Очаровательная должница
Шрифт:
Энтони остановился у стола, за которым сидела Летиция, положив ноги на табуретку. Оба довольно долго молчали.
Летиция смотрела на мужа, чувствуя противную сухость во рту и учащенное сердцебиение. Тот, как всегда, выглядел впечатляюще, однако ей показалось, что Энтони чуть бледнее обычного и на лице прибавилось морщин.
Она отвела взгляд и сказала:
— Извини, но ты знаешь, что некоторые вещи выводят меня из себя. Так что давай начнем сначала. Итак, привет?
— Привет. Да, вид у тебя разгоряченный.
Летиция кивнула. Слова застряли
— Принести тебе чего-нибудь прохладительного?
— Да, пожалуйста. Я посижу пока тут, — ответила Летиция, к которой вернулся дар речи. — Я немного испачкалась.
Через несколько минут Энтони принес на террасу поднос с двумя высокими запотевшими стаканами сока и пакет печенья.
— Спасибо. — Летиция взяла стакан и отпила. — Ты, наверное, не ожидал встретить меня здесь, но...
— Нет, я знал, что ты в «Пинк-велвет». — Энтони сел напротив нее. Заметив удивление жены, он пояснил: — Джек поставил меня в известность. Однако я и так знал, где ты обретаешься со времени ухода из дому.
— Но... — Летиция умолкла.
— Мне надо было кое-что сделать, — сказал Энтони. — Выслушаешь меня?
Она набрала воздуху в грудь.
— Энтони, сначала я должна кое-что тебе сказать. И пожалуйста, забудь о том, что я наговорила тебе у газонокосилки. Ты ведь меня знаешь.
— Да, знаю... — Серые глаза мужа смотрели угрюмо. — Но все же я хочу начать первым.
Ужас обуял Летицию.
— Я бы предпочла...
— Нет. — Энтони положил свою ладонь на ее руку. — Должен тебе сказать, что впервые в жизни я, кажется, смог понять моего отца...
Летиция изумленно уставилась на него.
— Потому что пережил чувство невосполнимой потери, такое же, какое пережил он. Кажется, что твоя душа замерзает и превращается в кусок льда. Несмотря ни на что, он все же любил мою мать и не смог ни забыть, ни разлюбить ее. А теперь и со мной случилось то же самое.
Летиция облизнула губы и почувствовала, что ее сердце уже не ухает в груди, как паровой молот.
— Другая моя беда в том, — продолжал Энтони, — что я не могу до конца довериться кому-то другому. Так что ты права: я действительно до самого последнего времени был одиноким всадником.
Летиция скорчила гримасу и провела пальцем по ободку стакана.
— Я делала скидки на это, но... — она робко взглянула на мужа, — мне все время казалось, будто тебе нужно только... только...
— Твое тело? — негромко спросил Энтони.
— Да. — Летиция закрыла глаза. — Мы испытываем друг к другу слишком сильное физическое влечение... Поэтому ты не хотел жениться на мне?
— Нет. В глубине души я всегда знал, что лучше тебя мне не найти. Просто... — Энтони вздохнул, — однажды я поклялся, что со мной никогда не случится того, что произошло с моим отцом.
Летиция почувствовала, что начинает дрожать.
— Но, — продолжал Энтони, — когда ты ушла и я не сделал того, чего хотел больше всего на свете, — не удержал тебя, я почувствовал, что превращаюсь в эту самую глыбу льда. И тогда
И он рассказал, как реорганизовал «Симмонс Пасифик». Вместо себя поставил во главе фирмы генерального директора, оставаясь, однако, президентом компании.
— Если честно, то я давно мечтал об этом. — Энтони слабо улыбнулся. — Мне порядком надоели нескончаемые телефонные разговоры днем и ночью и постоянные разъезды и полеты. У меня появилось ощущение, что настала пора остановиться. — Он помолчал, оглядевшись вокруг. — Вот потому-то я и купил «Пинк-велвет». Но тогда мне чего-то не хватало. И лишь когда появилась ты, я все понял... Только я боялся, что не удержу тебя.
Летиция вытерла слезу со щеки тыльной стороной ладони.
— Боялся, что ты держишься за свою работу как за возможность побега... А когда ты отказалась принять от меня машину в подарок, ко мне вернулись старые страхи.
Летиция посмотрела наконец на мужа.
— И ты не ошибся, — тихо проговорила она. — Для меня работа действительно была запасным выходом, но лишь потому... Знаешь, когда я впервые поняла, что хочу быть твоей женой? Когда ты подарил мне на день рождения не кольцо, а машину.
— Так, значит... — Рука Энтони непроизвольно сжалась, глаза сузились.
— Вот почему я подняла такой шум, — поспешно перебила Летиция мужа. — И еще я знала, что дело не только в магии Андроса. Я чувствовала, что ты оказался перед выбором, и подумала, что, должно быть, дело во мне...
— Ты угадала.
Летиция совсем по-детски вытерла нос.
— Но ничего не происходило, и я не могла поверить, что можно быть настолько близкими людьми, не делая последнего шага. Потом Агнесса сказала, что состоялась ее помолвка с Джейком, а я проснулась одна — лишь с розой на твоей подушке... Вот две соломинки, которые переломили хребет верблюду. Вот почему я ушла.
— И ты не могла мне сказать?
— Не могла. У всех свои страхи, Энтони.
— Ты боялась связать свою жизнь с парнем из глубинки? — В глазах мужа Летиция заметила искорки смеха.
— Ты же не веришь в это, правда?
Искорки исчезли.
— Я смотрел, как ты двигаешься и говоришь, как держишься. Видел, как ты озаряешь комнату одним своим присутствием. И чувствовал, что ты не открываешься мне до конца. Кроме того, я держал в уме, что первый раз надел костюм, когда мне было двадцать два, и что это был поношенный костюм. Иногда я думал, что дело в этом.
Летиция закрыла глаза. Признание Энтони тронуло ее как ничто в жизни.
— Единственное, чего я тебе не открыла, — сказала она полушепотом, — так это свой страх, страх, что ты любишь меня не так сильно, как я люблю тебя. Вот почему я цеплялась за работу. И все время думала, почему ты столько медлил, прежде чем сделать предложение. А когда мы поженились, мне казалось, будто ничего не изменилось, более того — будто брак разделил нас. Но я вовремя одумалась и тоже кое-что сделала... Мне предложили продать мою долю в нашей фирме — и я приняла предложение.