Очаровательные. Новогодье. Месть рода
Шрифт:
Он заводил байк, когда уловил движение у парадного входа в особняк. Повернув голову, огненный заметил наблюдающего за ним Дэвида и вспомнил просьбу главы. Усмехнувшись, оборотень махнул мужчине рукой и, получив ответный кивок, наконец покинул негостеприимный дом.
* * *
Ариадна
Нежась в ванной, Ариадна лениво водила пальцами ноги по воде, вторая нога расслабленно свисала с края бортика. Закусив кончик указательного пальца, она думала над разговором с ведьмой, переигрывая ее слова в голове, раздумывала и о Шере, его каком-то отчаянном,
В памяти вспыхнул недавний интимный момент: она на гладких простынях, обнаженная, с широко разведенными бедрами, между которыми ритмично вбивался огненный лис. Смена позы. Яркий оргазм. Его голова, склоненная над ее животом, упругий язык, выводящий влажные дорожки на ее дрожащем от напряжения животе, хриплые слова мужчины о том, как ему хочется, чтобы его семя дало плоды и в ее чреве возродилась жизнь. Тогда Рия, полностью отдавшаяся ощущениям, не придала тем словам особого внимания, но наутро все повторилось.
Завтрак, во время которого Шер как бы невзначай заявил о возможности ее скорой беременности. Ужин, во время которого между делом были сказаны те же слова. Во время ночного занятия любовью. На следующий день. И тем же вечером. Боже. Спустя еще несколько дней, в какие те же слова были сказаны еще раз пятьсот, и последний день перед разговором с Ульяной. Ариадне думалось: у нее потечет крыша, и уж точно уже не хотелось никаких малышей. Ни одного, ни тем более десять. Она пыталась с ним говорить, пыталась донести, насколько его разговоры о детях ее раздражают, но он будто и не слышал или слушать не захотел.
Снежная не соврала. На нее подобное отношение настолько давило, настолько выбивало из колеи, что будь у нее способ разрыва древних, как сам мир, парных связей и на то искренняя воля, возможно, она им воспользовалась. Не сейчас, но еще парочка таких упоминаний - и точно бы одна огненная задница осталась без пары.
Внезапно Рия почуяла, что уже не одна. Несмотря на абсолютную тишину, за исключением мерного шума воды, она знала: в ее комнате кто-то находится. И не ошиблась. Тихо скрипнула дверь ванной, ноздри мгновенно заполонил знакомых, едкий, будто яд, запах.
— Я тебя не ждала, — равнодушно бросила она, не поднимая ресниц.
— А я надеялся на обратное, — насмешливо хмыкнули. Мужчина переместился ближе, кончики его пальцев огладили лежащую на бортике лодыжку, сжали колено, погладили кожу большим пальцем. — Чем заслужил подобную грубость?
Снежная досадливо поморщилась, повернула голову к усевшемуся на край ванны оборотню, мимолетно отметив, что на мужчине, за исключением мягких штанов, ничего нет. Лизнула нижнюю губу, с трудом оторвав взгляд от обнаженной, мощной грудной клетки со знакомой тату на правой грудине в виде чернильного ободка с неизвестными символами внутри, перевела на лицо.
— Если бы кто-то хотел меня слушать, этот вопрос не был бы задан, — холодно процедила она.
Полуулыбка на красивых губах не изменилась, а вот на дне любимых глаз мелькнули гневные искры, хватка на ноге стала стальной. Но вот мужчина усмехнулся сам себе и, поднявшись с бортика, в два счета стянул штаны, откинул их в сторону, и Рие представился вид на крепкий, слегка эрегированный член, и девушка сглотнула слюну. Очень захотелось выпить. Желательно клубничного шампанского, чтобы расслабиться, но ее сейчас, походу, и без шампанского прекрасно расслабят.
— Ну-ка, подвинься, — скомандовал Шер и, не дождавшись реакции от пары, приподнял ее под грудь и, оказавшись в воде, выпрямил сильные ноги, уложил возмущенную снежную себе на грудь. — Вот, так-то лучше, — его ладонь, мягко сжав одно из полушарий, скользнула к напряженному животу, но там не задержалась, а скользнула в развилку промежности, накрыв мощной пятерней лобок. — Внимательно слушаю, любимая, — прошептал ей на ухо, теребя белоснежные волосики у виска. — В чем я успел провиниться?
Близость пары закружила голову снежной. Мысли разбежались, дыхание участилось, особенно когда наглые пальцы скользнули ниже, потеребив горошину клитора. Рия невольно издала тихий стон и слегка раздвинула ноги, чем огненный незамедлительно воспользовался, толкнув тот самый палец в горячее нутро, оставил большой на клиторе, мягко его потирая.
— Ну же, лисичка, я тебя внимательно слушаю, — шептал он, ненавязчиво раскрывая женские бедра, в то время как уже два пальца трахали ее изнутри. — Что ты себе надумала?
— Я надумала? — прошипела сквозь сцепленные зубы Ариадна, хватая мужчину за запястье в попытке остановить, в противовес откидываясь затылком на его плечо и тихо постанывая. — Я как раз и не надумала. Поражаюсь твоей наглости.
— В чем же она проявляется? Давай, расскажи, не утаивай, — тихо смеялся он, продолжая движения и массируя нежные складки. Поправил каменный уже слегка ноющий ствол, жаждая заменить им пальцы и целиком оказаться внутри своей жаркой девочки. Однако не торопился это сделать.
— Еще раз повторяю: если бы ты меня слушал… ах, — простонала она, когда огненный не выдержал, приподнял ее за попку и все же сделал то, что хотел, - ворвался в предначертанную одним толчком, глубоко и до упора, а затем вновь приподнял и с силой насадил.
— Если бы ты хотела, мил-р-р-ая, ты бы уже сказала. Но раз ты не хочешь говорить, то мы продолжим разговор в иной плоскости, — рычал он, вновь насаживая девушку на себя, мощно, неторопливо, надеясь выбить всю шелуху из ее умной головки.
— Ты невыносим, — процедила она, хватаясь непослушными пальцами за бортики и сама подаваясь мужчине навстречу, а после рывком перевернулась и, ухватив мужское достоинство у основания, уткнула головку во вход и медленно, очень медленно, чтобы прочувствовать всю полноту, насаживалась, неотрывно смотря в звериные глаза своей пары. — Меня, — толчок, — не устраивает, — снова приподнялась и насадилась, — что ты, зараза такая, — глубокий толчок, — не хочешь меня слышать и давишь, — приподнялась и с силой насадилась, — по поводу детей. Они и, так, млять, будут!!! — заорала снежная в его лицо и, ухватившись за плечи, резко села на нем до упора. — Хватит меня ими третировать! Хватит, Шер, — выдохнула в приоткрытые мужские губы и замерла, часто дыша.