Очищение

Ковингтон Харольд А.

— Так почему ты пришла ко мне и хочешь снова встречаться с клиентами? — спросил Джиллис.

Это был маленький и костлявый человечек, высохший от метамфетамина, с прилизанными тёмными волосами и футбольными усиками по одиннадцать волосков с каждой стороны. Джиллис был одет в тёмную рваную футболку и бейсболку, повёрнутую назад на его преждевременно облысевшей голове.

— Потому что мне нужны чёртовы деньги! Для чего, думаешь? — спросила Кики.

Кики выглядела обманчиво скромной и мягкой девушкой с зелёно-карими глазами и медно-русыми волосами до плеч. Но стоило посмотреть ей в лицо, как любому становилось ясно, что её двадцать четыре года дались ей труднее иной сотни лет, и в глазах девушки не было ничего мягкого и женского. Она

была одета в короткий топ, открывающий несколько татуировок, в виде обязательной колючей проволоки вокруг её левого бицепса, надкусанной клубники, переходящей на верхний изгиб её левой груди, шотландской девы или русалки с распущенными волосами на правом плече и древнеирландского филигранного рисунка из книги Келлс на спине. Между её большим пальцем правой руки и указательным пальцем была грубая ручная татуировка в виде «Х» в круге, что для тех, кто разбирается, означает предупреждение лесбиянкам женской тюрьмы, с обещанием жестокого отпора за попытку пристать.

— Мне перестали платить социальное пособие, потому что поймали за вождением такси. Я не знаю, кто меня сдал, наверно индус или кто он там, в чалме, новый диспетчер. Он обещал мне все поездки в аэропорт от озера Освего и Перл, если бы я приходила пораньше каждую смену и отсасывала ему в сортире. Я послала его потрахаться с самим собой, а на следующий день прихожу на работу и вижу суку-еврейку из социальной службы, сидящую у нас в долбаной конторе.

— Может, он подумал, что ты — шлюха? Чёртовски интересно, откуда у него сложилось такое впечатление? — сказал Ленни с лёгкой издёвкой. — И почему я должен давать тебе каких-то клиентов после того, как ты кинула меня в прошлый раз таким дерьмовым способом?

Ленни коснулся своей головы, на которой до сих пор был виден шрам под волосами, где Кики треснула его по черепу пивной бутылкой, когда последний раз уходила из его заведения.

— Потому что я заработаю для тебя деньги, — ответила Кики. — Я не хочу работать на улицах. Это чертовски опасно, там «спуки» стреляют народ.

— Ну, насколько я помню, ты всё ещё белая под всеми этими татушками, — хохотнул Джиллис. — Спуки [24] стреляют только наших «братьев» потемнее.

24

Спуки — пренебрежительное название расово сознательных белых поселенцев, которые переехали на Родину перед революцией. Используется местными белыми на Северо-Западе. — Прим. перев.

— Ну да, и они так взбесили всех латиносов, ниггеров и лаосских бандюков в Портленде, что те хотят отыграться на какой-нибудь белой рабочей девушке, сняв её на Сэнди-бульваре. И потом где-нибудь убивают долго и красиво, разыграв «Пятницу, тринадцатое», — раздраженно ответила Кики. — Это случалось с некоторыми уличными девушками. Включи голову, Ленни! Я не хочу идти на улицу. Мне нужно, чтобы ты отбирал мне клиентов, на тех же условиях, как и раньше, и никаких черномазых, латиносов, китаёз или других женщин. Для начала — просто моих старых клиентов. Ты знаешь, я была надёжной даже когда сидела на игле и никогда не пыталась зажать твою долю. Я заработаю. Ты всё ещё злишься, что я тебя ударила бутылкой, но ты не должен был без спросу сбрасывать на меня многорасовую групповуху, зная, что я откажусь.

— Ну ладно, и я думаю, что не должен был из-за тебя вызывать полицию. Похоже, это не было игрой, — пробормотал Ленни. — С другой стороны, может, если бы я захотел прижать тебя, то навесил бы на тебя преступление ненависти. Я знаю, тебе не нравится тёмное мясо, но это предрассудок, даже для шлюхи.

— Спасибо, но правильное название — секс-работница, — важно произнесла Кики. — И это не предрассудок, а предпочтение. Как работница, предоставляющая секс-услуги, я отношусь к политически защищаемой категории, и, во всяком случае, имею право на предпочтения. Запомни, «нет» — значит «нет». Даже для уличных проституток.

— Тогда зачем ты пришла ко мне? — снова спросил Ленни. — Ну ладно, у тебя отобрали социальное пособие. Большое дело. Ведь ты же ещё водишь такси, верно? А раз ты не против секс-услуг, как ты это назвала, то можешь заработать дополнительную зелень, сделав минет паре клиентов на заднем сиденье.

— Да, пока я ещё работаю таксистом, — подтвердила Кики. — Но Сингх хочет разобраться со мной и ждёт моей ошибки, потому что я отказалась полировать его шишку. Он ищет причину, чтобы меня уволить. Если я начну брать левые заказы, и он узнает, у него появится повод. Я хочу разделить две эти работы.

— А зачем тебе деньги, если ты завязала с крэком? — с подозрением спросил Ленни.

Кики вздохнула.

— Эти сволочи хотят отобрать у меня Элли, — устало объяснила она. — Ещё одна причина того, что у меня отобрали пособие — чтобы надавить на меня. Им по барабану, если Элли умирает с голоду или ходит босиком. Меня стараются заставить продать Элли ювеналке [25] , но я не делаю этого. Так что теперь у меня отобрали пособие и завели дело как на плохую мать, чтобы можно было забрать её у меня, выбив однажды утром на рассвете дверь моего дома-прицепа и утащив её, как обычно они и делают. Мне нужно много денег, и быстро. Я должна смотать удочки и убраться из Орегона туда, где служба защиты детей не сможет нас найти. Может, в Сиэтл или куда-нибудь в Монтану. Я была в Мизула, один раз. Мне там понравилось. Страна Большого Неба.

25

Ювеналка — формально служба социальной защиты детей. Фактически — лишает родителей, особенно бедных белых, родительских прав под вымышленными предлогами. — Прим. перев.

— Почему бы тебе просто не продать свой лишний побочный продукт и покончить с этим? — спросил Ленни. — Боже, такую белокурую малышку? Ты легко можешь получить за неё пару сотен штук баксов, а может, и больше, и тебе даже не придётся иметь дело с ювеналкой. Это называется личным договором удочерения. Могу связать тебя с адвокатом-евреем, Фигенбаумом — моим знакомым. Это полностью законно, и ты должна получить достаточно денег, чтобы уехать куда угодно и делать всё, что захочешь.

— А какая будет твоя доля? — едко спросила Кики.

Ленни пожал плечами.

— Об этом не волнуйся. Я возьму её потом с Фигенбаума. Как ты насчёт этого?

— Нет, — сказала Кики твёрдо и явно не в первый раз.

— Почему нет? — спросил Ленни, искренне удивлённый тем, что она отказывается от целого состояния и в то же время упрашивает его позволить ей вернуться к занятию проституцией.

— Я даже не буду пытаться объяснять тебе, — вздохнула Кики.

— А если подумать об имплантатах? Ты могла бы заработать даже больше денег, танцуя здесь, если бы твои штучки были побольше, и не так много татуировок, — плотоядно зыркнул на неё Джиллис.

— Ну, не думаю, но посмотрим. Слушай, ты хочешь меня устроить? Да или нет? Делимся 50 на 50.

— Тридцать — твои, семьдесят — мне, — отрезал Джиллис. — И не говори мне, что не сможешь отжать дополнительные чаевые у клиента.

В то время как эти двое торговались, к «Логову Юпитера» подъехал невзрачный «форд эксплорер» старой модели. Был тёплый летний день, и окна внедорожника с двумя пассажирами были открыты. Водителем был высокий и мощный мужчина с лицом в шрамах как у боксера, с бритой головой и козлиной бородкой. Внешность профессионального борца не была личным выбором Большого Джима Макканна, квалифицированного электрика по профессии, но ему пришлось изменить свой внешний облик, поскольку его лицо недавно оказалось на слишком многих плакатах о розыске, веб-сайтах и телеэкранах. Макканн был интендантом Первой портлендской бригады Добрармии.