Одержим тобой
Шрифт:
Мы знакомы чуть меньше двух лет, но ранее не были замечены подобные развязные жесты или двусмысленные взгляды.
— Извините, — искреннее осознание совершенной ошибки подкупило, но продолжение разбило. — Я вынужден ненадолго отойти, — он извинялся не за прикосновения, а за занятость и спешку. — После обхода я займусь Верой Алексеевной. Подберу оптимальное лечение, которое нужно будет начать как можно скорее, если мы не хотим упустить время.
— Не хотим, — обречённо ответила я и спрятала дрожь пальцев в карманах узких джинсов. Положение слишком плачевно, но выпрыгнуть из кожи вон
Затаив дыхания, ждала ответа. Вернее, я знала его, но очень хотела услышать что-то успокаивающее, что-то способное помочь мне немного расслабиться. Но под властным взглядом мужчины, я лишь сильнее напрягалась, сбиваемая волной мужской самоуверенности.
— Давайте завтра, всё обсудим завтра.
— Спасибо и до свидания.
Я выдохнула с облегчением, как только Тихий, развернувшись на пятках, поспешил по коридору к выходу с этажа. Волнительное предчувствие, сковавшее грудь, отступало медленно.
Переведя дыхание и нацепив самую безмятежную улыбку, вошла в палату, но пройти к маминой кровати не получилось.
— Ну что, роковуха, ты согласна отдаться Тихому за лечение на бюджетной основе? — Лялька спрыгнула с банкетки и топая слишком массивной подошвой по полу, двинулась в мою сторону.
— Что ты несёшь? — я буквально задохнулась от наглости и откровенного бреда. Гонимые мной мысли о том, что мамин лечащий врач проявляет интерес, вновь ударили в голову.
– Я видела, как он терся возле тебя, — Ляля глянула поверх моего плеча, и я поняла, что дверь была не заперта, а сестра стала свидетелем далеко незаурядной сцены. — Прямо ручки не знал куда деть и на слюни исходил. Он давно перешёл от прозрачных намёков к действиям. Давай… переспи с ним и проблема денег отпадёт сама собой.
— Замолчи, — я сомкнула пересохшие губы и шумно сглотнула, говорить больше не хотелось, но стоило остановить ядовитый поток Ляли. — Ты хотя бы маму постеснялась. Андрей Юрьевич мне в отцы годится, у него семья.
— А чего тут стесняться? Я совершеннолетняя, паспорт имею и понимаю больше своей глупой сестрицы. Такова суровая правда: хочешь что-то поиметь от жизни, дай нужному человечку поиметь себя.
Слова, выплюнутые Лялькой с желчью, ударили больнее, чем моя импульсивно отвешенная ей пощечина.
Мама вскрикнула, но заступиться ни за одну из нас не решилась, сохранив нейтралитет. Мы обе были виноваты в скандале, что учинили в присутствии и без того удрученной женщины.
— Ты ведёшь себя как бессердечная сука. Мать умирает, а она свою дырку бережёт. Зачем? — задыхаясь, Лялька кричала прямо мне в лицо, сдерживая в уголках глаз слезы. Но даже видя её боль, я не могла пересилить себя и пропустить оскорбления мимо ушей. — Для Саши? Так он имеет тебя бесплатно, даже наверное, не за спасибо и не от огромной любви. Кому по доброй воле нужна такая фригидная стерва?!
Слов возражений найти не сумела, просто позволила Ляле в слезах сбежать от меня, от проблем и забот, которые снова пали на мои уставшие плечи.
2. Артём
Хотелось
Душное помещение, пропахшее медикаментами и болью сменилось уличной свободой. Ветром бросилось в лицо ощущение вольности. Стены перестали давить, но не нагнетать. Здесь всё работало против. Как против больных, так и против частых посетителей. Неизлечимость забирала силы, веру и жизнь, делая оставшихся людей в этих стенах черствыми, несчастными и одинокими.
Глубокий вдох опалил лёгкие, наполнив едким привкусом болезненного протеста, вместо осенней свежести, витающей после дождя.
С трудом достал смятую пачку из узкого кармана джинсов. Долго вертел её в руках, прежде чем открыть. Мелкая дрожь потряхивала каждый палец, который непослушно вдавливался в картон, хрустел им и оставшимися сигаретами.
Прикурить получилось лишь со второй попытки, а сизый дым въедливо полез в глаза. От него не спасали ни очки, ни слегка прикрытые веки.
Никотин не стал панацеей, а каждая последующая затяжка причиняла дискомфорт. Вовсе не успокаивая внутреннего зверя, а наоборот, накаляя, питая его агрессию.
Курил больше по привычке. Словно по инерции поднося к губам влажный фильтр, рвано затягиваясь и выпуская кольца. Сожалея, что проблемы нельзя отпускать вместе с дымом. Это заметно облегчило бы мне жизнь.
Отпустило не сразу, а благодаря найденной отвлекающей точки. Возле лавочек топталось крашеное чудо. Фигурка слегка субтильного телосложения, одетая во всё чёрное, казалось бы, траурное, но удачно разбавленное провокационным фиолетовым цветом волос. Точь-в-точь с цветом рюкзачка, что болтался на одном плече.
Издалека наблюдать за ярким пятном на фоне столь хмурого больничного двора было неинтересно. Щелчком отправив окурок в урну, я решительно зашагал вперёд. Подошёл ближе и оглядел неформалку с ног до её фиолетовой головы.
— Твою ж мать! — не сумел даже удержаться, невольно присвистнул. — Кто заказал фрик-шоу? Или это все на добровольных началах?
Зацепиться взглядом было не за что, кроме как, за кричащий выбор в одежде. Вблизи зрелище оказалось не таким заманчивым. Слишком тощие ноги, обтянутые плотными чёрными колготками, за малым не ломались под тяжестью девичьего тела. Под узкой обтягивающей майкой практически нулевой размер груди, который девица гордо выпячивала вперёд.
Такие габариты потерялись бы в моих ладонях. Отсутствие адекватных буферов не компенсировалось даже смазливой мордашкой. Тактильный кайф никто не отменял, а тут и пощупать-то нечего.
М-да, высадка инопланетян не прошла незаметно.
— Ботан, — она мазнула по мне равнодушным взглядом, задержавшись на оправе очков. Долго вглядываясь через стекла в мои глаза. — Свали в туман! У меня нет ни желания, ни настроения лицезреть от твоего перевозбуждения запотевшие линзы. Ручкой иди поработай, — она сжала крошечный кулачок на собственном указательном пальце. Передергивающие движения недвусмысленно намекали на мастурбацию. — Сними напряжение, а то глазки лопнут от спермотоксикоза.