Одержимость
Шрифт:
Амрита ответила резче, чем собиралась:
— Эй, услышьте уже меня! Я знаю, что говорю. Я знаю эту женщину. Она не принадлежит ни к какой банде. Я ее знаю.
— Что?! — Полицейский взорвался. — Почему же вы нам раньше не сказали? Решили нас одурачить? Кто она? Что тут происходит? Позвольте, мадам, мы запишем ваши показания, а затем вам придется проследовать с нами.
Амрита не сдвинулась с места. Кассету перемотали, инспектор включил магнитофон, неотрывно следя за выражением ее лица. Сиплый голос Минкс снова наполнил комнату, Амрита сидела, опустив глаза. Когда Минкс замолчала, инспектор вынул кассету и
— Итак, эта женщина — ваш близкий друг. Будьте добры, сообщите нам ее имя и прочие данные… впрочем, прежде всего нам нужно установить связь… мотив. Откуда вы знаете, что именно она похитила вашего мужа? Я ожидал требований, угроз и тому подобного. Но она не сказала ничего… разумеется, если только вы с ней не в сговоре. Прекращайте этот театр и признавайтесь.
Амрита яростно затрясла головой:
— Нет, нет, нет! Вы несете чушь! Неужели для вас не очевидно, она — убийца! Вот! Слушайте, слушайте внимательно! — Она снова поставила кассету.
Инспектор выслушал последовавшие сдавленные звуки.
— Ничего не доказывает. Вы двое вполне могли все спланировать. Скажите, зачем? Ради денег?
Амрита не выдержалась и разрыдалась:
— Какой же вы идиот! Вы ничего, ничегошеньки не понимаете!
Инспектор резко оборвал ее:
— Мадам, я уже понял все, что хотел. Теперь пора понять вам. Сейчас приедет мой уполномоченный. Радиограмму в Дели мы уже отправили. Все свои объяснения приберегите до лучших времен. А я хотел бы уточнить несколько деталей. Имя вашей сообщницы… ее и ваши анкетные данные. Остальное расскажете в суде. С этого момента можете считать себя арестованной.
27
— Ну, давай. Я планирую поразвлечься с тобой.
Ракеш с презрением взглянул на свою мучительницу. Из-за грубого кляпа у него саднило во рту. Веревки глубоко врезались в запястья. Минкс стояла в паре метров от него, одетая, как обычно, в черное. Впрочем, на этот раз она пристегнула кобуру и добавила сапоги. Он не отводил взгляда, одновременно размышляя, насколько же она чудовищно отвратительна. К счастью, ее злобные глаза скрывали большие черные очки. Крошечный деревянный домишко, ставший его тюрьмой, ютился на горном уступе. Минкс привела его сюда, приставив между лопаток пистолет, и время от времени подгоняла, тыча дулом в спину.
Ракеш вспомнил события этого утра — нападение произошло минутах в пятнадцати от бунгало, где, ничего не подозревая, сладко спала Амрита. Его сильно ударили сзади по голове чем-то тупым и тяжелым.
Он с глухим стуком упал на землю, покрытую сухими листьями, и ударился о камень. Но прежде чем потерять сознание, Ракеш увидел знакомую ухмылку, услышал отвратительный глухой смешок. Успел подумать, что Минкс, вероятно, убьет его. Очнулся он уже связанным. Минкс сидела на расстоянии нескольких метров от него, беззаботно покуривая сигарету и прикладываясь к фляге, висевшей на плече. В кобуре на поясе у нее был пистолет, а за голенищем сапога — складной нож. Ракеш снова отключился.
Он проснулся от резкого тычка в бок. Солнце уже поднялось, под деревьями стало светло и жарко.
— Пошли, герой… шагать нам далеко, — прикрикнула Минкс. Ракеш попытался встать, но не удержался на ногах. Болела голова, по щеке стекала кровь.
— Что, черт побери, происходит? — медленно, с трудом выговорил он. Из-за глубокой раны в углу рта голос звучал невнятно.
— Скоро узнаешь. Давай пошли, — отрывисто бросила Минкс, вытащила пистолет и ткнула им Ракешу под ребра.
— Где моя жена? Где Амрита? Что ты с ней сделала?
— Твою мать! Заткнись, пока я тебя не убила! — Минкс снова пнула его. Он согнулся пополам от мучительной боли. Минкс достала кусок ткани, запутавшийся в кустах неподалеку, и велела ему нагнуться. Заткнув ему рот, она неторопливо, наслаждаясь процессом, сняла его длинный шарф и беспечно бросила в сторону.
— Пусть твоя бесценная женушка порадуется находке, когда отправится на поиски, — засмеялась она. — Уверена, ей будет приятно.
Дорога к деревянному домику оказалась долгой и тяжелой. Каждые пару шагов Ракеша одолевал приступ слабости, ему казалось, он упадет и никогда больше не сможет встать. Всякий раз, когда он спотыкался, Минкс пинала его ногами. Она шла позади, фальшиво напевая и регулярно отхлебывая из фляги. Ракеш умирал от жажды, ужасно хотелось есть. Но она не позволяла остановиться ни на секунду.
Когда они пришли к маленькому домику, Минкс занялась делами. В доме было заготовлено все необходимое для жизни: запасы еды, дистиллированная вода, туалетная бумага, дрова, ром, импортный шоколад, кофе, сахар, моющие средства. Даже электричество — Ракеш заметил большой переносной генератор. Минкс вытащила кляп, но руки оставила связанными.
— Мы здесь, возможно, на… дай-ка подумать… на день? На месяц? На год?.. Может случиться, что и навсегда. Зависит от того, насколько ты нужен своей женушке. А раз так, подумала я, нужно располагаться как дома. Расслабься. У меня есть музыка, кино, все что захочешь. В плане развлечений мы дадим фору любому пятизвездочному отелю. Ты, уверена, согласишься со мной, когда начнется шоу. Но прежде мы с тобой немножко поболтаем. Ты готов?
Ракеш даже не пытался скрыть презрение, молча разглядывая Минкс. Она открыла банку импортного пива и протянула ему. Он выпил все до дна за несколько секунд. Подойдя ближе, Минкс взъерошила ему волосы:
— А ты ничего. Отличное тело, отличные волосы, отличная улыбка. Жаль, я не люблю мужчин — я бы лучше влюбилась в тебя, чем в твою красавицу-жену.
Ракеш не ответил, и Минкс продолжила:
— А ведь всех этих глупостей можно было избежать — тебе стоило только послушать меня и оставить ее в покое, как я просила. Я ведь просила вежливо, помнишь? Но ты, упрямый дурень, решил по-своему и украл ее у меня. Зачем? Ведь мог выбрать любую другую. Только не надо этих бредней про любовь, или я сломаю тебе челюсть.
Минкс развернула плитку «Линдта» и положила две дольки ему в рот. Ракеш сначала было стиснул зубы, но передумал.
— Хороший мальчик. — Лицо Минкс находилось он него всего в нескольких сантиметрах. — Молчишь? Отлично. Я буду говорить. Амрита была моей и останется моей. Неважно, какими сказочками она тебя кормила, но такова правда. Она любила меня тогда и, клянусь, любит меня сейчас — можешь быть уверен.
Она резко поднялась и подошла к низкому столику.
— Вуаля! Тра-ля-ля!.. Домашнее видео! — пропела она, театральным жестом сдернув с крупного предмета заляпанную жиром скатерть. На столе стоял блестящий телевизор с плоским черным видеомагнитофоном.