Одаренная
Шрифт:
Я делаю глоток. Я могу поклясться, что даже чувствую его вкус.
— Ты, правда, останешься со мной?
Метиас наклонятся вперед и целует меня в лоб.
— Навсегда, малыш, пока ты не устанешь от меня.
Я улыбаюсь.
— Ты всегда заботишься обо мне. И как у тебя остается время на Томаса?
Метиас удивлено смотрит на меня, а затем начинает смеяться.
— Я не могу ничего скрыть от тебя, да?
— Знаешь, вы двое могли бы и рассказать мне обо всем. — Мне больно от этих слов, но я не совсем уверена почему. Кажется, будто я забыла что-то важное. — Я бы никому не рассказала. Или ты боялся, что если Коммандер
Метиас опускает голову.
— На самом деле у меня не было оснований, чтобы признать это.
— Ты любишь его?
Я помню, что это сон и чтобы не говорил Метиас — это просто мой мозг проецирует его ответы. Но, несмотря на это, я чувствую укол боли, видя, как он печально кивает в ответ.
— Я думал, что да, — отвечает он. Я едва слышу его.
— Мне так жаль, — шепчу я. Я встречаю его взгляд полный слез.
Я хочу дотянуться до него и крепко обнять. Но видение исчезает, и я понимаю, что лежу в тускло освещенной комнате на кровати. Метиас исчез. Вместо него за мной ухаживает Дэй, его лицо обрамляют светлые волосы, руки поправляют полотенце у меня на лбу, а глаза неотрывно смотрят на меня.
— Привет, Сара, — говорит он. Он использует имя, которое придумал для меня. — Не беспокойся, ты в безопасности.
Я моргаю несколько раз, чтобы сфокусироваться.
— В безопасности?
— Местная полиция подобрала нас. Они отвели нас в небольшую больницу, когда узнали, кто я. Кажется, они наслышаны обо мне и это сработало нам на руку. — Дэй неуверенно улыбается мне.
Но я чувствую такое разочарование, увидев Дэя, мне так горько от того, что даже во сне я потеряла Метиаса, и я с силой прикусываю губу, чтобы не разрыдаться. Мои руки все еще слабы от напряжения. Я, наверное, не смогла бы крепко обнять ими шею брата, и поэтому Метиас снова ушел от меня.
Улыбка Дэя пропадает, он чувствует мое горе. Одной рукой он дотрагивается до моей щеки. Его лицо так близко, оно как будто сияет в вечернем свете. Я приподнимаюсь из последних сил и позволяю ему крепко прижать меня к себе.
— Дэй, — шепчу я ему в волосы, мой голос звучит по-другому из-за всех не пролитых слез. — Я, правда, скучаю по нему. Я так сильно скучаю. Я так сожалею обо всем случившемся. — Я повторяю это снова и снова, слова, которые я сказала Метиасу во сне, слова, которые я буду говорить Дэю до конца жизни.
Дэй крепче прижимает меня к себе. Он проводит рукой по моим волосам так нежно, как будто я могу развалиться на кусочки. Я цепляюсь за него, как за последний смысл в жизни, не в силах сделать вдох, утопая в печали и пустоте.
Метиас снова ушел. Он всегда уходит.
Глава 20
Дэй
СПУСТЯ ПОЛЧАСА ДЖУН НАКОНЕЦ СНОВА ЗАСЫПАЕТ, после того как медсестра вколола ей какое-то лекарство в руку. Она снова оплакивала своего брата, и кажется, будто она ломает сама себя, открывая всем свои сердечные раны. Эта сила в ее карих глазах — теперь их выражение поменялось, как будто она ... сломлена. Я вздрагиваю. Я хорошо понимаю, что чувствуешь, когда теряешь старшего брата. Она дергается во сне, скорей всего снова из-за одного из кошмаров от которого я не могу ее спасти. Поэтому я делаю то, чтобы они сделала для меня — глажу ее по волосам, целую щеки, губы. Не думаю, что это ей поможет, но я не останавливаюсь.
В
«Я так сожалею обо всем случившемся». Так сказала Джун.
Спустя несколько минут, в комнату входит солдат и подходит ко мне. Это тот же самый солдат, который узнал меня и доставил нас в эту двадцати этажную больницу. Она останавливается передо мной и быстро наклоняет голову, как будто я офицер или еще кто-то. Так же удивительно, что она единственный солдат в нашей комнате. Должно быть, эти ребята не видят угрозу в нас с Джун. Ни наручников, ни охранников возле двери. Знают ли они, что это мы сорвали убийство Электора? Если они спонсируют Патриотов, то узнают об этом рано или поздно. Возможно, они и вовсе не знают, что мы работали на Патриотов. Рэйзор в последний момент добавил нас к их плану.
— Полагаю состояние твоей подруги стабильно? — Она останавливает свой взгляд на Джун. Я киваю. Будет лучше, если никто здесь не узнает, что Джун любимая одаренная девочка Республики. — Учитывая ее состояние, — добавляет она, — ей лучше остаться здесь, пока она не поправится достаточно, что сможет передвигаться самостоятельно. Ты можешь остаться с ней или ДесКон Корп с радостью предоставит тебе еще одну комнату.
ДесКон Корп — еще одно местное название, которое мне непонятно. Но я еще далек от того, чтобы начать задавать им вопросы. Если я настолько популярен здесь, что они предоставили нам лечение в больнице, то пока это все, что мне нужно.
— Спасибо, — отвечаю я. — Я бы хотел остаться здесь.
— Мы позаботимся, чтобы для тебя принесли еще одну кровать, — говорит она, кивая на свободное место в комнате. — Мы придем проверить вас утром.
Я поворачиваюсь обратно к Джун. Заметив, что солдат не уходит, я оборачиваюсь к ней, удивленно подняв бровь. Она краснеет.
— Я могу еще что- то сделать для вас?
Она пожимает плечами, пытаясь выглядеть беспечной.
— Нет. Я просто...значит, ты Дэниель Алтон Уинг? — Она произносит мое имя, как будто пробуя его на вкус. — Эвергрин продолжает печать о тебе рассказы в своих журналах. Повстанец, Призрак, Волчий билет — похоже, они придумывают новые названия и достают новую фотографию каждый день. Говорят, что ты самостоятельно сбежал из тюрьмы в Лос-Анджелесе. Эй, а правда, что ты лично встречался с Линольн?
Это настолько нелепо, что я непроизвольно начинаю смеяться. Я и не знал, что Колонии поспевают за правительственнной пропагандой певцов в Республике.
— Линкольн немного староват для меня, как думаешь?
Мой смех стирает напряжение между нами и охранница тоже начинает смеяться.
— А на прошлой недели Эвергрин сообщили, что ты смог увернуться от всех пуль во время своей казни. Она снова смеется, но я молчу.
Нет, я не уворачивался от пуль. Я позволил своему старшему брату принять их вместо меня.