Очерки круизной океанологии
Шрифт:
9. Дженюк С. Л., Жевноватый В. Т. Штормовое волнение в северных морях, его влияние на мореплавание и условия промысла // Вопросы промысловой океанологии Мирового океана. Тез. док. IV Всесоюзной конференции по промысловой океанологии. Мурманск, 1977. С. 42–43.
16. Дженюк С. Л., Жевноватый В. Т. Штормовое волнение в Баренцевом и Норвежском морях // Природа и хозяйство Севера. Вып. 9. Мурманск: СФ ГО СССР, 1981. С. 53–56.
Только теперь, вернувшись к начальной части списка, я увидел, что в нем недостает еще одной публикации тех же авторов под тем же заголовком («Штормовое волнение в Баренцевом и Норвежском морях») в научно-популярном ежегоднике «Человек и стихия-81». Тогда мне казалось (теперь уже нет), что из двух статей, совпадающих по названию и содержанию, надо включать в список какую-нибудь одну. Выбор был сделан в пользу публикации в научном сборнике. С тех пор
Ежегодник «Человек и стихия» был довольно скучным, в нем публиковалось много материалов на уровне производственных отчетов или климатических описаний. Его немного оживляли статьи об экспедициях, жизни полярников и наблюдателей на труднодоступных станциях и, в подтверждение названия сборника, об опасных явлениях природы. При тогдашнем книжном дефиците расходился и он. В середине 80-х годов параллельно с ежегодником стал выходить ежемесячный журнал Госкомгидромета «Природа и человек». В отличие от ежегодника, посвященного только гидрометеорологии, этот журнал больше сосредоточился на проблемах окружающей среды и охране природы в широком смысле, вплоть до заповедников, что уже не имело отношения к нашему ведомству. В годы перестройки оба издания стали намного живее, но и конкурентная борьба за читателя резко усилилась. «Человек и стихия» последний раз вышел в 1992 году (спустя несколько лет закрылся и сам Гидрометеоиздат), а журнал «Природа и человек» сменил название на «Свет», переключился на оккультные науки и продержался по меньшей мере до середины 90-х годов. Позже я о нем уже не слышал, но к моим научным трудам это в любом случае не имеет отношения.
10. Сиротов К. М., Дженюк С. Л. Прогнозы волн зыби по ее типовым полям // Метеорология и гидрология. 1977. № 9. С. 46–50.
12. Дженюк С. Л. Расчет режимных характеристик волн зыби по типовым полям ветра // Тр. ААНИИ. 1980. Т. 384. С. 21–29.
Обе статьи и тогда не имели особой научной ценности, теперь – тем более. Они были развитием работы, о которой уже упоминалось в п. 2. В совместной публикации на правах руководителя Сиротов поставил себя впереди, но в общем был ко мне очень внимателен и поддержал на начальных этапах защиты. Тогда я по какому-то случаю побывал у него в гостях, в скромной квартире дома дореволюционной постройки в тихом центре, в глубине квартала на Красной Пресне. Теперь, наверное, эта квартира стоит больше, чем Сиротов заработал за всю свою трудовую жизнь кандидата наук. По поводу нашей совместной темы он вел со мной обширную переписку (конечно, единственно возможной тогда бумажной почтой). Десятка три его писем у меня сохранились. Выбрасывать жалко, особенно одно из них. Речь шла о том, что я согласился перевести с английского большую работу исландского океанолога, которую автор подарил одному из коллег Сиротова. Моя выгода состояла в том, что работа была близка к теме моей диссертации и хорошо вписалась в обзорную главу. Извещая об отправке бандероли с журналом, Сиротов написал: «Берегите этот журнал как зеницу ока. Это подарок от самого Карлсона».
Статья, опубликованная в «Трудах ААНИИ», была нужна разве что для самоутверждения автора. Разбираясь с заложенными в методиках формулами, я нашел какое-то несложное преобразование, которое можно было расценить как усовершенствование расчетного метода. Тогда мне казалось важным не застрять на задаче, решенной в кандидатской диссертации, а показать, что на этом уровне могу сделать и что-то другое. Для молодых это действительно имеет значение. У меня в поле зрения немало примеров, когда начинающий кандидат так и не выходит за рамки диссертационного результата. Один такой случай относится как раз к ветровому волнению. В 80-х годах мы общались с молодым сотрудником ААНИИ, который занялся режимом волнения в арктических морях. Начал с Карского, чего, кажется, уже хватило для кандидатского диплома. Потом в плане НИР я видел, как на следующие годы он ставил такие же темы по морям Лаптевых, Восточно-Сибирскому и, очевидно, держал в запасе Чукотское, но тут ему подвернулась работа в представительстве Советской антарктической экспедиции в Кейптауне (в названии учреждения не уверен, но местонахождение знаю точно). Там он обосновался с семьей на много лет, если не навсегда.
13. Гирдюк Г. В., Дементьев А. А., Дженюк С. Л., Жевноватый В. Т. Новые методы прогноза и расчета гидрометеорологических явлений в Северо-Европейском бассейне // Пристендовая брошюра павильона «Гидрометслужба СССР» на ВДНХ. Л.: Гидрометеоиздат, 1981. 5 с.
В те годы такая публикация была не менее престижной, чем теперь попадание в журнал из списка ВАК. Отраслевая наука должна была демонстрировать свою полезность, и любой выход на ВДНХ, даже такой незначительный, ценился высоко. Наша брошюра не имела ничего общего с теперешними рекламными буклетами: ни глянцевой бумаги, ни цветной печати, иллюстраций не было вообще. Содержание было без претензий на литературность и даже на популярность. Трудно представить, что это издание могло заинтересовать рядовых посетителей, которых в павильоне «Гидрометслужба» вряд ли бывало много. Специалистам эта брошюра тоже была ни к чему, для профессионального кругозора следовало читать журналы, а непосредственно для работы – методические указания, утвержденные Госкомгидрометом.
14. Атлас особо опасных и опасных для мореплавания и рыболовства гидрометеорологических явлений. Норвежское море, южная часть Гренландского и Баренцева морей. Л.: ГУНиО МО СССР, 1980.
Эта работа, разумеется, коллективная, делалась под руководством Московского отделения ВНИИГМИ-МЦД. Туда стекались данные попутных метеонаблюдений всех советских торговых и промысловых судов. В институте занимались их статистической обработкой и время от времени издавали разные полезные пособия, наподобие вышеуказанного. Наша задача сводилась к тому, чтобы разнести готовые данные по квадратам морей и построить карты в изолиниях.
Начальник отдела В. Т. Жевноватый подключил меня к этой работе уже ближе к концу. Мы занимались картами Баренцева моря, а по Норвежскому их строили сами москвичи или кто-то другой. В июне 1976 года (здесь, как будет видно ниже, интереснее отметить месяц, чем год) я повез наши результаты в Москву. По виду карты были в порядке, но москвичи не на шутку огорчились, когда увидели, что наши изолинии на границе морей совершенно не согласуются с изолиниями Норвежского моря, которые были построены раньше. Я как-то об этом не знал и не думал, а Жевноватый вроде бы знал, но забыл (с годами промахи такого рода случались с ним всё чаще). Скандала из-за этого не произошло. Я повез карты на доработку, а отношения между нашими коллективами остались добрыми. Спустя полгода они дали мне хороший отзыв на кандидатскую диссертацию.
Эта поездка в Москву очень памятна с бытовой стороны. Хозяева забронировали мне место в гостинице «Бухарест» на Раушской набережной, почти напротив Кремля. Это оказалась койка в 12-местном номере на мансардном этаже (точнее, такой номер у них назывался общежитием). Не помню точную стоимость, да и вообще гостиничные цены тех лет, но, наверное, было примерно, как у Окуджавы: «В гостинице районной, где койка у окна всего лишь по рублю». Номер был заполнен весь, но обстановка была спокойная, в основном там жили солидные люди с предприятий, озабоченные завтрашними делами и своевременно отошедшие ко сну. Но главным впечатлением был вид из большого, во всю стену, окна: Кремль и собор Василия Блаженного с большой высоты и на фоне красок заката, переходящего в июньскую белую ночь. Теперь такие впечатления оцениваются в десятки, если не сотни раз дороже, а гостиница «Бухарест» то ли снесена, то ли превратилась в «Балчуг-Кемпински» (я не очень точно запомнил ее положение).
15. Сборник карт и описаний типовых атмосферных процессов, обусловливающих возникновение на акватории Баренцева, Норвежского и Гренландского морей опасных и особо опасных для мореплавания и рыболовства гидрометеорологических явлений. Обнинск: ВНИИГМИ-МЦД, 1982. 136 с.
Сама работа была такой же громоздкой, как ее название, – в формате А3 альбомной ориентации. Правда, экземпляры альбома или нашей части тиража были в бумажной обложке, что позволяло сгибать его вдвое. Замысел работы принадлежал кому-то из руководителей Арктического, антарктического и морского управления Госкомгидромета (ААМУ) и поэтому был с готовностью принят к исполнению. Предполагалось, что прогнозист, сравнивая реальную синоптическую карту с типовой, сможет более уверенно определять положение зоны шторма или обледенения судов. Кто-то, может быть, так и делал, но вообще для таких прогнозов существуют несложные расчетные приемы, доступные не только синоптикам, но и морякам. В этой работе были методические тонкости, которые тогда казались важными. По их поводу я долго дискутировал с метеорологами филиала, привлекая в арбитры директора, которому меньше всего хотелось становиться в этих спорах на чью-то сторону. В конечном счете атлас (это более точное определение, чем сборник) был издан, и мурманские прогнозисты не отказались подтвердить, что это полезный вспомогательный материал.
17. Дженюк С. Л., Савельева С. П. Косвенная оценка обеспеченности высот волн, полученных по данным судовых наблюдений // Труды ААНИИ. 1983. Т. 385. С. 74–80.
Еще одна попытка найти оригинальный подход к материалам, с которыми мы тогда работали. Методический прием заключался в сравнении режимных функций распределения высот волн, построенных по ежедневным картам волнения и по типовым картам из «Атласа волнения и ветра». Не помню, заметил ли кто-нибудь из специалистов эту работу, но сам я спустя несколько лет написал в монографии по Баренцеву морю (о ней ниже, см. п. 26): «Учитывая, что качество судовых наблюдений со временем едва ли повысится, можно полагать, что возможности применения этого подхода к описанию режима волнения в основном исчерпаны».