Шрифт:
Сон первый. Глава 1.
Начало 2000-х гг, областной центр ЦФО.
Узкий коридор кажется бесконечным, все четыре двери на его правой стороне открыты, впуская яркий солнечный свет. Светлые полосы чередуются с тенью от простенков, заползают на глухую левую стену, отчего все пространство кажется изогнутой пешеходной зеброй. В квартире тихо, только в ярких полосках света в медленном танце кружится пыль. От этой тишины становится немного жутко. Я пячусь, зная, что за спиной должна быть дверь. Почему тогда не могу обернуться и выйти из квартиры как все нормальные люди? Будто чего-то жду… Или кого-то… Странно, ведь квартира мне не знакома…
Вдруг, без единого звука,
— Аля, вставай, ты можешь опоздать.
Голос идёт издалека, с каждым словом всё набирая силу. Бабушка. Когда открою глаза, её уже не будет в комнате, меня всегда было легко будить. «Полежу ещё минуту, приду в себя». Неприятный осадок остался в душе после этого непонятного сна. Не страх, просто как-то неуютно.
Часы за стеной пробили семь раз, возвращая меня к реальности, и всё опять завертелось, как это бывает утром: душ, плотный завтрак (как говорит бабушка, чаем и бутербродами завтракают только в заграничных сериалах), макияж. Внутренние часы начали обратный отсчет: успеешь или опоздаешь?
В обычные дни, не такие суматошные, как сегодняшний, я хожу на работу пешком — всего лишь четыре квартала, неплохая утренняя зарядка. Ощущение беспокойства, точнее, ожидание чего-то, вспыхнуло во мне, как только за спиной захлопнулась дверь подъезда. В то время, как голова пыталась разобраться с чувствами и ощущениями, ноги несли меня к автобусной остановке. Заметила я свою оплошность уже на перекрестке, на квартал ниже от дома и, соответственно, дальше от магазина. «Ну что ж, автобус, так автобус. Значит, судьба», — пронеслось у меня в голове.
Уже давно я вывела одну теорию — маршрутки (как и любой общественный транспорт) заставляют думать, по крайней мере, меня. А что еще остаётся делать хрупкой девушке в окружении чужих спин, когда городской пейзаж можно увидеть, только встав на цыпочки? Всё, с сегодняшнего дня начинаю откладывать деньги, хотя, кого я обманываю, с чего там откладывать?
Эти мысли крутились в голове, пока автобус, сильно кренясь на поворотах, вёз меня на работу. Кстати, зовут меня Аля (по паспорту Алевтина) Стрельцова, от роду мне двадцать лет (в июле исполнится двадцать один), рост средний, глаза жёлто-карие, волосы темно-русые. О таких как я говорят: в толпе не заметишь.
Такое определение нисколько не задевает, наоборот, я только рада этому. Постоянно быть на виду, в центре внимания — это для Ленки, моей лучшей подруги. Спешила я сейчас в магазин (хотя владелица настаивает, чтобы его называли Салон), в котором работала продавцом, потому что на сегодня назначена глобальная проверка — сама Мадам обещала присутствовать, а я, как назло, опаздываю.
Мне не было еще и четырех лет, когда родители попали в автокатастрофу, после чего меня забрали на воспитание бабушка и дедушка по материнской линии. Деда и ба (как я их называю) у меня просто великолепные, благодаря им я никогда не чувствовала себя сиротой, как говорили многие тетки в нашем дворе. После школы, которую я окончила с серебряной медалью, пыталась поступить в местный университет на факультет журналистики, но на общих основаниях не поступила. Эта была первая встреча с реальностью, я поняла, что мои знания мало что значат без увесистого кошелька или «выгодных» связей. Одна сердобольная тётенька из приемной комиссии предложила мне поступать на платное отделение, но я даже думать не смела, ведь пенсии моих стариков не хватило бы и на один семестр обучения. Не говоря уже о том, чтобы пройти по квоте как сирота. Я никогда не выставляла это напоказ и еще в детстве дала себе слово не использовать свое сиротство как оправдание поступкам или как средство достижение целей. Поэтому, при поступлении в университет, не указала этот факт в анкете.
Вот и моя остановка. Почему, когда в маршрутку «вносят», никто даже не пытается спросить твоего мнения, а когда выходишь, найдется масса недовольных и ворчащих? Хотя ни один из них даже не попытался помочь справиться с «трудным положением» — другими словами попытку покинуть злополучную маршрутку не назовешь. Переведя дыхание, собрала силы для последнего броска: время бежит, а рабочее место не становится от этого ближе. Пробралась через толпу горожан, которым еще не посчастливилось попасть в маршрутку. Из-за всей этой толкотни, суеты и давки настроение начало портиться. Вдобавок ко всему, почувствовала, как что-то зацепилось за мои колготки и они, не выдержав, стрелкой устремились через всю ногу. Набрала в легкие воздух, подбирая в уме подходящие ругательства, чтобы обрушить их на голову виновного. Мой взгляд остановился на молодом человеке, который сидел передо мной на корточках и с интересом рассматривал мимику моего лица. Одновременно он пытался отцепить замок своего портфеля от колготок и тем самым «начертил» ещё одну параллельную прямую на них. «Ну, голубчик, ты попался!» — я была готова броситься на обидчика, как бык на красную тряпку.
— Я понимаю, что доставил вам неприятности, — вдруг заговорил он, — но здесь столько людей…
— Людей действительно много, — перебила его, — но колготки вы порвали почему-то именно мои.
Вот и что мне ему сделать? Стукнуть по голове пару раз сумкой, пока он так "удачно" сидит передо мной? «Спокойно, Аля, без глупостей. Дыши ровно и глубоко». Молодой человек, оставив, наконец, в покое мою ногу, поднялся в полный рост, и я увидела, как на его лице расплылась, как он считает, обворожительная улыбочка. Весело тебе, значит. Это что, новый способ знакомства?!
— Прошу прощения за этот казус, — произносит он. — Может, зайдем ненадолго… тут, за углом…
Пока незнакомец говорил, продолжая смотреть на меня снизу-вверх, мои глаза непроизвольно остановились на запястье его левой руки: на часах без пятнадцати девять. «Чёрт! Я должна быть на работе как минимум десять минут назад!». Из двух вариантов — запинать убийцу моих колготок или попробовать всё-таки успеть на работу — выбрала последнее, и, как заправский спринтер сорвалась с места, оставляя за спиной и чёртов портфель, и его незадачливого владельца.
На двери магазина всё ещё красуется вывеска «Закрыто», и висеть ей ещё минут пятнадцать, пока не закончится проверка. Я только успела бросить сумочку в раздевалке и нацепить бейдж (всё-таки молодец, что униформу надела дома), как в магазин вплыла наша Мадам (как за глаза называли Фаину Алексеевну Кулабухову). Это была дама за сорок пять лет (точнее никто не знал), с фигурой как у Некрасовских женщин «из русских селений», причём её личная портниха могла делать талию в любом месте ниже груди. Обладая немалыми финансовыми возможностями, Мадам не утруждала себя таким пустяком, как чувство вкуса. В своё время Фаина Алексеевна была заведующей обыкновенного советского продмага. 90-е годы сделали свое дело, и магазинчик, каких в городе было сотни, перешёл в крепкие частные руки нашей мадам, превратившись в ООО «Фаина». Вначале вся торговая площадь сдавалась в аренду к немалой радости челноков — здание находилось в центре города, что обеспечивало большую проходимость. Но времена менялись, «Фаина» закрылась, чтобы через несколько месяцев поразить всех полным евроремонтом торгового зала и заново отделанным фасадом, превратившись в Салон-бутик одежды и обуви «Подиум». Денег в перепланировку и ремонт было вложено немало, торговую площадь салона разбили на залы, в которых можно было найти всё от нижнего белья до обуви. Было сделано всё, чтобы Фаина Алексеевна могла приумножить свой капитал и войти в новое тысячелетие законной миллионершей.