Очерк общей истории химии. От древнейших времен до начала XIX в.
Шрифт:
В 1581 г. английская королева Елизавета по просьбе Грозного прислала в Москву своего лейб-медика Роберта Якоби вместе с аптекарем Джемсом Френчемом. По-видимому, вскоре после их приезда в Москве и была организована «Аптекарская изба» — первое медицинское и аптекарское правительственное учреждение России. В начале XVII в. «Аптекарская изба» была переименована в «Аптекарский приказ».
Служба иностранных врачей в Москве считалась весьма выгодной, поэтому в Москву добровольно ехали наряду с квалифицированными врачами искатели приключений и алхимики. В девяностых годах XVI в. в Москве работал широко образованный врач и физик Марк Ридлей (1560–1624) (59). Он пробыл в Москве недолго и уехал в Англию после смерти царя Феодора Иоанновича (1598 г.), у которого
Возможно, что именно Ридлей заинтересовал Московского царя рассказами об «успехах алхимии». Во всяком случае именно в это время в придворных кругах возник интерес к алхимии, о чем свидетельствует, в частности, одно летописное упоминание (в переводе на современный язык): «В 1596 г. в городе Твери появился некий человек, который «перепускал» (переделывал) золотую и серебряную руду. О нем сообщили царю и великому князю Феодору Иоанновичу всея России. И послали за ним и привезли в Москву. Здесь он начал плавить. Один раз у него получилось хорошо, как настоящее золото. Но неким смотрением божьим ему не далась такая мудрость. Царь-государь, подозревая его в воровстве, положил на него опалу и велел пытать его без милосердия вместе с его учеником. И [этот человек) говорил боярам: «Какое-то смотрение божье: много пытаюсь по-прежнему, да не умею. Применяю те же самые зелья [химикаты] и лью те же водки [кислоты], но разделения не получается. И в таких муках [пытках] умерли оба, отравившись ртутью» (60).
Вероятно, здесь речь идет о доморощенном малограмотном алхимике, работавшем на основе случайно полученных сведений о возможности изготовления золота из некоторых минеральных смесей (руды).
О наличии у царя Федора и его двора интереса к алхимии свидетельствует также попытка пригласить в Москву в 1586 г. известного английского математика астролога и алхимика Джона Ди, сын которого Артур Ди впоследствии был архиатром у царя Михаила Романова. Джон Ди в это время занимался в Богемии поисками философского камня (61). Известно также, что и Борис Годунов проявлял большой интерес к западноевропейской науке (в том числе и алхимии). Лжедмитрий I также окружил себя «специалистами» — поляками.
Одним из виднейших иностранных врачей первой половины XVII в. был Артур Ди (Дий), который занимался алхимией как в Москве, так и по возвращении на родину. Артур Ди (Arthur Dee) (62) (1579–1651) в молодости сопровождал своего отца Джона Ди в его путешествиях по Германии, Польше и Богемии и с ранних лет был посвящен в "премудрости" оккультных наук. По возвращении в Англию он учился, по-видимому, в Оксфорде и Кэмбридже, а затем был практикующим врачом в Лондоне и Манчестере. В июне 1621 г. был послан королем Джемсом I в Москву к царю Михаилу Романову по просьбе последнего. В Москве он был хорошо принят. Артур Ди (в Москве его звали Артемий Иванович) пробыл в России до 1634 г., получая высокое вознаграждение за труды. Он был отпущен на родину с хорошей рекомендацией и стал одним из придворных врачей Карла I. После казни Карла I Артур Ди уехал в Нарвич и здесь занимался астрологией, алхимией и изобретением perpetuum mobile. В этих занятиях он растратил свое состояние, приобретенное в Москве.
Свидетельством занятий Артура Ди алхимией в Москве служит написанная им здесь в 1629 г. книга «Химический сборник» («Fasciculus Chemicus»), изданная на латинском языке в Париже в 1631 г. (63) Эта небольшая книга представляет собой свод воззрений на материю и ее превращения, в ней обсуждаются различные алхимические операции. Автор ссылается на многие сочинения виднейших западноевропейских алхимиков, в частности Альберта Великого, Луллия, Арнольда Вилланованского, Гебера, Василия Валентина, Петра Бонуса, Риплея и других, и на анонимные алхимические сочинения. Очевидно, в Москве в его распоряжении имелась целая алхимическая библиотека. Впоследствии книга Ди была переведена на английский язык (64).
В. Рихтер приводит сведения и о предложениях услуг царю Михаилу со стороны других иностранных алхимиков. В 1626 г. некто Герард фон дер Гейден подал царю записку «Изъяснение о алхимической мудрости,
В XVII в. подобные предложения царям были нередки. Однако ни цари, ни бояре не проявляли легковерия и желания воспользоваться предложениями алхимиков. Петр I в конце XVII в. говорил, что он принимал все представляемые ему проекты «кроме проектов алхимических, поелику он уверен был, что тот, кто выдает себя делателем золота, должен быть или обманщиком, или невеждой в химии». Очевидно, этой же точки зрения придерживались и его предшественники (66).
Таким образом, в развитии химии в России алхимический период фактически отсутствовал. Это дало повод П. Вальдену утверждать, что «в России химия появляется сразу, без предварительных эпох естественного развития» (67). При этом он намекал на «неполноценность» исторического развития химии в России, так как химия будто бы была лишена «научной атмосферы, т. е… влияния физических наук и техники» (68). Такое утверждение совершенно не соответствует действительности. Как будет видно далее, техническая база развития химии (технической химии) в допетровской Руси была в общем на том же уровне, что и в западноевропейских странах. Дальнейшие успехи химии в России в XVIII в., кроме того, показывают, что отсутствие в России глубоко укоренившихся на Западе алхимических традиций скорее благотворно сказалось на дальнейшей деятельности русских химиков, характеризующейся тесной связью с производством.
Что касается технической химии в допетровское время, то следует указать на некоторые своеобразные черты организации производства в России по сравнению с Западной Европой. Русские мануфактуры развивались в условиях феодально-крепостнического строя в виде «крепостных мануфактур». Кроме того, большую роль даже в XVII в. продолжали играть и ремесленные производства, в том числе и химические.
Металлургическая промышленность России получила широкое развитие уже в XVI в. В центре России, в районе Тулы, Каширы и других городов, а также в Поволжье, на Урале и в Сибири появились «домницы» — небольшие доменные печи, производившие значительные количества чугуна. В этот же период возникла и промышленность цветных металлов, особенно меди и серебра.
С древнейших временна Руси были широко развиты ремесла по обработке металлов. В Москве и других городах работало много ремесленников — «серебренников», «медников», «котельников», «секирников» и т. п. Во второй половине XVI в. в Новгороде работало около 5500 металлообработчиков. Уже в XV в. процветало литейное дело. Русские мастера умели делать отливки огромных размеров. В 1554 г. в Москве, например, была отлита чугунная пушка весом около 20 т, а в следующем году — еще одна, несколько меньшая по весу (69). В 1586 г. известный русский мастер Андрей Чохов отлил «царь-пушку» весом в 40 т, сохранившуюся до наших дней. В 1653 г. в Москве же был отлит колокол весом в 8000 пудов (около 130 т) (70).
В начале XVII в. в Москве была организована система «приказов», своего рода министерств, ведавших различными областями административной и хозяйственной жизни страны. В 1613 г., в частности, был учрежден приказ, ведавший горнозаводскими промыслами и переработкой металлов. Отливкой пушек ведал Оружейный приказ, а в дальнейшем — Пушечный приказ, в ведении которого находились Оружейная палата и Пушечный двор (на берегу р. Неглинной). В 1662 г. был учрежден Гранатный приказ с большим штатом специалистов по обработке металлов. В их числе имелся и «алхимист» — пиротехник. Производством золотых и серебряных предметов занимался с 1613 г. Серебряный приказ, в ведении которого находились Серебряная, Золотая и Рудознатная (пробирная) палаты (71).