Обычная магия
Шрифт:
– Кидала подушкой в Вадика, – пожала плечами Мелисса.
Папа сначала улыбнулся, но потом пожурил ее.
– Нельзя так делать! – сказал он строго. – В тихий час все должны спать!
– И ты тоже?
– Хотел бы я… – пробормотал папа, и сразу добавил: – Нет, только детки. Вот вырастешь и будешь кидаться подушками в кого захочешь.
Мелисса рассмеялась.
– Кстати, у меня для тебя сюрприз, – сказала папа.
– Какой? – оживилась Мелисса.
– Если я расскажу, какой же это будет сюрприз? – ехидно улыбнулся папа.
– Ну па-а-а-а-ап! Ну расскажи!
– Давай-ка я лучше расскажу тебе про одну девочку, которая любила слушать тишину.
– Но как же можно слушать тишину, если в ней нет звуков? – удивилась Мелисса.
– О, это целая история! – воскликнул папа и шепотом добавил: – Я расскажу ее тебе, но обещай мне, что сохранишь ее в секрете.
– Обещаю! – также шепотом согласилась Мелисса.
Уж очень ей было интересно, что же хочет рассказать папа.
– Обещай, что будешь тихонечко слушать.
– Хорошо.
– И перебивать не будешь с расспросами, пока я не закончу…
– Ла-а-а-а-а-дно!
– Смотри у меня! – сказал папа и пригрозил ей пальцем.
Глава 1
Девочка родилась во времена, когда почти не было высоких домов. В ее городке машины проезжали по улицам редко, а людей жило так мало, что почти все жители знали друг дружку и обязательно здоровались, повстречавшись на улице.
Жила с родителями в уютной двухкомнатной квартире с парой чуланов, набитой всякой всячиной, и крохотной кухонькой.
В родительской комнате жались к стене шкафы с бельем, посудой, сборниками сочинений великих поэтов и писателей, учебниками по истории, математике, и кулинарными рецептами. Книги в изобилии водились и в детской – Жанна обожала приключения добрых волшебников, повести о путешествиях в невиданные земли и приручении немыслимых созданий.
Бывало, прочтет страницу-другую, закроет глаза и вот уже она не в тесной комнатке, заставленной мебелью, а на палубе стремительного парусника. Кругом верные товарищи, соленый морской ветер дергает ее за косички, и, наполняя паруса, мчит корабль навстречу удивительным приключениям.
Вдруг раздается громкий смех, и этот призрачный мираж растворяется, подобно утреннему туману.
Жанна открывает глаза, берет в охапку книгу и с досадой бредет в кухню.
Там весело галдят за чаем с конфетами родители и соседи – тетя Маша с дядей Лешей.
– М-а-а-а-а-м, – умоляет Жанна, – я книжку читаю, можно потише, пожалуйста.
– Конечно, дорогая, – отвечает мама сквозь слезы смеха, – иди к себе, мы постараемся не шуметь…
– Какая она у вас молодец, – говорит дядя Леша, – а нашего Петю читать не заставишь. Ни в какую. Все со своими самолетиками и танчиками возится…
– Ну ничего, может, конструктором вырастет, – ободряет его папа.
Продолжения разговора Жанна не услышала. Вернувшись в комнату, она снова открыла книгу, прочла несколько страниц, прикрыла глаза и начала фантазировать.
И новый взрыв хохота с кухни разрушил едва зародившийся воображаемый пейзаж.
Тогда Жанна с книгой под мышкой тихонько покинула квартиру через незапертую дверь.
Далеко она не ушла – за окном парадной резвился снежный буран. Могучий ветер то завывал протяжно, то бился в окно, заставляя дребезжать стекла. Зато от батареи веяло теплом и можно было подолгу дышать на заиндевевшее окно, слушать зимний концерт.
И Жанна уселась с книжкой на подоконник.
Временами ветер стихал и небо заполняли вороньи склоки и воробьиное чириканье. Нередко девочка забывала о чтении и представляла, как прорывается сквозь снежную пелену на санях, запряженных стаей похожих на волков, но добрых собак с разноцветными глазами и пушистыми могучими лапами.
Псы несли нее в холодную страну, где злая волшебница обманом заточила в ледяном замке прекрасного принца, которого нужно было непременно спасти. И в Жанниных мечтах это всякий раз удавалось. Ледяная колдунья таяла от злости, в стране вечной мерзлоты наступала весна, а принц обязательно женился на ней и увозил в свое сказочное королевство, где никогда не кончалось лето и жили только очень добрые прекрасные люди.
В летние деньки Жанна дома не засиживалась.
Когда-то в городке был завод, на котором делали уйму всяких полезных вещей: гвозди, лопаты, решетки для ворот и окон, фонари, велосипеды и еще много всякой всячины. Но тот завод давно закрылся. Рабочие разъехались по другим городам или поменяли профессии. Кто-то стал печь хлеб, другие устроились сторожами на склады и в магазины, третьи стали чинить сломанные вещи.
Со временем пыль накрыла плотным покрывалом окна завода, чугунная ограда проржавела, умолк бойкий фонтан на площади перед главным зданием. Заросла сорной травой старинная брусчатка. Больше не слышно было ни звука. Ни удара молотка, ни звонкой песни пилы, ни крепкого слова работяг, ни грохота тачек, снующих туда-сюда с железом и досками. Все замерло.
Тишина стояла такая, что можно было услышать, как скрипит на ветру ржавый кусок жести, оторвавшийся от крыши, как журчит вдалеке впадающая в озеро канава и бьется в груди сердце.
Жанна обожала старый завод. Она с легкостью просачивалась между прутьями забора и подолгу бродила между огромными запустевшими корпусами.
Крадется мышкой, аккуратненько, так, чтобы ни один камешек не потревожить, зайдет в какой-нибудь цех, а там, сквозь огромный стеклянный купол, на пол падает гигантский столб света, в котором вальсируют пылинки.
Или на башню взберется по скрипучим деревянным ступенькам. На верхушке приставит к обветшалой стене ящик, подставит лицо ласковому солнцу и слушает тихий шепот ветра среди верхушек окрестных сосен и кленов.
Однажды, когда она кралась по кирпичной крошке вдоль изгороди, новый звук нарушил дремотную тишину.
Звук жалобный, еле слышный, слегка похожий на плач. Кому-то было больно.
Жанна осторожно, чтобы не заглушить его шагами, двинулась на слух. Шаг. Остановка. Еще шаг. Еще одна пауза.