Очерки истории цивилизации

«Очерки истории» были написаны в 1918–1919 гг. Впервые их издали в виде иллюстрированных отрывков, затем, после тщательной проверки и доработки, они вышли отдельной книгой в 1920 г.

Немало причин побудило автора предпринять в 1918 году попытку осмыслить

В ту пору велись всевозможные дискуссии о том, как по-новому обустроить мировую политику, о всемирном договоре и запрете войны, о лигах наций. Каждый тогда «мыслил интернационально» или пытался это делать. Но мы уже отдавали себе отчет в том, что во всем мире почти никто не понимал, откуда взялись те огромные проблемы, которые так внезапно и так трагически обрушились на мировую демократию. «Как такое могло случиться?»— спрашивали себя люди, пытаясь углядеть за выстрелом в Сараево более веские, более значимые причины начала мировой войны.

Люди хватались за обрывки исторических сведений, сохранившихся в их памяти со школьных времен, но не могли вспомнить ничего более обнадеживающего, чем наполовину забытые имена и даты жизни своих королей и президентов. Они брались за книги, но еще сильнее запутывались в многообразии и сложности ученых трудов. Стараясь «разобраться», многие принялись составлять собственные «очерки истории».

Автор этой книги — не историк в профессиональном смысле этого слова. Однако с самого начала моей писательской карьеры я постоянно работаю над подобными «очерками». Я всегда воспринимал историю как нечто цельное и старался понять, что приводит в движение общие для всего человечества силы, которые ее творят. История была моим постоянным увлечением. Даже в студенческие годы я постоянно делал выписки из исторических книг.

Моя первая опубликованная книга, «Машина времени» (1894 г.), — это фантастический сюжет, предсказание того, к какому будущему идет человечество. О том, что может ожидать нашу цивилизацию в будущем, говорит (пусть несколько преувеличено и образно) еще одна моя книга «Когда спящий проснется». «Предвиденья» (1901) — это попытка обсудить некоторые возможные последствия тех процессов, что уже начались в наше время. А наступившие потрясения военного времени, если не заставили, то, по крайней мере, подтолкнули к тому, чтобы со всех сторон взглянуть на подлинные события прошлого и настоящего.

До начала работы над «Очерками» я принимал участие в деятельности группы, занимавшейся проблемами послевоенного урегулирования и проектом Лиги Наций. Приходилось участвовать и в собраниях различных пропагандистских союзов и обществ. Люди, которые были заинтересованы в проектах лиг наций, никак не могли найти общий язык, так как имели самые туманные, неоднородные и путаные представления о том, что же такое мир человека, чем он был и, соответственно, чем может быть. Во многих случаях удивительно точные знания в своей области сочетались с самыми примитивными и наивными представлениями об истории в целом.

Автор незаметно перенесся к истокам арийских племен в лесах и степях Европы и Западной Азии. Далее — к самым ранним стадиям цивилизации в Египте, Месопотамии и на обитаемых некогда землях Средиземноморского бассейна, которые оказались затопленными в сравнительно недавнюю эпоху. Я стал понимать, насколько безжалостно урезали европейские историки роль цивилизаций Индии и Китая, высокогорий Центральной Азии и Персии в общей драме человечества. Наше прошлое продолжает жить в нашей повседневности, в наших общественных институтах.

Наше повествование начинается на фоне непостижимой тайны, загадки звезд, неизмеримой протяженности пространства и времени. Потом возникает жизнь, которая преодолевает нелегкий путь к сознанию, набирается сил, накапливает волю и через миллионы лет и несчетные миллиарды индивидуальных жизней приходит к трагичным дилеммам и тупикам современности, к нашему времени, полному страха и все-таки живущему надеждой. Мы наблюдаем за тем, как человек проходит путь от своего одинокого начала до зари мирового содружества. Мы видим, как возникают и изменяются формы организации человеческого общества: сейчас они меняются значительно быстрее, чем когда-либо в прошлом.

В финале нашего повествования мы вынуждены поставить знак вопроса. Ведь автор — не более чем проводник, который подводит читателя к последнему рубежу, за которым события только начинают складываться, и тихо говорит ему: «Вот это наше наследие».

Нет смысла утверждать, что эти «Очерки» — нечто большее, чем современный взгляд на наш мир, который сложился в последние сто лет усилиями геологов, палеонтологов, эмбриологов и других исследователей природы, а также филологов, этнографов, психологов, археологов и историков. Еще столетие тому назад историческая наука не выходила за стены архивов и ученых кабинетов. Но кабинетный исследователь в наши дни, пусть с неохотой и нелюбезно, вынужден уступить место исследователю, который не просто пересказывает документы, а пытается взглянуть на события прошлого в исторической перспективе.

Такую обширную перспективу и стараются охватить наши «Очерки». На этой работе не могли не отразиться и ограничения самого автора, и ограничения его времени. «Очерки истории» — это книга сегодняшнего дня, без каких бы то ни было претензий на бессмертие. Данный «Очерк истории» 1931 года последует за своими ранними изданиями на книжный развал, а затем в макулатуру. Пусть более способные, у которых будет больше информации, больше возможностей и средств, напишут новые «Очерки», надеюсь, в более оптимистичной форме. Этой моей книге я намного охотнее предпочел бы, скажем, «Очерки истории» 2031 года — почитать и, наверное, с еще большим любопытством взглянуть на иллюстрации.

Да и все мы, если бы каким-то чудом у нас в руках оказался экземпляр «Очерков истории» из 2031 года, первым делом, я уверен, принялись бы рассматривать ошеломляющие иллюстрации и пояснения к ним в последних главах. Какие потрясающие события! Какие невероятные достижения! Но затем мы все-таки вернулись бы к началу книги. По крайней мере, автор этих очерков поступил бы так, чтобы взглянуть на то, что из рассказанного в его книге сохранилось и спустя столетие.

Вполне вероятно, что изложение первых глав не претерпело бы особых изменений, за исключением разве что сотен новых подробностей, проливающих свет на неизвестные в наше время детали исторических событий. Кроме того, откроются из-под вековой толщи земли или морских глубин новые поразительные находки: черепа, орудия труда, раскопанные города и материальные памятники культур и народов, о которых мы раньше не подозревали. Значительно точнее, полнее и, возможно, под другим углом зрения будет рассказано об истории Индии и Китая. Гораздо больше будет известно о Центральной Азии и, может быть, о доколумбовой Америке. Мы по-прежнему будем говорить о Карле Великом и Цезаре как о выдающихся личностях нашей истории, а некоторые из гигантов недавнего прошлого, к примеру Наполеон, будут восприниматься как второстепенные ее персонажи.