Объятия смерти
Шрифт:
Подчиняющая печать буквально превратила его в раба. Он не мог без чужого позволения даже пошевелиться, не мог заговорить, не мог попросить о помощи или попытаться оправдаться. Ненавистное положение! В одной из своих предыдущих жизней он был рабом. Рабом родился, рабом жил и рабом умер. Это самое омерзительное воспоминание из всех! И сейчас он вновь чувствовал себя невольником, ведомым на убой! Как же он это ненавидел! Ненавидел себя за свою беспомощность, ненавидел жнеца, вот так просто вынесшего ему приговор, ненавидел белый скелет, молчаливо ведший его к месту, о котором даже думать не хотелось! Он ненавидел того мужика, зачем-то превратившего
Скелет остановился перед исполинским провалом, в котором виднелось скопление бесчисленных душ. Использовав подчинение, скелет приказал Нетронину прыгать. И он прыгнул! Сам!
Стоило коснуться бесчисленной массы ментально стенающих и молящих о пощаде душ, как все ограничения моментально с него слетели.
— Сука! — завопил Нетронин, осознавая, что, как тупой идиот, прыгнул в отстойник самоубийц по первому требованию какого-то жалкого скелета! Как же он ненавидел эту свою беспомощность!
Окружающие его души, к которым он намертво прилип, не обратили на него никакого внимания. Каждый здесь был занят только собственными страданиями и до чужих им дела никакого нет.
Время, если оно вообще существовало в этом мрачном мире, медленно протекало. Огромный ком, состоящий из мириадов душ, так же медленно вращался, постепенно приближая Нетронина к угрожающе алой воде Леты. Учитывая, как долго он спускался, в самой воде ему предстоит пробыть не меньше времени. Багровая жидкость коснулась его энергетического тела, ошпарив ни с чем не сравнимой болью, в которую он погружался все глубже. Нетронин никогда не думал, что может визжать, подобно свинье под ножом. Но он визжал! Он бился в агонии, пытался вырваться, отлепиться от других энергетических тел, но его к ним словно припаяло. Медленно алые воды растворяли его сущность. Самые давние жизни в памяти подернулись дымкой абсолютного «ничто». И это пугало не меньше боли! Увы, мертвые даже сознания не могут потерять!
В какой-то момент заполонившая сознание боль отступила. Измученная душа, повинуясь бесконечному вращению отстойника, покинула алые воды. Вместе с этим, Александру показалось, что его медленно засасывает внутрь этого кома.
— Не хочу! — рычал он, всеми силами стараясь удержаться в верхних слоях этого круговорота агонии.
Ведь чем ближе к центру, тем меньше времени проходит между погружениями в воду! Конечно же, сумей он удержаться в верхнем слое, то это его не спасло бы, а лишь продлило время до неминуемого конца. Но об этом ему совершенно не хотелось думать! Как и миллионам других душ, отчаянно занимавшихся тем же самым, что и он — попытками не дать себе провалиться. Увы, все их усилия были тщетно. В определенный момент Нетронин осознал, что засасывающая сила исчезла, а он со всех сторон окружен другими душами.
Больше он не видел отвесных стенок ямы, не видел приближающейся алой воды. Все, что он мог делать в таком состоянии — это наслаждаться передышкой в ожидании следующего погружения. И планировать месть. Всем и каждому, кто оказался повинен в его положении. Если бы он только мог выбраться, он нашел бы способ свести счеты! Злость все сильнее одолевала его, сцены, мелькающие перед глазами, становились все более кровавыми, когда его настигло второе погружение в Лету.
«Почему нельзя было придумать более быстрый
Промежуток между погружением и нахождением вне воды вновь сократился. Ярость и жажда мести все еще горели в его сознании, но медленно им на смену приходила безнадега. Глупо мечтать о том, как он живьем четвертует того испанского дона тупой ржавой пилой, если на спасение не было ни единого шанса. Сколько жизней разъела эта жидкость, рядом с которой ни одна кислота и рядом не лежала? Да у него даже часть последней жизни стерлась! Он не мог вспомнить лицо Совы. Не мог вспомнить, как познакомился с Анькой, кем был его отец, на кого учился в университете!
Третье погружение не затронуло больше его последнюю жизнь, но полностью стерло несколько других жизней. Что это были за жизни? Парень мысленно вздохнул и… с ужасом осознал, что не помнит своего имени! От него почти ничего не осталось!
Какая-то сила резко потащила его, однако, на удивление, не глубже в массу душ, а на поверхность.
— Задержался, прости-прости! — широко улыбнулся на удивление четко запомнившийся мужик со звериным оскалом и пугающими глазами. Он держал его, как шарик на веревочке, при помощи какого-то ментального щупа, не давая вновь прилипнуть к скоплению душ.
— Ты-ы-ы! — хрипло прорычал бывший байкер, всем своим естеством желая вцепиться зубами в эту ухмыляющуюся рожу. Увы, но ему сейчас просто нечем было вцепляться.
— Ого! Боевой настрой, однако! — порадовался его мучитель, легко прочитавший эмоции несчастной души. — Ой! Сестренка меня обнаружила! Плохо дело! Замри и не вздумай болтать. Даже думать не смей или чувствовать.
Бывшего байкера вновь сковало чужой волей. Увы, на этот раз ограничение было таким мощным, что он действительно не мог даже эмоции испытывать. Да почему все, кому не лень, распоряжаются его душой, как им захочется?!
— Урташ! — грозный ледяной женский голос заставил вздрогнуть весь мир Смерти. В какой-то мере парню повезло, что он не мог сейчас испытывать эмоции. Иначе от страха, вероятно, сам нырнул бы в Лету!
— Ну что ты кричишь, Азигайль? — обреченно вздохнул пленитель, рассматривая соткавшуюся перед ним из Тьмы фигуру.
— Ты еще спрашиваешь? Ты смеешь спрашивать?! Неужели ты верил, что я не замечу, кто помог сбежать Нарготу?! Он сбежал через Бездну порталом Хаоса! Мне напомнить, как сильно Бездна не терпит проявления Хаоса?
— Ну, для начала, не Нарготу, а его осколку, — даже не думал отпираться незнакомец. — И я ему не помогал. Просто дал возможность. А там он сам сообразил.
— Возможность?! С какой стати ты дал возможность этой твари?! Ты же знал, как долго он мне досаждал! Да и тебя он предал, при чем — дважды! Он попытался стать тем, кого не должно быть в Мироздании! Почему ты его спас?
Внезапно незнакомец совершенно преобразился. Он стал значительно выше ростом и покрылся антрацитовой чешуей. Из-за спины вырвались четыре сияющих золотом крыла, по краям перьев которых словно стекали капельки Тьмы. Голову существа украсила корона острых рогов, над которыми тускло сиял широкий светлый нимб. Четырехкрылый звучно щелкнул хвостом по воздуху и выпустил из себя такую волну могущества, что ближайшие к нему души самоубийц с криками ужаса рассыпались в прах. Если бы не прозрачная защита, то же самое ждало бы и землянина.