Обычные приключения: Повесть. Рассказы
Шрифт:
Трудности воинской жизни и строгий режим особенно отразились на Шимоне. Он похудел и очень удивился, когда при медосмотре стрелка на весах застряла на отметке девяносто килограммов. Малыш Варга вроде бы подрос. Вместе с ним и Крейчи Карел выпустил серию стенных газет на актуальные темы жизни роты, нарисовал несколько транспарантов с боевыми приказами. Наградой за это была благодарность в приказе. Объявил ее сам капитан Полашка. Получившие поощрение солдаты, как полагается в таких случаях, ответили:
— Служим своей социалистической Родине!
— Рота,
Новобранцы уже умели стоять неподвижно. Погода улучшилась. Солнце припекало макушки. Земан чуть склонил голову, чтобы стряхнуть капельки пота со лба, Славик стрельнул в его сторону глазами.
Капитан Полашка раскрыл журнал и объявил распорядок дня, потом приказал солдатам подойти поближе. С довольным видом капитан смотрел, как рота обступила его. Серьезным тоном командир произнес:
— Ребята, завтра приедут ваши родные. Мы должны показать себя как следует. Еще хочу сказать вам, что только после принятия присяги начнется настоящая воинская служба. До сих пор вас еще нельзя было назвать солдатами…
Праздничный день начался, как и обычно, с подъема. В комнату заглянул принаряженный Славик. Приложив руку к козырьку, выслушал рапорт. Его китель украшали знаки воинской доблести. Голос его звучал торжественно:
— Зарядка отменяется. Построение — в парадной форме.
Солдаты уже давно не были похожи на тех парней, что прибыли сюда в первый день. Они быстро надели кители, поправляли друг другу галстуки. В парадной форме ребята чувствовали себя приподнято. Торжественность момента отразилась и на их поведении. Стройными рядами пришли в столовую. Повар выдал порции необычных размеров. Меню было праздничным.
— Совсем недурно начинается день, — сказал кто-то.
— Недурно, но я предвижу, что сегодня мы получим увольнения! — шагал к столу с необычайной резвостью Раймунд.
Карел почуял что-то недоброе и напомнил ему:
— Не ты ли говорил, что дома у тебя есть та, единственная?
— Ну конечно. Но знаешь, как она далеко…
Шимон горделиво хвастал перед остальными:
— Взгляните, как все на мне болтается!
— Мне тоже надо немного сузить. — Карел засовывал пальцы за воротник рубашки.
— Итак, ребята, заканчивайте!
После завтрака рота построилась перед казармами.
Свободники добивались от взводов образцового равнения. Славик, к большой радости солдат, сказал, что текст присяги им будут читать, и напомнил, чтобы они четче держали шаг. Командиры взводов отдали рапорты командиру роты. Капитан Полашка прошел вдоль строя, посматривая на молодых солдат. Кители туго обтягивали грудь, фуражки надеты ровно. Командир проходил шеренгу за шеренгой, иногда делая отдельные замечания. Остановился перед Карелом. Тот, глядя командиру прямо в глаза, отрапортовал, как положено по уставу:
— Рядовой Карел Урбан, товарищ капитан!
— Еще раз благодарю за стенгазеты…
— Так это мы с ребятами…
Командир закончил осмотр и вернулся к центру ротного построения.
— Поздравляю вас с праздником, пограничники! — громко сказал он и, взглянув на часы, подал команду: — Рота, повзводно!..
Часовой у ворот поднял шлагбаум и отдал честь проходящему строю.
Бетонированную дорожку, ведущую к казармам, сменила мостовая. Тротуары города начинали заполняться любопытными. Улыбающиеся девушки еще никогда не казались им такими красивыми, как сейчас. По две, по три под руку они шли параллельно марширующим пограничникам, пока не затерялись в толпе ожидающих начала праздничной церемонии. Плац был чисто вымыт. Белые полосы разметки указывали места размещения взводов. Трибуна горела пурпурным сукном, была украшена хвоей и эмблемой части. Флаги развевались на ветру. Возле трибуны играл марш оркестр части.
Взводу Карела предстояло идти во главе ротной колонны, и он занял место на правом фланге. Капитан дал команду «Вольно!» и остался стоять на отметке, обозначенной для командиров рот. Солдаты наблюдали, как подходят остальные взводы, чувствовали, что наступает самый ответственный момент. Трибуну заполняли офицеры. Появился командир батальона — подполковник с уже седеющей шевелюрой. Прозвучала команда «Смирно!», и дежурный по части отдал рапорт. Подполковник и дежурный обошли строй и вернулись к трибуне. По сигналу дежурного по части оркестр заиграл Государственный гимн. И вот зазвучали слова присяги:
— Я, воин Чехословацкой Социалистической Республики…
Карел почувствовал, что его охватило неизведанное до сих пор чувство. Остальные молодые солдаты испытывали нечто подобное. Каждый повторял про себя клятву верности и преданности народу, Родине. Прогремело:
— Клянусь!
Подполковник подошел к микрофону, откашлялся и обратился к застывшим в строю воинам:
— Пограничники! Вы, продолжатели славных традиций пограничных частей, сегодня принесли присягу на верность своему народу, народу, который вас воспитал и который на вас возлагает большие надежды. Оправдайте их! Помните, что мы — бойцы первого эшелона, должны всегда действовать, как наши предшественники, многие из которых отдали свою жизнь в боях с врагом. Почтим их память минутой молчания…
Потом раздалась команда:
— К торжественному маршу, повзводно… шагом марш!
Барабанщик поднял палочки… Солнце отражалось в меди духовых инструментов. Загремел марш. Роты двинулись по плацу в четком строю. Солдаты молодцевато печатали шаг. Вот колонна миновала собравшихся на праздник родственников и просто любопытных прохожих. У ворот казармы колонна остановилась. Капитан поблагодарил солдат за отличное прохождение торжественным маршем, а потом добавил:
— По приказу командира батальона свободнику Антонину Славику присвоено звание «десатник»!
Солдаты встретили это сообщение громкими возгласами, криками «Ура!». Капитан не обратил внимания на такое нарушение порядка и даже сам с улыбкой подсказал:
— Может быть, качнуть его, ребята?
Славик попытался удрать, но его остановили, подняли на руки, а потом стали подбрасывать. Капитан, словно рефери на ринге, громко отсчитывал:
— Семь… восемь… девять…
Славик поднялся и, держась за поясницу, пригрозил:
— Ну, вы у меня получите, ребята. А товарищ капитан разрешил увольнения всей роте до самого отбоя, вот!