Очень мужская работа
Шрифт:
— Здоров, ходила.
— Здорово, мздоимец, — вежливо ответил Тополь.
— Ну, говори.
— Как обычно, плюс один.
— За что же плюс один?
— За ещё плюс одного.
— Ну, засылай.
Тополь отхлебнул кофе.
— Скажи-ка мне, Рувимыч, а нет ли какой суеты сегодня?
— Ты зашли давай, зачем явился, потом обменяемся, — сказал Перечитайло нетерпеливо. — Ты что, меня даром дёрнул?
Определённо надо отменять выходной.
— Информация, — сказал Тополь требовательно. — Ещё собственную пулю я не оплачивал. Этот расход пойдёт за счёт государства по-любому.
— Кто
— Смотри, Рувимыч, останешься без старого клиента. Выкладывай уже. Сам явился, есть зачем, значит.
— Да ничего такого, Костя, нет, — с досадой сказал прапорщик. — Как с цепи вы сегодня сорвались. Два выхода оплаченных отменили, теперь я мучайся, учитывай на потом. Детский сад, предчувствия у них. Дожили. Любой щен помойный себе пророк, чуть ли не Вобенака! Главное, были бы кто, а эти — пацаньё профсоюзное, едва из отмычки выросли на хозяевских щедротах.
— Кто?
Перечитайло помолчал.
— Это уже стоит, ходила.
— Проехали. В Зоне-то что?
— Как же херово, что Синоптик в заглушке, верно? — спросил Перечитайло, осклабясь. Прапорщик служил на Кордоне почти десять лет, времена помнил и знал.
— Так и тебе никакого профита нет. Раньше чего было любезней: заплати за канал и слушай себе все перемещения. Ништяком-то на выходе брать было выгодней, — парировал Тополь. — Хера ли ты скалишься сейчас, взяточник?
Перечитайло покивал.
— А я не спорю. Пора нам с вами объединиться и прижимать профсоюз. Рвануть их точки глушения. Не та стала Матушка, ох не та. Благодаря твоему дружку, кстати. Угораздило его эти ихние философские булыжники найти. Вот и кушаем теперь баланду, что вы, что мы. А скоро Задница вовсе власть заберёт. А с ним не договоришься.
Малоросликова прозвали Задницей по двум причинам. Во-первых, он был честный служака, остро переживающий своё в частности и подчинённой ему службы в целом трёхсмысленное положение. Во-вторых, у него была остро примечательная внешность. Его лицо состояло как бы из двух таких полушарий, как то место, откуда у человека ноги растут. Маленький треугольный носик генерал-лейтенанта, торчащий из щели между полушариями, положения не спасал и, того хуже, каким-то чудом не стал причиной клички ещё оскорбительней. Но, видимо, всё-таки честность что-то значит даже в Предзонье и даже в двадцать первом веке, и Малоросликова погоняли всё-таки Задницей, а не П…дой даже мародёры.
— Да ты, Рувимыч, провокатор, — заметил Тополь. — Прокачиваешь квалификацию, переходишь на другой уровень.
— Ну, ходила, короче, хорош газ в «очко» пускать, — сказал Перечитайло. — По сути — ты выходишь сегодня или нет? Да-да, нет — расход.
Тополь, помедлив буквально секунду, достал из перчатки приготовленную ещё вчера одноразовую банковскую карточку Банка ОЕ и, как игральную карту, пустил её Перечитайле. Тот остановил карточку налету, прибив к столешнице точным движением пальца. Не проверяя номинал, спрятал в кармашек на предплечье и произнёс:
— Всё как обычно. С двадцати трёх по ноль два. Не забудь объявиться.
— Если что, стреляй мимо поточней.
— Да не ожидается проверяющих.
— Проверяющий на то и проверяющий, что не ожидается.
— Ты мне не сказал, куда трек тянешь, когда обратно.
— А когда я это тебе говорил?
Перечитайло засмеялся. Настроение у него улучшилось — кстати, в строгой противофазе ухудшению настроения Тополя. Если ещё было куда ему ухудшаться. И верно, веселит только безумие, а сейчас оно немножечко отступило. Мучительное состояние нормальности охватило Тополя. Так сказал бы писатель. Удивительно тягостное состояние — норма.
— Костя… э-э… что там с Вобенакой-то? — спросил Перечитайло. — Не слыхать?
— А что с Вобенакой? Он пропал.
— Но как, где?
— «Спроси дракона», — сказал Тополь.
Перечитайло тоже был фанатом знаменитого киносериала. Он осклабился и продолжил цитату:
— «Ясно, мог бы и просто послать». Ясно… Ну, удачи не желаю. Не остановись, ходила.
— И тебе не хворать. А то захвораешь, а на твоё место очередь выстроилась.
Перечитайло, вроде бы уже сделавший движение встать, сел снова.
— Знаешь, да вот действительно… Поредела очередь-то. Странно как-то.
— В смысле?
— Недобор. Контракты люди разрывают. И просто уходят, без компенсаций, и по девятой статье. Кадры чуть ли не каждую неделю рапорты наверх пишут. Просят людей. Так что Задница над нами навис — я в натуре не шутил. А его сибиряки мзды не имут. Форс у них такой. Так что ты, знаешь что, скажи-ка своему дружку, что с его входов — с реки, с белорусской стороны — наши посты скоро меняют Задницыны люди. Думаю, уже в феврале оттуда в Зону не выйти без боя. — Перечитайло вытряс из стаканчика зубочистку и закусил её. — Я не бесплатно тебе это. Я пока тут, и Кторов не собирается уходить, и Сандерс вроде нет, так что придётся твоему Комбату с нами иметь дело. Надо быть повежливей ему с нами, я имею в виду.
— Сам посмотрит, — сказал Тополь.
— Смотрит пусть, да смотреть-то нечего. Мне врать невыгодно. А ему хамить невыгодно будет скоро. И так он в бане. Бывай, Тополь.
— Попрощались уже.
Перечитайло ушёл. Кофе остыл. Тополь переселился к стойке и налил себе свежего, стал не торопясь пить, хотя время уже поджимало, как сказал бы писатель. Полчаса забрать ведомых, проверить снарягу, час до Кордона… а может быть, и не час, если не по бетонке военной, а просёлками… а ведь придётся просёлками…
Тополь, что ты делаешь? Все чёрные кошки уже перебежали, все священники благословили, все зеркала побились, Перечитайло, насколько мог себя пересилить, предупредил, а ты после всего этого за выход заплатил, да ещё и прикидываешь, как к Кордону подбираться?
Ты спятил, ходила? Ты что творишь?! Отменяй охоту, гони Клубина, вызванивай Комбата и двигай с ним купаться… на прохладное Средиземное море. А там утопи его, кладоискателя.
— Привт, Кост, — услышал Тополь и с трудом переключился. Это бармен позволил себе перестать быть невидимым. Бармена все звали по фамилии — Костас, имя его и по бумажке прочитать было невозможно, не то что запомнить. Тополь же естественным образом называл бармена Тёзкой и горя не знал.