Очерки истории российской внешней разведки. Том 4
Шрифт:
Луценко влился в состав группы и продолжал борьбу с врагом до освобождения Николаева частями Красной Армии. На этом не кончилась боевая эпопея ленинградского чекиста. Новое задание привело его 7 сентября 1944 года уже в качестве комиссара специального разведывательно-диверсионного отряда на земли Чехословакии, где за семь месяцев отряд, постоянно пополнявшийся словацкими патриотами, оказал неоценимую помощь Словацкому народному восстанию.
Отсутствие связи с Центром и невозможность рассчитывать на помощь извне заставляли Лягина искать возможности для пополнения таявших запасов взрывчатки и оружия. Выход был один — снабжаться за счет противника. И как ни было трудно, лягинцы творили буквально чудеса.
Разведчики резидентуры
Главная задача по поиску выхода на аэродром была возложена на Александра Петровича Сидорчука, заместителя руководителя группы. По совету Лягина Сидорчук устроился на квартиру к «русской немке». Хозяйкой оказалась Галина Адольфовна Келем из семьи немецких колонистов. Воспитанная в советском духе, Галина мечтала об авиации и перед войной получила комсомольскую путевку в николаевскую летную школу.
Вскоре Сидорчук нашел общий язык с хозяйкой квартиры, а через некоторое время они поженились. Галина Адольфовна заставила мужа усиленно изучать немецкий язык, и это во многом помогло решить задачу по Ингулинскому аэродрому.
Галине Адольфовне удалось устроиться официанткой в офицерскую столовую 4-й воздушной армии немцев. Установив контакты с офицерами летной части, базировавшейся на Ингулинском аэродроме, Келем удалось войти к ним в доверие. Прошло время, и Галина Адольфовна порекомендовала офицерам аэродромной службы взять на работу ее мужа. Узнав, что Сидорчук сносно владеет немецким языком, аэродромная администрация приняла на работу советского чекиста в качестве кочегара. Так была решена первая часть задачи, обеспечен первоначальный доступ на аэродром. Теперь требовалось скрытно доставить и накопить в достаточном количестве взрывчатку. Усилиями членов группы удалось вначале сосредоточить запасы взрывчатки в овраге вблизи аэродрома, а затем Сидорчук ухитрился перетащить опасный груз и на территорию аэродрома.
Мины и взрыватели изготовлял Луценко, а доставляла их в котельную Сидорчуку его заботливая жена Галина Адольфовна. Первую мину, как она потом вспоминала, она положила в кастрюлю с супом, а затем укладывала на дно корзины под продукты. Часовые привыкли к ней и досмотром не досаждали.
Учитывая, что кочегар помогал авиационным техникам разогревать в холодное время масло, Сидорчук получил возможность свободно передвигаться по аэродрому.
Все подготовив и рассчитав с Лягиным по разработанной схеме план минирования самолетов, Александр Петрович сказался больным и несколько дней не выходил на работу. В ночь на 10 марта 1942 года, когда в кочегарке дежурил сменщик, Сидорчук пробрался на аэродром и приступил к работе. Он укладывал мины в дренажные колодцы у взлетно-посадочных полос и соединял их электропроводами. Перед самым рассветом закончил Александр Петрович тяжелую и требующую большой точности работу. Установив часовой механизм на расчетное время и удостоверившись, что вся цепь замкнута, отважный профессионал покинул аэродром.
Ровно в полдень сильный взрыв потряс воздух. Горели ангары с самолетами, взрывались цистерны с горючим, рвались снаряды. Через некоторое время от аэродрома осталось одно воспоминание.
Благодарные жители Николаева установили после войны громадный камень в память о подвиге Сидорчука. Надпись на камне гласит: «На этом месте 10 марта 1942 года чекист-разведчик Александр Сидорчук совершил одну из крупнейших диверсий против немецких оккупантов».
Несмотря на алиби, гестаповцы схватили Сидорчука, но ничего не выбив из него, вынуждены были отпустить на свободу.
Он устроился сторожем на склады горючего в николаевском порту. В канун 25-й годовщины Октября было принято решение уничтожить эти склады. В ночь на 5 ноября 1942 года Александр Петрович, забросав
Николаевское сопротивление всерьез обеспокоило Берлин. Гестапо наводнило город агентурой. Предпринимались попытки выйти на группу Лягина под видом связников от подпольных организаций. Но проверка выводила провокаторов на чистую воду, профессионально и оперативно грамотно действовали Лягин и члены его группы.
Насколько эффективнее была бы работа группы Лягина, если бы была связь с Москвой! Но даже действуя в полной изоляции, опираясь только на патриотов подполья и поддержку честных людей, резидентура «Маршрутники» отважно боролась с оккупантами.
Между тем кольцо вокруг героев подполья все больше сжималось. Немцы стали чаще прибегать к методу облав, в результате которых попутно отлавливали молодежь для отправки в Германию.
Однажды в начале марта 1943 года в одну из таких облав чуть было не попал Гриша Гавриленко, связник Лягина. Он работал шофером-механиком в городском пожарном депо. Заметив, что цепь карателей идет проверять депо, Гриша, видимо, испугался и допустил ошибку: он через запасной выход сбежал от немцев.
Одумавшись, Гавриленко понял, что ему как-то надо объяснить свое отсутствие на рабочем месте во время облавы, и обратился за помощью к руководителю группы. Виктор Александрович решил, что Гришу надо обеспечить медицинской справкой. Это могла сделать врач-фтизиатр местной больницы Мария Любченко, которая согласилась остаться в городе на период оккупации и помогать подполью. К ней и обратился Лягин за помощью. Любченко согласилась осмотреть Гавриленко и выписать ему справку. Но Лягин не знал, что Любченко была арестована гестаповцами летом 1942 года, а через две недели освобождена за согласие помогать немцам. И вот 5 февраля 1943 года рано утром Гавриленко пришел к врачу Любченко в больницу, допустив вторую ошибку. В пальто у него был спрятан пистолет. Когда он раздевался, пистолет упал на пол. На шум из засады ворвались гестаповцы и скрутили Гришу. Через час у проходной Южного порта арестовали и Лягина. Так одна оплошность, допущенная связным, повлекла за собой крупный провал резидентуры «Маршрутники».
Для Лягина начался новый этап противостояния врагу. Вначале он думал, что его выдал Гриша, не выдержав пыток. Но вскоре понял, что предательство совершила Любченко. Виктор Александрович сумел сообщить подпольщикам об истинном лице предательницы.
Ничего не выбили гестаповцы из Лягина и его связного. Мужество и стойкость, которые проявил Виктор Александрович в гитлеровских застенках, поражали заключенных.
Подпольщики предприняли попытку организовать Лягину побег. Ему ухитрились даже передать пистолет с патронами, который Виктор Александрович закопал на берегу Ингула, куда выводили заключенных на земляные работы. Побег был назначен на 17 апреля 1943 года. Но и тут вмешался нелепый случай. Накануне сбежал какой-то уголовник, и заключенных перестали выводить на работы. Так сорвался хорошо подготовленный план побега Лягина из неволи.
17 июля Виктор Александрович Лягин был расстрелян. Точное место расстрела и захоронения героя до сих пор неизвестно. Но известны его героические дела. О них говорилось в справке, приложенной к представлению Лягина на звание Героя Советского Союза. Там указывалось также, что, «несмотря на страшные, невообразимые мучения, Виктор Лягин держался героически, мужественно и стойко. Он никогда не терял присутствия духа и этим оказывал огромную моральную поддержку своим товарищам по заключению.
Как выяснилось в ходе следствия, руководимая им диверсионно-разведывательная группа нанесла оккупантам ущерб, оцениваемый в 45 миллионов марок. Эта сумма была предъявлена В.А. Лягину перед оглашением смертного приговора…»