Одержимая
Шрифт:
Я с восторгом слушала наставления Эрбина.
Вот и ответ на вопрос, который не давал мне покоя! Как Аттию удается питаться, не привлекая к себе внимания. Теперь и я знаю обо всех этих хитростях. И хотя формулировки «жертва», «еда» и прочее вызывали дискомфорт, я понимала, что придется смириться с тем, что для меня это скоро станет обыденностью. Я лишь надеялась, что вред, который придется наносить людям, будет минимален.
— Если вдруг настолько потеряешь голову, что осушишь жертву до конца, не забудь свернуть ей шею. Нельзя, чтобы мир смертных населили немертвые. Да и это привлечет к тебе внимание истребителей нечисти. А стоит им напасть на твой след, как они уже вряд ли с него сойдут.
А вот тут я почувствовала дурноту. И вовсе не из-за страха перед Воинами Светлого бога. Что если и вправду превращу какого-то несчастного в живой труп?! Даже думать об этом страшно.
— А если питаться только животными? — с надеждой спросила я.
Конечно, жалко будет убивать несчастных зверюшек, но по крайней мере, это меньшее зло, чем причинить вред человеку.
— Их крови тебе будет не хватать. Она не настолько питательна, — произнес Эрбин. — Но немного продержаться на ней в трудную минуту можно.
И на том спасибо. Я решила, что рискну и попробую продержаться на ней как можно дольше.
— Теперь о других вещах, которые ты должна знать, чтобы выжить в мире людей, — продолжил наставник. — Твоя внешность и особые возможности, превышающие то, на что способны обычные люди, тоже может навлечь подозрения. Следи за своими жестами. Они не должны быть слишком быстрыми и резкими. Сейчас ты сама не замечаешь, но уже двигаешься не так, как раньше. Быстрее реагируешь на многое. Когда будешь двигаться, старайся словно замедлять каждое движение. Постоянно себя контролируй, когда находишься на глазах у смертных. И не выдавай, что можешь слышать или видеть лучше, чем они, ощущать запахи по-другому.
Я кивнула, принимая и этот совет.
— Ну и, наконец, еще одно…
Эрбин тяжело вздохнул.
— Хотя, надеюсь, с этим тебе все-таки удастся не сталкиваться. Амулет в виде камня, способного менять цвет от белого до ярко-красного, с нанесенным на нем символом в виде заключенной в круг руки со знаком Светлого бога. Если увидишь человека с таким амулетом, знай, что это смерть для таких, как ты. Пока не заметил тебя, беги как можно дальше, но при этом старайся не навлечь на себя подозрений. Как только он поймет, кто ты, считай, что ты мертва. Мой тебе совет — в этом случае ищи ближайший переход в Сумеречный мир. Это твой единственный шанс на спасение.
— Я не понимаю, — нахмурилась я. — Почему я должна опасаться таких людей?
— Такие амулеты носят Воины Светлого бога. А для них любая нечисть — это то, что подлежит истреблению. Они не будут разбираться, есть ли в тебе что-то хорошее, им плевать на твои моральные принципы и прочее. Для них такие, как мы, это то, что подлежит уничтожению. И они знают, как нас уничтожать. Их общество даже древнее, чем весь вампирский род. И у них было достаточно времени, чтобы довести до совершенства свои навыки.
Я сидела ни жива ни мертва, чувствуя, как по спине пробегает холодок. И только отчаянная решимость доказать, что не собираюсь отступать от своей цели, заставляла не отказаться от мысли о переходе в свой мир. Успокаивая саму себя, я убеждала, что шанс на то, что на моем пути повстречается Воин Светлого бога, крайне мал. Тем более если стану вести себя осмотрительно.
— Спасибо вам за советы, — проговорила я и слабо улыбнулась.
— Надеюсь, они помогут тебе, — наставник покачал головой. — Помни о том, что в том мире я не смогу тебе помогать в той степени, в какой мог бы здесь. Но, надеюсь, что связь между нами достаточно сильна. Ты больше, чем другие мои дети, пила мою кровь. Так что есть шанс на то, что твой призыв я услышу. И тогда постараюсь сделать, что смогу, если возникнет необходимость.
Но в том мире сумеречная энергия способна проявляться лишь ночью. Это тоже налагает определенные ограничения. И ты должна понимать, что я не уверен, что смогу тебя услышать. Только предполагаю. С другими моими детьми это никогда не получалось за пределами Сумеречного мира.
Я кивнула. И все же, несмотря на то, что все не так просто, мысль о том, что есть надежда на помощь Эрбина, успокоила.
Мы с Эрбином некоторое время молчали, думая о своем. Потом он глухо произнес:
— Когда ты собираешься уйти?
— Завтра днем. Как только Асдус принесет мне одежду моего мира.
— Я бы посоветовал тебе идти ночью, — возразил наставник. — Днем вампирская сила ослабевает.
Я упрямо мотнула головой. Ни минуты дольше положенного не собираюсь тут оставаться! К тому же так сильно хотелось снова увидеть нормальное солнце. Солнце моего мира. При одной мысли об этом на губах появилась предвкушающая улыбка. Я поднялась с места, понимая, что все между мной и наставником уже сказано. Дальнейший разговор будет тяжелым для обоих.
— Насчет людей Аттия Аддалоса можешь не беспокоиться, — сказал мне Эрбин напоследок. — Их я беру на себя.
Я благодарно улыбнулась и поспешила покинуть комнату наставника. Теперь оставалось попрощаться с Базианой и Криспиной, а потом ждать, пока Асдус выполнит мою просьбу. Чувствовала, что мысленно нахожусь уже не здесь, а в своем мире, и желала как можно скорее воплотить это в реальность.
Асдус, засранец такой, где-то пропадал до трех часов дня, предоставив мне поддаваться уговорам Базианы и Криспины не покидать Обитель. Думаю, он сделал это специально, надеясь, что я образумлюсь и передумаю. Или что меня заставят передумать. Сильно сомневаюсь, что так уж сложно в Тарнисе достать обычную женскую одежду.
Базиана и Криспина не преминули воспользоваться моментом, чтобы на два фронта убеждать меня, что я совершаю глупость. Подруга еще и к запрещенному приему прибегла — рыдала на моем плече и умоляла не покидать ее. Ей еще хватило коварства приобщить к делу других моих одногруппников. И те, пусть ко мне особой симпатии не питали, тоже высказали мнение, что я веду себя, как идиотка. Говорили, что меня там тут же убьют, причем виды моей смерти расписывались во всех подробностях. И утопление с камнем на шее, и сожжение живьем, и отсечение головы и осиновый кол в сердце. Особенно изгалялась Агела. У нее даже глазки блестели, когда она расписывала, как я могу умереть. Думаю, она бы только порадовалась, случись это на самом деле.