Одержимый фанат
Шрифт:
— Не надо, ты нужна мне в трезвом уме, – он улыбнулся, однако улыбка вышла печальной – это было отражение его недавних мыслей. Крис решил перестроиться на что-то другое. Он потянулся за мочалкой и гелем и уже веселее сказал:
— А теперь пора мыться!
Глава 28
— Милый, почему ты не несёшь мне кофе в постель? – кокетливый дрыщ в очках, похожий на “ботаника” в стереотипном и, кстати сказать, худшем представлении, лежал на кровати под белоснежной и измятой простыней. Его партнёр – рукастый бородатый мужик лет тридцати
— Помолчи! – рявкнул на него партнёр, прикрыв рукой динамик. – Да, да, конечно, сделаем всё, как договаривались. А вы уже сегодня улетаете?.. До встречи.
Повесив трубку, он сердито уставился на дрыща:
— Ёпт, сколько раз повторять, чтобы ты не верещал, когда я разговариваю по телефону!
— Войцех, да не дрейфь, никто не узнает, – дрыщ уселся на кровати, накинув на бёдра простынь, и положил руку на плечо партнёра. – Может, впердолишь мне ещё разок, пока на работу не уехал?
Войцех посмотрел на него. Весь его вид как бы говорил – во что я только ввязался, как позволил себе пасть жертвой гомосексуальной пропаганды, ведь я такой крутой, настоящий мужик, от вида которого в трусах у телок становится мокро, и вдруг такое?!
Дрыщ, которого звали Грегор Щенкевич, потянулся к Камински. Тот, колеблясь секунду, впился в губы партнёра долгим колючим поцелуем. Борода, росшая на круглых щеках Войцеха Камински, была вместилищем хлебных крошек и копилкой для запаха, оставшегося от алкоголя и прочих принятых хозяином накануне жидкостей. Камински ел жадно, неаккуратно, так же, как неаккуратно и жадно “любил” своего избранника.
Судьба свела его с ним на одном из сборищ поклонников из польского фан-клуба Криса Майера и группы “Verruckte Welt”, а потом они завязали переписку в Интернете. Затем была встреча, долгие разговоры и размусоливания на тему, какие женщины меркантильные сучки и стервы, пьяная ночь и желание изведать что-то новое… Новое в сексуальном и эмоциональном плане.
— Давай, раздвигай булки, – неохотно пробурчал Камински, а сам был не в силах оторвать глаз от Грегора, лишь только с виду казавшегося юным и, так сказать, няшно-милым. – Только быстро, мне ехать скоро.
Грегор был похож на крысёныша, его спокойный вид был обманчив. Он был ехидной шовинистской тварью, почти как сам Камински. В Интернете оба выставляли себя крутыми мачо, не признающими равноправия с женщинами, оскорбляли всех подряд и были “королями виртосрача”. Если бы хотя бы полгода назад им кто-то сказал, что они оба станут “ахтунгами”, они бы не поверили и прописали бы тому хорошую "двоечку". Но подсознание, обстоятельства, наследие Зигмунда Фрейда и мужское блядство взяли своё.
— Когда ты улетаешь в Берлин, пупсик? – спросил Грегор, выставив задницу, словно страус, приподнял простынь и призывно повертел ягодицами, будто танцуя тверк.
— Завтра или послезавтра. Пусть сначала эти ленивые твари хоть что-то сделают и поймают девок, что вечно нам мешают. Не мне же одному всем заниматься?
Камински уставился на задницу партнёра. Всё ещё с неким стыдом и удивлением он почувствовал, как наливается силами его “нефритовый стержень”, устраивая бурю в ажурных плавочках-шортах и, поднимаясь, растёт навстречу солнцу, то есть, пардон, “шоколадной фабрике” Щенкевича.
— Да, езжай. Главное, чтобы баб там не было.
— Если и будут, что с них взять… Дырки неразумные, – пробурчал Камински и принялся страстно целовать ягодицы своего дружочка.
***
— Нужно узнать, почему Крис не берёт нас с собой на репетицию, – говорила Джулия подруге на следующий день. – Что он там прячет или кого? Я сгораю от любопытства!
— Может, не надо? Мне бы не хотелось его злить, – сидя на подоконнике, Вика держала на коленях ноут и сёрфила в Интернете.
Погода в последние дни не радовала. На улице только что закончился дождь, и небо всё ещё было затянуто тёмными тучами. На тротуаре пара взъерошенных воробушков, пища и чирикая, дралась из-за червяка, на свою беду вылезшего из земли, чтобы подышать озоном. Наблюдая за ними, в голову Янсонс вдруг пришла мысль, что они с подругой никогда бы не дрались и не ссорились из-за мужчины, несмотря на неоднозначную ситуацию, в которой они оказались. Джулия сильно бы возмутилась, узнав о том, с кем она их всех сравнивает.
— Мы опять одни дома сидеть будем, – вздохнула Джулия. – Я хочу пойти вместе с Крисом.
— Крисуля грустный в последнее время, – заметила Вика. – Разве ты не замечала? Не надо его расстраивать ещё больше.
— Замечала, только я сомневаюсь, что он печален по той же причине, что и мы! Нам ведь тоже есть, от чего грустить. Заканчиваются дни нашего пребывания здесь, – напомнила Джулия. – Я тем более не хочу впадать в уныние и собираюсь классно провести время, так что пойду в клуб, где он репетирует, и проберусь туда хотя бы тайком. Я хочу снова увидеть его на сцене и услышать, как он поёт! Хочу видеть его улыбку и как мило он дурачится с товарищами по группе. Ты со мной?
— Я подумаю, – ответила Вика, а Джулия уже вошла в раж. Когда она что-то замышляла, её ничто не могло остановить.
С одной стороны, Вика была рада, что у неё такая решительная подруга, которая и на расстоянии посылала ей “пинки добра и вдохновения”, но иногда её заносило. И сейчас был как раз второй случай.
В комнату зашёл Майер и тут же поймал на себе две пары восхищённых глаз. Чёрный пиджак подчёркивал его широкие плечи, брюки были идеально выглажены, ботинки из дорогой кожи тщательно вычищены. Голубая рубашка оттеняла цвет его выразительных голубых глаз. Тёмные волосы были старательно расчёсаны.
— Ты на репетицию? – спросила Джулия. – В таком виде?
— Да, это генеральная репетиция и выступаю я на днях в этом костюме. Хочу войти в образ. Нравится? – спросил Крис. Девушки синхронно кивнули, не отводя от него глаз. – А то, может, мне надо было одеться, как для той фотосессии, которую вы видели пару недель назад?
— Не надо, ты замечательно выглядишь, – возразила Вика, любуясь им.
— Нам с Говардом пора. Мы не задержимся, приедем домой к полуночи или к часу ночи, посмотрим, как всё пойдёт. Не скучайте без меня, сладенькие.