Очешуеть! Я - жена дракона?!
Шрифт:
– Ай, что деется-то! – Ха упала и покатилась в туман, как мячик. – Чего стоишь столбом? – донеслось из седых клубов. – Лови, старое повидло!
– Вот неудельная баба! – он, кряхтя, понесся следом, быстро перебирая маленькими ногами.
– Ах! – раздался шлепок. – Ой.
Судя по тому, как задрожала мачта, именно ей и удалось остановить шустрого колобка.
– Кораблю сломаешь, дурында! – донеслось до нас ворчание Хи. – Потонем все из-за тебя!
– Вот ща за борт тя выпинаю, первый потонешь! – не осталась в долгу наша дама.
– Тихо! – прикрикнула я, разглядев шевеление в тумане.
– Что тут у вас за вопли? – спросил Алехан, подойдя к нам.
– Никаких воплей, тебе показалось, - вернула ему его же недавнюю реплику. – Мы с детьми просто вышли посмотреть на туман.
– Сидели бы лучше в каюте.
– Мы и так из нее не вылезаем.
– И правильно, нечего шататься по кораблю, а то из воды каааак выскочит… - он сделал большие глаза, - кто-нибудь!
Да, с фантазией у моих мужчин никак от слова совсем.
– А кто выскочит, дядя Алехан? – заинтересовалась Адель.
– Нууу, - сделал вид, что задумался. – Русалка, например!
– Чушь! – с умным видом пренебрежительно фыркнул Итан. – Русалок не существует!
– И это нам говорит дракон! – съехидничал пират.
– Вы забываетесь! – вскипел юный граф.
– Успокойся, - я удержала злобное дитя, пока оно не покусало обидчика.
– Вот вырасту и вызову его на дуэль! – пробурчал мальчик.
– Не выйдет, - шепнула ему, - к этому времени я сама его уже где-нибудь в глухом лесу закопаю!
– Значит, надо расти быстрее, - просиял отрок.
– Зачем?
– Вдвоем мы могилу выкопаем быстрее и глубже!
Хм, весомый аргумент, и не поспоришь!
Корабль снова вздрогнул, вернулась качка. Кто-то в тумане снова приложился о мачту, заставив бедную задрожать.
– Штиль закончился? – спросила я у Алехана.
– Нет. – Отозвался он, переводя взгляд с парусов на воду.
– Но мы плывем?
– Да.
– И как это? – я уже ничего не понимаю.
– Сам хотел бы знать!
Мы подошли к борту. В странном тумане продолжали твориться странности – сквозь прорехи в нем была прекрасно видна вода, ровная, как поверхность глазированного торта. И не думала даже, что море может быть таким. Его идеальную поверхность портили только «складки» от нашего корабля, который вопреки здравому смыслу плыл вперед, да еще и набирал скорость.
– Зря я дал ему имя самой шебутной девчонки на свете, - пробормотал Алехан, с тревогой глядя на паруса, которые безвольными тряпками висели вдоль мачты.
– Это что за намеки? – возмутилась тут же.
– Мне сейчас не до ругани! – пират скривился и убежал.
Беги, беги, далеко с судна все равно не убежишь!
Дети подошли ко мне и встали рядом.
– Северина, а чему вы улыбаетесь? – спросил Итан.
– Тому, что все идет наперекосяк, - ответила я.
– Не понял.
– Ребенок нахмурился.
Маленький мужчина, очевидно, впервые столкнулся с женской логикой.
– Какие парни глупые! – Адель закатила глазки. – Все же плосто: лаз все идет не так, как задумал дядя Алехан, значит, это нам на пользу! Так ведь, мамочка?
– Так, птичка моя, - я прижала ее к себе.
Чем дальше от меня тот остров, на котором пират думал поселить свою пленницу-рабыню-жену Северину, тем лучше. Для самого этого идиота, прежде всего. Не придется долго закапывать его труп в лесу!
И все-таки интересно, а куда же мы все-таки плывем?
– Земля, земля! – заорал матрос, сидящий на самом верху мачты в так называемом «гнезде».
Вот как надо привлекать к себе внимание! Я усмехнулась, проследив, как головы всех присутствующих на палубе сначала задрались вверх, а потом пришли в исходное положение – для бесполезной попытки разглядеть в густом тумане хоть что-нибудь.
– Что там? – крикнул Алехан.
– Кажется, большой остров, капитан! – доложил мальчишка из «гнезда».
– Что видишь?
– Дома в два этажа, причал, площадь!
– А людей?
Молчание. Потом неуверенное и одновременно удивленное:
– Нету людей!
Алехан выругался, потом вздрогнул – как и все мы, услышав ровные, монотонно вбивающиеся в голову удары колокола, которые доносились из тумана.
– Значит, кто-то все-таки есть, - резюмировала я очевидный факт, еще даже не представляя, кто именно ждет меня на острове, который притянул наш корабль к себе, будто за веревочку.
Мы с замиранием сердца проследили, как каравелла, ловко лавируя, прошла между скалами, обрамлявшими остров, и уверенно встала у деревянного помоста. Якорь у нас уже отсутствовал, так как получасом ранее капитану пришла гениальная мысль попытаться затормозить с его помощью. О том, что из этого вышло, красноречиво свидетельствовал обрывок цепи, торчащий из кольца-крепления в борту.
Так что нам оставалось только одно – перекинуть мостик на причал и, пока матросы суетились, привязывая корабль, сойти на берег. Сразу развеявшийся без следа, будто его и не было, туман открыл взгляду типичный городок. Вот только ни единого жителя нам встретить не удалось – ни пока шли по пристани, ни когда вышли на площадь.
Вокруг царила тишина – неестественная, чужая, непривычная. Ни надрывного стона чаек, кружащих в вышине в ожидании, когда прибудут рыбаки с уловом. Ни людского говора, который сливается в единый шум со всплесками женского смеха или детского плача, а следом грозного окрика папаши громкого отпрыска. Ни дробного перестука копыт запряженных в экипаж лошадей.
Даже привычных для портового городка выдохов моря, лижущего пристань, и то не было слышно. И это всерьез начинало пугать.