Обычные приключение «олимпийца» Михаила Енохина
Шрифт:
— Готовит чего-то, — ответил Борис. — Невероятно страшное!
Мишку и Женьку они действительно увидели на заброшенном пляже. Облаченные в теплые полушубки, в шапках, Енохины ворочали валуны на самом солнцепеке.
— Чокнулись... — прошептал Хихикало.
— Я дальше не пойду, — попятился Борис, показав на них издали. — Видали??? Во какие! Чудища-страшилища! — он и сам не ожидал застать их в таком виде.
Михаил покатил валун в их сторону, и компания на всякий случай стремительно помчалась назад. И
Патруль невольно хотел последовать за ними, но положение обязывало быть храбрыми. Девочка поправила красную повязку на рукаве и не без робости пошла навстречу Михаилу. Мальчики тоже поправили повязки и двинулись за своей предводительницей.
— Что, жарко? — пот заливал Михаилу лицо, все кругом расплывалось перед ним, в глазах прыгали какие-то белые точки и взрывались красными фонтанчиками. — Привыкай к трудностям! Когда поплывем в Таллин, нам будет не легче — не думай.
— А я уже... давно не думаю, — с трудом ответил Женька. — Не могу... думать... Все! — неожиданно громко вскричал он и стал срывать с себя шарф и расстегивать пуговицы полушубка. — С ума схожу!
Подошел патруль.
— Ты Мишка? — с испуганной смелостью спросила девочка.
— Ну, я, — точки в глазах перестали прыгать, и Михаил увидел перед собой в зыбком мареве пионерский патруль.
— Следуй за нами в детскую комнату милиции, — приказала девочка и, взглянув на своих, снова покрутила пальцем в воздухе.— Я же говорила, они тут все...
— Зачем? — удивился Михаил и тяжело сел на валун. Пронзительные точки опять замельтешили в глазах.
— Там разберемся, — ответили ему.
— Пошли! — рассердился Михаил. Он вскочил. И вдруг покачнулся.
— Ты что, больной? — вконец испугалась девочка.
— Нет, — ответил он и упал в обморок.
Женька, снисходительно взглянув на него, небрежно заметил потрясенному патрулю:
— Слабей меня оказался... Чего глазеете? — вдруг закричал он.— Домой несите! А не то отвечать будете! В детской комнате милиции!
«Ненормальные»
Пионерский патруль, покачиваясь от усталости, внес на руках Михаила во двор. Борис с приятелями, подглядывавшие сквозь щели забора, удовлетворенно переглянулись.
Мальчики и девочка положили «бездыханное тело» на крыльцо, и Борис возликовал:
— Во уработали! С доставкой на дом!
Из дома вылетела тетя Клава:
— Боже ты мой! Жив?
— Солнечный удар, — сказала девочка.
— Заливает, — восхитился Борис. — Удар... но не солнечный.
Хихикало захихикал. Молчун кивнул.
— Айда! — сказал Борис. — Больше тут смотреть нечего.
Ушел и патруль...
— Я же говорила, — затараторила девочка, снова вертя пальцами в воздухе. — Они все с ума посходили. И те, и эти.
Тетя Клава окатила Михаила ведром воды. Он очнулся,
— Что случилось? — спросили из-за соседской ограды встревоженные отпускники.
— Ничего, — буркнула тетя Клава. — Мальчик перегрелся.
И тут притопал Женька, в шапке и полушубке, согнувшись под тяжестью одежды Михаила.
— Кошмар! — ахнула тетя Клава. — В прошлый год сюда землетрясение из Турции докатилось, и то такого не было!
— Видала? — тихо сказал за оградой толстый мужчина своей не менее обширной супруге, державшей за руку пухлого отпрыска.— Дети по соседству явно ненормальные.
— Вася, собирай вещи, — так же тихо сказала ему супруга. — У нас ребенок.
— Мы тоже уходим, — шепотом заявила другая пара с ребенком.
— А ну в дом! Живо! — приказала тетя Клава и сгребла в охапку шубы. — Ну, Михаил... А с тобой-то, Евгений, мы отдельно поговорим, вот приедут папа и мама! Хорошо, что сундук не унес!
— Зато я выносливей! — похвалился Женька.
Несмотря ни на какие протесты, тетя Клава сразу уложила Михаила в кровать.
— Ты у меня никуда сегодня не выйдешь. Ты тоже дома сиди! — прикрикнула она на Женьку.
— Да я здоровый, — обижался Михаил. — Случайно вышло.
— Лежи, лежи, не волнуйся... Тысячу раз говорила, предупреждала: не шутите с солнцем!
— Ну, можно я пойду погуляю, — умолял Михаил.
— И я, — вторил Женька.
— Ни за что, — тетя Клава решительно встала. — Я за врачом.
Щелкнул ключ в замке, и торопливо застучали шаги вниз по лестнице. Михаил вскочил с кровати и на всякий случай подергал ручку двери. Нет, дверь была надежно заперта.
— С разбегу-то мы вдвоем можем высадить, — глубокомысленно произнес Женька.
— Нет уж, — сказал Михаил. —Тогда нас и завтра не выпустят.
— Да чего там завтра,— так же глубокомысленно произнес Женька. — Никогда.
— А ты все-таки выносливый. Крепче меня на жару, — признался Михаил.
Женька расцвел от похвалы:
— Я с детства на юге живу!
— Но ты за меня не бойся, я еще закалюсь, — заверил его Михаил.
— Конечно, конечно, — поддакнул Женька. — Я тебя научу.
— Как? — заинтересовался Михаил.
— Ну как... — задумался Женька и, просияв, ответил: — Как-нибудь.
Внизу послышались голоса.
— Товарищ профессор, вы только не обижайтесь, я ведь к вам как к специалисту, хоть вы и по соседству отдыхающий, — говорила кому-то тетя Клава.
— Ничего, ничего, пожалуйста, — бодро ответил пожилой голосок.
Михаил мгновенно нырнул в постель. Заскрипели ступеньки.
— Хорошо тут у вас, — остановился на балкончике седенький невысокий мужчина. — Как на капитанском мостике.
Он подергал дверь и прижал лицо к круглому оконцу, подслеповато вглядываясь в глубину комнаты.