Одержимые дьяволом. Мой опыт психиатра рядом с паранормальным
Шрифт:
Я был сильно удивлен, узнав о реальных событиях, ставших основой для захватывающей книги и фильма, хотя я видел и понимал, что Блэтти многое взял из исторических описаний экзорцизма, включая Луденское дело. Более всего меня поразило, что фильм построен большей частью на художественном пересказе реальной истории одержимости, произошедшей совсем недавно.
Первоосновой для истории Блэтти, как считается, был случай истинной одержимости в Мэриленде, имевший отправную точку в 1949 году и продлившийся несколько лет. Пострадавший от нападения мальчик, записанный в источниках как Роланд Доу, позже, после тщательного расследования, был переименован в Робби Манхейма. Воспитанный в лютеранской вере, Робби был прихожанином преподобного Лютера Майлза Шульце. Мальчик долгое время провел в больницах, но врачи так и не смогли объяснить, что с ним, а психиатрическое
Как показано в фильме, проблемы начались с чего-то, похожего на полтергейста, – необъяснимые звуки, «царапанье», дрожащая кровать, летающие по воздуху предметы и падающие стулья. Различные документы утверждают, что свидетелями этих странных событий было около сорока восьми человек, включая преподобного Шульце, который долгое время наблюдал за Робби, специально пригласив его для этого в свой дом. Состояние Робби в конечном итоге ухудшилось до той степени, когда стали явно проявляться симптомы, характерные для одержимости: непроизвольные впадения в транс, выражение злобной ненависти к религии, «дьявольский голос» и другие паранормальные явления – например, говорение на латыни, которой маленький Робби не знал. По словам очевидцев, в какой-то момент в комнате Робби стало ощутимо холодно – как я позже узнал, такое часто случалось и ранее во время изгнания нечистой силы.
Священнослужители различных конфессий провели множество обрядов экзорцизма, сначала по канонам лютеранской, затем епископальной и, наконец, католической церкви. В конце концов, после многих лет борьбы, группа иезуитов провела успешную серию ритуалов в госпитале Сент-Луиса. Священники сообщали, что момент освобождения Робби от злого духа сопровождался необычно громким шумом. По словам иезуитов, он был сравним с «раскатами грома». После успешного изгнания демона Робби смог жениться, завести детей и вести нормальную жизнь.
Перед своей смертью в 2017 году Блэтти признал, что его вымышленная история основана в значительной мере на случае одержимости Манхейма, но у нее были и другие источники. Например, фигура священника-психиатра (в книге и в сценарии) была создана Блэтти по образцу отца Сурина, который, как и его литературный аналог, предложил себя демону в качестве жертвы взамен захваченного им мальчика.
Другие два героя в романе Блэтти – священники отец Дэмиен Каррас и отец Ланкастер Меррин – были задуманы как олицетворение двух противоположных мировоззрений. Отец Меррин, с лицом, покрытым глубокими морщинами, и шапкой седых волос, символизирует католицизм старой школы и ее непреклонную веру в злых духов. Он не отступает от этой веры даже во время своего последнего, ставшего причиной его смерти ритуала экзорцизма. С другой стороны – отец Каррас, который в начале повествования полностью уверен, что молодая девушка Риган Макнил больна неизвестным психическим расстройством, несмотря на явные указания на демоническую одержимость. Лишь после всех медицинских и психиатрических анализов он все-таки меняет свое мнение, признавая, что происходит что-то необъяснимое, демоническое.
Меня очень привлекла трансформация отца Карраса. Я только позже осознал, насколько этот образ оказался значимым для моей последующей исследовательской стратегии и пути в науке: опытный психиатр, который исследует вопрос с аналитической и научной точки зрения, а потом – и только потом – приходит к уверенности в реальности демонической одержимости.
Подобно отцу Каррасу, с тех пор я жил меж двух миров – между миром научной психиатрии и миром экзорцизма. И я потратил многие годы на то, чтобы сделать более глубоким свое понимание обоих этих миров, кажущихся многим несовместимыми, хотя, на мой взгляд, это не так.
После четырех лет ординатуры я занял должность лечащего врача-психиатра в отделении хронических болезней госпиталя Корнелл-Нью-Йорк-Вестчестер. Наш коллектив занимался сложными случаями в специализированном стационаре для пациентов с тяжелыми пограничными расстройствами личности. Эти больные очень нестабильны, беспокойны и часто страдают от жестокого обращения. Попасть на таких непростых пациентов сразу после ординатуры – этот опыт был очень стимулирующим для моего профессионального роста.
«Лечащее окружение», или программируемая среда, эта методика лечения была создана согласно клиническим принципам, сформулированным директором нашего госпиталя доктором Отто Кернбергом, одним из самых выдающихся психоаналитиков в мире [10] . В Корнелле и мне довелось поучаствовать в исследованиях, помогая разрабатывать более точные методики опроса стационарных пациентов и оценки их прошлого травматического опыта. Отчеты нашей группы (как одной из нескольких исследовательских групп по этой теме), обнаружившие множество случаев жестокого обращения в историях болезней пациентов, в итоге были опубликованы в виде монографии в журнале The Journal of Personality Disorders, и я был ведущим автором этой работы [11] . По моим воспоминаниям, уровень медицины и научных исследований в Вестчестере был прекрасным, хотя работа и отнимала все мое время без остатка.
10
Во многих книгах объясняются теории и терапевтические рекомендации доктора Отто Кернберга, например: Otto F. Kernberg, Severe Personality Disorders: Psychotherapeutic Strategies («Тяжелые личностные расстройства: психотерапевтические стратегии») (New Haven: Yale University Press, 1984); и Frank E. Yeomans, John F. Clarkin, and Otto F. Kernberg, A Primer of Transference-Focused Psychotherapy for the Borderline Patient («Введение в сфокусированную на анализе переноса психотерапию для пограничных пациентов»), (Northvale, NJ: Jason Aronson Press, 2002).
11
Richard Eugene Gallagher, Barbara L. Flye, Stephen Wayne Hurt, Michael H. Stone, and James W. Hull, Retrospective Assessment of Traumatic Experiences (RATE) («Ретроспективная оценка травматических переживаний»), Journal of Personality Disorders 6, №. 2 (1992): с. 99–108.
И снова мне пришлось выбросить из головы любые планы по поводу исследований одержимости и других вещей из области, как я это называл, «религиозной феноменологии», видевшейся мне тогда только хобби.
Перед тем как покинуть Нью-Хейвен [12] , я серьезно, хотя и не вполне определенно, подумывал о том, чтобы пойти в аспирантуру Йеля и получить академическую степень по истории религии. Однако, поработав какое-то время в Корнелле, я стал думать, что эта возможность потеряна навсегда. Я решил поступать в Центр обучения и исследований психоанализа Колумбийского университета и прошел для этого необходимую подготовку у доктора Кернберга. Вскоре мне предложили вести в Корнельском медколледже курс о жизни и наследии Фрейда. Медленно, но верно я приобретал известность как специалист по психофармакологии и начинал уже задумываться о подаче заявок на исследовательские гранты. Очертания карьеры академического психиатра стали вполне отчетливо вырисовываться на моем жизненном горизонте.
12
Город в штате Коннектикут, где располагается Йельский университет.
Но однажды утром в начале 1990-х в дверь моего кабинета постучался нежданный гость – пожилой католический священник. Его интересовало, не смогу ли я помочь ему поставить диагноз одной женщине. Священник сообщил, что он один из нескольких на все Соединенные Штаты официально назначенных церковью экзорцистов.
Глава 2. Визит священника
Наблюдаю внешнее воздействие
Незнакомец был в обычном одеянии священника, весь в черном с головы до ног, кроме белой римской колоратки на воротнике. Немного сутулый и полноватый, он тяжело дышал, утомленный небольшой прогулкой по университетскому городку. Его легко можно было принять за слегка неопрятного профессора, возможно, из-за брюк, явно требовавших глажки.
Отец Жак, назовем его так, занимал должность капеллана в государственной психиатрической клинике и, кроме того, несколько часов в день занимался служением в одном довольно отдаленном приходе.
«Прошу прощения, доктор, – начал священник. – Мне нужна ваша помощь в довольно странном деле. Хотелось бы узнать, что вы скажете по поводу состояния одной женщины. Сам я в этом не специалист», – добавил отец Жак, хотя мне показалось, что он знает достаточно о пациентах с психическими расстройствами.