Одержимая (авторский сборник)
Шрифт:
Катя осталась стоять. Механически подняла сверток…
И уронила снова.
Сверху уронила розу.
Ее судьба догнала ее в этот момент — догнала и накрыла непроглядной чернотой.
— Вы не видели здесь девушку в красной курточке? Вы не видели здесь… Сам такой. Погоди… Дама, дама! Вы не видели здесь девушку в красной… Черт!
Ирина остановилась посреди улицы. Прямо перед ней была витрина дорогого супермаркета — сувениры и сладости;
Она вошла в магазин. Слепо огляделась, никого не нашла, заслужила подозрительный взгляд охранника.
Вышла.
Стрелки всех городских часов подползали к одиннадцати.
Катин телефон не отвечал.
Машина-фургон с логотипом на борту остановилась у подъезда многоэтажки. Встрепанный мужчина в клетчатой рубашке тут же стал носиться туда-сюда, довольный и возмущенный одновременно:
— Почему так поздно! Уже одиннадцать часов! Я вас ждал весь день!
— Ну, извините, — примирительно сказал рабочий. — Это не наша вина, нам поздно позвонили, поздно привезли…
— Это безобразие! Я не буду ждать до завтра!
— А не надо ждать, сейчас установим, чего там… Ключи от крыши есть?
Катя остановилась, глядя, как рабочие выгружают из фургона спутниковую тарелку в упаковке. Нет, она ни о чем не думала. Она просто смотрела; привычно вибрировал в кармане телефон.
— Есть, есть ключи от чердака!
— Давайте быстренько… Взяли, пошли!
Катя подняла глаза к небу. Высоко над ней вырисовывался на фоне сиреневого марева темный край крыши.
— Что теперь делать? — Ирина стояла, глядя на свой телефон. На шкале аккумулятора осталось последнее деление: еще немного, и трубка разрядится.
— Молиться, — сказал демон, и от звука его голоса у Ирины волосы поднялись дыбом. — Отходную читать. Я тебе еще утром сказал, что она покончит с собой! Я тебя заранее предупредил, дрянь! Что ты сделала, чтобы ее удержать?!
Под его напором Ирина ощетинилась — из последних сил:
— Что я сделала?! Да я весь день только и делала! Я только что не на руках ее носила! Она маленькая, что ли? Если греха не боится, и никого ей не жалко, так пусть и прыгает!
Демон шагнул вперед — и вдруг навис над Ириной, безжалостный и страшный:
— А тебе кого-то жалко? Что ты знаешь о жизни и смерти, плесень? Что ты знаешь о самоубийцах? Когда ничего не привязывает к жизни, только боль, только и ждешь, чтобы это скорее закончилось?!
Ирина оступилась. Попятилась. Прижалась спиной к фонарному столбу; люди вокруг принимали ее за сумасшедшую.
— Ничто не привязывает, — пробормотала Ирина.
И вдруг с силой ударила себя
Катя нерешительно поднялась на чужой чердак. Здесь было относительно чисто и просторно, пахло пылью и влагой, пахло ветром большого города. Рабочие делали свое дело, торопились, подсвечивая фонарями, и если и покосились на Катю, то сразу же о ней забыли.
Она выглядела, как приличная девушка. Как спокойная, уверенная в себе, обеспеченная, нормальная девушка, которой захотелось посмотреть, как справляются рабочие на крыше, и правильно ли установлена тарелка…
Она отошла в тень. На крыше было таинственно, как в детстве, лесом стояли антенны, большие и малые. Рабочие торопились, матерились, водили лучами фонарей; Катя отошла, скрылась за кирпичной башенкой, растворилась — как будто никогда ее здесь и не было.
Пытаясь остановить машину, Ирина выскочила далеко на проезжую часть. Кто-то обругал ее, опустив стекло. Кто-то взвизгнул тормозами…
Наконец, остановились потрепанные «Жигули».
На часах у водителя была половина двенадцатого.
Катя никогда не боялась высоты. Сейчас это пришлось как нельзя кстати.
Она стояла почти на самом краю, любуясь городом. Любуясь острыми огнями, далекими и близкими. Цветными и белыми. Все происходило само собой; так и нужно. Так легко; сбросить боль, как ношу. Выключиться, как испорченный прибор. Ничего нет, ничего нет, пустота…
Ирина бежала через двор, задыхаясь, кашляя, держась за сердце.
Вдруг защемил, задергался телефон. Она забыла о нем. После длинной бесполезной атаки он затих, а теперь снова вибрировал в кармане куртки, надсадно, как второе сердце. И в пустоте, в безвременье и безмыслии, поглотившем Катю, это движение — и этот звук — показались вдруг важными.
Отсрочка? Минута, две?
Она вытащила телефон; не глядя, кто звонит, нажала кнопку:
— Алло.
И вдруг услышала.
Она сидела на каменном полу, привалившись плечом к двери. Прижав к этой двери телефонную трубку.
А собака, услышав свое имя, — забытая собака, которую сегодня вечером не выводили, — скулила и царапала дверь изнутри когтями, лаяла, визжала и звала.
— Джина, — хрипло повторяла ведьма. — Джина…
— Джина, — прошептала Катя в трубку.
Вряд ли собака ее слышала — скорее, почувствовала, и зашлась новым лаем, заскулила, завыла.