Одержимость

Кира Фарди

Эти люди появились ночью.

Вошли крадучись, как воры, и разделили мою жизнь на «до» и «после» в буквальном смысле. Я хорошо помню, что было до этой трагедии, а сам ужасный момент остался в памяти фрагментами: чёрные мужские туфли из лаковой кожи, массивные часы, галстук в полоску…

А еще полгода назад жизнь

Звонок от главного редактора застаёт меня врасплох.

Мы с подругами только-только пришли в ресторан, устроились за столом, и тут…

– Селезнёва, немедленно в редакцию! Срочная новость! – кричит Сан Саныч в трубку так, что мне кажется, у меня сейчас лопнет барабанная перепонка.

– Что? – одними губами спрашивает Юлька. – Опять?

Пожимаю плечами: это уже не первый случай, когда меня выдергивают на вызов с какого-нибудь торжества.

– Но… а другой никто не может? У меня… девичник… подруга замуж выходит.

– Что? Какого хрена! А работать за тебя дятел будет? Живо на телестанцию!

– Юль, прости.

Я хватаю сумочку и пальто, конец апреля в этом году выдался холодный, и несусь к двери, но выход мне неожиданно преграждает здоровенный амбал. Делаю шаг в сторону – он тоже, я в другую – и он туда же.

– Пропустите! – поднимаю на парня глаза.

– Не могу!

На красивом, но совершенно бесстрастном лице нет ни одной эмоции. Серо-синие глаза, опушенные длинными ресницами, смотрят внимательно и строго, но от этого пристального взгляда не спрятаться. Морозом охватывает плечи, и я невольно передергиваюсь.

– Мне срочно нужно идти. Хочешь, чтобы охрану позвала?

– Девушка, мой босс приглашает вас за свой стол.

– Чт-о-о-о?

От удивления я икаю и смотрю в ту сторону, куда указывает рука парня.

За столиком в углу ресторана сидит мужчина, небрежно откинувшись на спинку стула. На нем надет строгий костюм с золотыми пуговицами и белоснежная рубашка. Лучи люстры отражаются в хрустальных бокалах, наполненных красным вином, и разбрасывают вокруг свечение. Издалека кажется, что этот человек окутан ореолом силы и власти, как греческий бог.

Заметив мой взгляд, он важно поднимает руку и широко улыбается. Я почему-то жду, что сейчас мелькнет золотая фикса, но нет, мужчина демонстрирует ряд идеально ровных и снежно-белых имплантатов.

Симпатичный дядечка, вот только мне сейчас не до него.

Я разворачиваюсь и смело иду к столу. Мужчина медленно поднимается. О Боже! Какой же он высокий, как скала Эль-Пеньон-де-Гуатапе в Колумбии, о которой я делала репортаж для дипломной работы.

– Что вам от меня надо? – спрашиваю с вызовом.

Мужчина отодвигает стул.

– Садитесь.

– Не могу, – делаю шаг назад. – Тороплюсь на работу.

– Скажите, где вы работаете, и я позвоню вашему шефу. Юные девушки вечером должны отдыхать и развлекаться.

– Простите…

Я теряюсь от такой наглости, просто смотрю в непроницаемые зрачки, и вижу в них своё растерянное лицо.

– Назовите своё место работы, – повторяет мужчина и поворачивается к помощнику, который остановил меня у двери: – Кирилл, запиши.

– Но я не собираюсь отлынивать! Я вас не знаю, и не хочу знакомиться. Вы в два раза меня старше!

Действительно, несмотря на моложавое лицо, выбритые виски мужчины серебрятся сединой, в аккуратной бороде тоже блестят белые искорки, а я в двадцать один год не планирую заводить папика.

– Что здесь происходит? – за моей спиной появляются встревоженные подруги. – Лиза, нам вызвать охрану?

– Все в порядке. Мы уже прощаемся. Правда, мальчики?

Мужчина улыбается уголками рта, его лицо смягчается и становится ещё более привлекательным.

– Вы не дадите мне и шанса?

– Нет! Я очень тороплюсь!

Я гордо вздергиваю подбородок: никто не смеет остановить будущую звезду экрана, Елизавету Селезневу, от выполнения важной миссии. Уже намного позже вспоминая свою глупую наивность, проклинала себя за длинный язык и несдержанность. Но в тот момент я была мисс Решительность и Непреклонность.

– Кирилл, пропусти девушку, – по-кошачьи мягко говорит мужчина, и в его голосе слышатся нотки акцента.

Помощник делает шаг в сторону, я мчусь на всех парах к двери, прыгаю в такси, которое уже ждёт на стоянке у ресторана, и лечу на работу, в телестудию канала «Честные новости».

Форс-мажор – наше все! Без него свежие новости не делаются. А успеть подготовить репортаж раньше других – пунктик нашего продюсера.

– Что у нас? – взмыленная, вбегаю в кабинет босса.

– Пожар в доме на Пролетарской, взрыв газа. Оператор и Баусова уже в машине.

– А я зачем нужна?

– Ты идиотка, Селезнёва? Кто информацию собирать будет?

Минивэн трогается сразу, как только я прыгаю в салон. Анна Баусова – известная тележурналистка – сидит, поджав губы, и роется в своей сумочке. Оператор Максим обнимает камеру. Мы переглядываемся.

«Что?» – киваю я и показываю глазами на нашу приму.

«Ужас!» – качает головой он.

– Заставляешь себя ждать, милочка, – замечает наконец меня Баусова. – Дом успеет сгореть, пока ты появишься.

«И не надо меня ждать», – хочется возразить мне.

Но я молчу: бесполезно, Баусова не может полностью сама выполнять всю работу, считает, что статусом не положено. Ей непременно нужны шестерки – подай, принеси, сделай. Сегодня эта функция возложена на меня.

Место пожара заполнено дымом и окружено полицейскими и пожарными машинами. Вокруг суетятся люди. Толпы зевак теснятся за ограждением. Мы с трудом пробиваемся сквозь строй и находим пятачок для парковки. Конечно, прибываем в числе последних. Я вижу, как другие телеканалы уже приготовились работать.