Обжигающая тишина
Шрифт:
В зале становится тихо. Джеб чует запах пота и чувствует взгляд своей матери, обращенный на него. Рэйчел тоже смотрит на него. Журналисты смотрят на него.
Эми молча кивнула.
– Прошу свидетельницу ответить вслух через микрофон.
Эми медленно поняла голову. Ее слезящиеся глаза, обрамленные красными кругами, посмотрели в его сторону. У Джеба сжалось сердце. Скажи им, Эми. Черт побери, пожалуйста, скажи это! Пожалуйста, вспомни!
Несколько долгих секунд она глядела на него. Струйка липкого пота
– Да, – тонким голосом ответила она. – Это он.
По залу пробежали шорохи и шепоты. Один репортер покинул свое место и поспешил к выходу. Джеб слышал тихие всхлипывания. Он не знал, кто это – его мать или Рэйчел, – и не мог смотреть туда.
– Прошу отметить, что потерпевшая опознала личность обвиняемого, Джебедии Каллена.
Даже сейчас липкое и маслянистое ощущение тяжести в животе не покидало его, когда он всем своим существом услышал приговор.
Виновен.
Эхо этого слова отдалось в его голове.
Виновен.
На основании изнасилования, причинившего телесный вред…
Виновен.
На основании насильственного удержания против чужой воли…
Виновен.
Пот промочил его насквозь, но в сердце собирались холодная, тихая решимость и сосредоточенность.
Две женщины расстались с жизнью. Хотя Эми физически пережила изнасилование, оно повредило ее психику. Девять долгих лет она пребывала в своеобразной тюрьме. Потом наконец сломалась. Она покончила с собой в Сноу-Крик вечером перед тем, как Питер и София погибли у себя дома во время пожара в Ванкувере. Джебу не нравилось это совпадение. У него были свои соображения насчет самоубийства Эми и пожара в доме. Он приехал сюда, чтобы найти ответы.
Он приехал ради возмездия. Ради восстановления своих прав. И он собирался начать с расследования жизни четырех мужчин, которые оболгали его в суде: Леви Банрока, Клинта Руджера, Харви Зинка и Люка Лефлера.
В его сознании всплыло еще одно воспоминание о судебном процессе. Леви Банрок стоял на месте свидетеля, а прокурорша задавала вопросы.
– Кого вы видели в автомобиле вместе с Джебедией Калленом?
Леви старался не смотреть на скамью подсудимых.
– Я видел там Эми Финдли и Мэрили Цуканову.
– Вы уверены, что это были они?
Леви откашлялся и кивнул.
– Да, они проехали мимо нас, когда мы сидели под деревьями. Эми выглянула из окошка, помахала и окликнула нас.
Тело Джеба напряглось. Это была ложь, разве нет?
Он не помнил Люка или кого-то еще, сидевшего под деревьями в тот вечер. Он не помнил, чтобы Эми кому-то махала рукой или окликала кого-то. Но это не точно. Он слишком много выпил. Его воспоминания изобиловали пробелами. Он был так сердит на Рэйчел, что не мог сосредоточиться.
– Что вы видели потом? – спросила женщина.
Леви снова откашлялся.
– Я видел автомобиль, ожидавший у железнодорожного переезда, пока пройдет поезд. Когда поезд прошел, Джеб переехал через пути и повернул на север по автостраде.
– Эми Финдли и Мэрили Цуканова по-прежнему сидели в его автомобиле?
– Да.
К горлу Джеба подступила тошнота. Его глаза горели, руки дрожали. Это была ложь, проклятая ложь! Он не поворачивал на север. Девушки вышли из его автомобиля после железнодорожного переезда. Он направился домой, на юг. Один. Он был совершенно уверен в этом.
Следующим вызвали Клинта Руджера. Один за другим все четверо дали одинаковые показания. Они сказали судье, что Джеб повернул на север с двумя девушками в автомобиле.
Джеб чувствовал себя тонущим человеком. Он набрал побольше воздуха в легкие, освобождаясь от воспоминаний.
Либо один из них, либо все они защищали себя или кого-то еще – того, кто знал, где можно найти тело Мэрили Цукановой.
Эти люди не только сговорились между собой, чтобы оболгать его. Они похищали его ребенка.
Из-за них он больше не сможет взять на руки своего малыша.
Он пропустит первую улыбку, первый прорезавшийся зуб, первые шаги… первые именины. Ребенок вырастет с верой в его вину. С верой в то, что отец оказался преступником.
А Рэйчел? Теперь она навсегда потеряна для него.
Джеб гадал, не приготовила ли Рэйчел этот сэндвич для Куинн, когда собирала ее в школу сегодня утром. Ее руки. Ее забота. Его ребенок. Джеб глубоко дышал, стараясь контролировать свое дыхание, пульс и мелкие вспышки ярости.
Ничто не закончилось. Нигде и никогда. Ему не вернуть утраченные годы. Он не мог и мечтать о том, чтобы вернуть Рэйчел. Но эта девочка, склонившаяся над своим завтраком на бейсбольной трибуне, – она была причиной его жажды справедливости. Не мести, но законного возмездия. Зло нужно было исправить. Кто-то должен был заплатить за содеянное. Он не позволит ей вырасти с осознанием того, что ее отец был насильником и убийцей.
Пока он смотрел, несколько девочек направились к трибуне бейсбольного поля. Все они были блондинками с прямыми волосами, одетыми по последней моде. Маленькие клоны, отлитые в соответствии с очередным культурным образцом и опасно балансировавшие на грани между детством и наступлением половой зрелости. Они были старше, чем девочка на трибуне, и Джебу не понравился их язык жестов и обмен многозначительными взглядами. Стайка хищниц, набиравшихся смелости друг у друга, чтобы подобраться к добыче.
«Как на прогулке в тюремном дворе», – подумал он и машинально напрягся, выискивая характерные признаки того, что дело может обернуться плохо, если намеченная жертва позволит так поступить с собой.
Но девочка на трибуне почувствовала их приближение и приподняла голову, не вступая в зрительный контакт. Она положила недоеденный сэндвич в коричневый пакет, закрыла книгу, встала и ровным шагом направилась вниз между рядами скамей. Потом пошла по траве, удаляясь от блондинок и направляясь к гравийной дорожке, которая уходила к лесистому холму в дальнем конце бейсбольного поля.