Одержимая
Шрифт:
Как на празднике оказались, сразу её в хоровод утащил один из одетых в простую одежду дружинников. Так в играх другие ведьмаки прикоснуться к ней смогут да издали присмотрят. Увидят ли то, что мог пропустить Велизар?
— Красивая девка твоя, — подошел к нему сотник. Как и Велизар, хоть на праздник пришел, да в игры не вступал, за порядком следил. — Жаль будет, если и правда колдунья она. А если нет, то в жены бери, а то что ты всё без хозяйки в доме?
Пришла пора немужним девушкам венки по реке пускать. И Бажена возможность погадать на судьбу
Закружило течение венок Бажены да унесло вдаль. Смотрел Велизар, как уплывают по реке сплетенные травы. Думала ли о ведьмаке Бажена, когда опускала в воду свой венок?
На берегу разжигали костры. Бажену вновь подхватил хоровод. Велизар часто терял её из вида. Но если встречались они взглядами, то Бажена всегда ему улыбалась. Смотрел он на девицу, да и сам не мог сдержать улыбки.
Темнело, а колдун не объявлялся. Прав воевода Пересвет, не станет лиходей прилюдно зла чинить. Боится, что поймают его. И ведьмаки, кто за Баженой присмотреть успели, следа Бездны в ней не увидели — невиновна девица.
Велизар нашёл взглядом Бажену среди танцующих. Позовет ли его через костер прыгать? Позовет, — решил он. Смелая она, смущаться не станет. Да и в городище обжиться захочет. О нём заботится, значит и правда мил ей.
— Слышала, ты в дом свой одержимую привез? — спросила подошедшая вдруг боярская дочка Ясиня. Хоть за другого уже сосватана была, а всё на Велизара обиду держала за отказ его.
— Не одержимая она, — возразил Велизар. Не хотел он с Ясиней объясняться. Да ведь станет боярская дочка говорить о Бажене и ничего хорошего не скажет. Вот и сейчас она поняла всё по-своему:
— А если не одержимая, то невеста тебе? Чем сельская девка лучше боярыни?
Разозлилась Ясиня и ушла. А Велизар вновь к хороводу повернулся. И правда, чем девка сельская лучше? Вспомнил, как впервые увидел Бажену. Как тепло в груди от улыбки становится, как изменила она всё не только в его избе, но и в мыслях.
Тем временем Бажена круг с хороводом закончила и возле него оказалась.
— Пойдём домой. Мне надоело, — вдруг сказала Бажена.
— Через костер прыгать не будешь? — напомнил Велизар. Какая девица не захочет испытать судьбу вместе с суженым?
— Зачем это?
— Знаешь же поверье. Ежели двое, взявшись за руки, через костер перепрыгнут, навеки судьбу огнем свяжут. А если не удержат друг друга, то не быть им вместе.
— Глупости это, — Бажена отвернулась от костров и пошла к городищу. — И с кем прыгать-то? Я тут никого, кроме тебя не знаю.
— А со мной бы прыгнула? — спросил Велизар. От чего-то досадно было, что Бажена о том его не спросила.
— А ты бы со мной прыгнул? — будто удивилась она. Или, как и говорила тётка Агафья, всё еще боится его?
— А может бы и прыгнул, если б ты позвала, — ответил Велизар, скрыв за улыбкой разочарование.
40.
На торжках тоже колдуна не повстречали. Пока искали, где Тихослав Баженины чугунки выставил, обошли половину рядов. Покачивали головами встреченные ими дружинники — не случалось здесь ничего странного. Ни один из купцов приезжих вида не подал, что узнал Бажену. Не было колдуна тут или может кто-то иной под личиной купца прятался да обманул девицу. Пусть и говорила Бажена, что о купце сама выдумала, да о многом она не помнит, могла и позабыть его.
Тихослава нашли на краю гончарных рядов, а не возле кузнецов, где он бывал обычно. По городищу уже прошла молва о швабрах его, и покупателей было много. Но брать чугунные горшочки никто не желал. Слишком дороги они были для обычных горожан. Не каждый за такую диковинку горсть золотников отдать может.
— Да ты просто совсем не пытаешься привлечь к новой посуде внимание, — возмущалась Бажена. И сама оглядываться стала, ища подсказку, как покупателей зазвать. — А если табличку нарисовать? Подписать, что здесь продают чугунки, — задумчиво спросила она.
— Не все горожане грамоте обучены. Не станут они читать твои таблички, — возразил Велизар. Ежели Бажена свои буквы неведомые изображать станет, то внимание привлечет не к чугункам. Не поймут люди слов чужих, испугаются начертания незнакомого. Ни к чему Бажене такая слава.
Отвлек их от разговора неизвестный Велизару мужик. Оттолкнул Бажену, на ведьмака лишь оглянулся, а сам к швабре да чугунку потянулся. Да только о цене чугунка узнал, так раскричался:
— Да где ж видано, столько за посуду платить?
Хотел было Велизар заступиться за Бажену, а та сама стала с мужиком спорить, чугунок расхваливать. Да так, что ни одному зазывале не удастся.
— И что это за чудо-горшок? — раздался за их спинами голос боярина Данияра, батюшки Ясини. — И правда так хорош?
— Не стали бы продавать, пока сами бы не испытали, — ответила ему Бажена.
— Твоя поди? — спросил Данияр у Велизара.
Велизар не ответил, лишь усмехнулся. Да и что он сказать может, если по нраву ему девица, а сама она через костер прыгать не захотела?
Данияр чугунок купил. И если сгодится чугунок в хозяйстве его, то Данияр о чугунке и другим боярам, и князю поведает — в том Велизар не сомневался.
— На вот. Заслужила, — Тихослав протянул несколько монет Бажене.
Так обрадовалась девица покупке, так заулыбалась, что захотелось Велизару и самому чугунок купить. А что, если и правда зайти потом за к Тихославу? Пусть Бажена порадуется, что чугунки её пригодились.
Отвлекать Тихослава от дел больше не стали, пошли еще по торжкам гулять. Смотрела Бажена и на ткани, и на утварь разную. А Велизар все понять и запомнить пытался, что по нраву ей? Ни о чем Бажена не просила, лишь на новые иглы указала. Купил Велизар ей сладостей — нельзя же с торжков ни с чем уйти.