Очкарик
Шрифт:
Этим же, самым последним жестом, проводя правой ладонью горизонтально над землёй, она открыто просила помощи: позвать путешествующего с ней мужчину надо было как можно скорее.
Выполнив все три движения, замаскированные под танцевальные, соплеменница хозяина постоялого двора сделала единственное, что можно было предпринять: молниеносно юркнула в загон для коней, к своим жеребцам.
— ЖАКСЫ! — крикнул ей со своего места Асыл и вытер со лба выступившую было испарину.
Мелькнувшая из-за загородки ладонь дала понять: она его услышала и поняла.
Несмотря на то, что лично
Копыто такого айгыра легко раскалывает череп матёрого волка, словно гнилой арбуз. А зубами такие кони, даром что травоядные, могут и кусок мяса из плеча или руки вырвать у нападающего без особого труда.
Орквуды между тем, не успев перехватить девчонку на тропке, расположились в некоторой растерянности в нескольких ярдах от входа в загон, обозревая окрестности и контролируя обстановку.
Ещё одна пятёрка их соратников была где-то с той стороны здания, но о них пока можно было не беспокоиться. Некоторые проблемы надо решать по мере их поступления, это Асыл тоже понимал не хуже других.
Информации откровенно не хватало. При всех неоспоримых плюсах моей спутницы, обстановкой в городе она не владела от слова совсем.
Вместе с тем, кое-какие противоречия в её собственных словах я уже уловил не раз и не два.
Асем откровенно заявила: она понимает, что именно я имею в виду под термином «источники правовой нормы и легитимности» (после получасовой беседы с ней на эту тему).
Но она ничем не может мне помочь в прикладном вопросе определения оных, потому что весь её народ оказался в положении, когда их собственные решения ничего не значат.
— Наши шаманы зря туда поехали. Они, может, были и послабее эльфийских и ваших магов, но только в скорости. Так-то, они и сель в предгорьях вызвать могли… — в течение еще четверти часа она объясняла мне основы местной системы сдержек и противовесов. — Молния, ливень на посевы с градом, да мало ли… Да, шаман не может убить магией разумного. Быстро не может, — тут же поправилась она. — Но ему вполне под силу сделать так, чтоб оседлых их же земля просто перестала кормить. А то и паводок с лавиной помогли…
Если обобщить услышанное, здесь рулит голая сила.
Воплощением этой силы являются маги каждого народа. У них порой между собой свои отношения, но это никак не отменяет их доминанты над всеми остальными разумными.
Теоретически, если бы кому-то удалось вывести из строя магов другого народа, с оставшимися без прикрытия можно было бы вытворять всё, что душе угодно.
Если перевести на наши реалии: вместо ядерного паритета, из двух мировых полюсов (или сколько их там в реальности) в целости остаётся только один.
Второй же полюс волшебным образом без ядерного щита (или дубинки — кому как нравится) оказывается резко и бесповоротно.
Именно это и произошло с орками, когда чуть ли не две сотни их аксакалов с какого-то перепугу приняли приглашение на совместный «магический конгресс» (понятно, что слова были другими — но смысл именно этот).
Благополучно там сгинув в полном составе, шаманы орков оставили собственный народ наедине с местными швондерами и вяземскими. Которые, несмотря на свою принадлежность к расам эльфов, гномов и людей, ничуть не хуже своих булгаковских прототипов принялись делить соседские «излишки».
В виде земель, имущества и жизней чужого народа.
Кстати, рабство в этих интересных краях тоже есть. Хотя зачастую оно и маскируется под другие виды товарно-хозяйственных отношений.
Пытаясь совместно анализировать возможные шаги и так, и эдак, мы вместе с Асем пришли к следующему выводу: нам необходима доразведка. Естественно, слово прозвучало совсем другое, но суть у него было именно эта.
Кстати, с моей субъективной точки зрения, информации не хватало одновременно и на стратегическом, и на тактическом уровне.
Что до стратегии, моя подопечная абсолютно не представляет механизмов принятия решений сообществами эльфов, гномов и людей. Как следствие, не имеет она понятия и о том, каким образом эти решения между собой согласуются и реализуются.
Слушая её, у меня вертелась мысль: иногда достаточно убить одного командира, чтобы армия противника разбежалась. Александр Македонский и мгновенно распавшаяся на лоскуты его империя — очень хороший тому пример.
Иногда же, напротив, необходимо поднимать весь народ, от мала до велика, включая женщин, стариков и детей. Раздавая оружие всем подряд в руки, поколение за поколением, чтобы хотя бы твои правнуки получили маленький шанс жить дальше и оставаться самими собой. Не превращаясь в ассимилированные придатки более многочисленных соседей.
Например, как армяне во времена их спарапета Вардана Мамиконяна. Когда стоял вопрос прямого выживания нации и даже беззубые старухи брали оружие в руки, чтоб хотя бы кто-то после них мог жить и оставаться армянином.
Или другой народ, находившийся примерно в таких же условиях, уже во времена Аблай-хана и Толе-би.
Обозначив вместе перечень вопросов, ответы на которые нам нужно получить, мы с Асем, переглянувшись, не сговариваясь, назвали одно и тоже место.
Этот мир во многом похож на тот, к которому привык я. Караван-сарай, чайхана, постоялые дворы вдоль караванных путей — именно там даже самый странный путник не привлечет вообще никакого внимания. Ни с какой стороны. Потому что караванные пути за многие сотни лет видели и не таких.
В отличие от своей спутницы, явление нас на люди я воспринимал с некоторой опаской. Но Aсем, вопреки здравому смыслу и всему случившемуся с ней лично, до последнего момента сыпала целой массой личных иллюзий насчёт традиций неприкосновенности, прав путника в дороге, о действующих на караванных путях законах…
По моему личному опыту (базирующемуся, правда, на теоретических знаниях той истории), во времена смут начинают шалить даже на караванных путях. Иногда, на них — в первую очередь.