Одержимый запретным желанием
Шрифт:
Она старалась избегать его, когда он приезжал в Мэннион, вот только Зак приезжал довольно часто.
– Это не вина Адама, – порывисто сказала она. – Он знает, что удар с лету не моя сильная сторона. Он просто пытался прикрыть меня.
– Вот оно как. – Зак насмешливо приподнял брови, потом повернулся к Адаму: – Серафина напоминает вам, что чай на террасе.
– Точно, ты мой щит и моя защита. – Адам приобнял ее за плечи небрежным жестом. – Мы будем пить чай с клубникой и сливками, даже если это не Уимблдон.
Дана
Пожалуй, именно тогда она всерьез увлеклась Адамом.
Следующие два года она с нетерпением ожидала наступления летних каникул и его приезда в Мэннион. А затем снова ждала, когда он ее заметит.
К тому времени ей уже исполнилось семнадцать, миновал возраст, когда полно прыщей на лице, а волосы кажутся немытыми. Дана изменилась настолько, что Адам начал поглядывать на нее совсем другими глазами, вызывая в ней тайное волнение.
«Я стала женщиной, и он заметил это», – думала она, ликуя.
И свое открытие он ознаменовал в Рождество поцелуем под омелой. О, этот поцелуй длился, казалось, бесконечно и практически лишил ее дыхания, намекая на что-то большее.
– Боже мой, – прошептал Адам хрипло, когда они неохотно оторвались друг от друга. – Ты полна сюрпризов, милая Дана. И я хочу обнаружить их все.
Затем он позволил ей уйти, так, словно сам испугался своего заявления.
Но Дана знала, что будут и другие моменты. Ведь именно это он и имел в виду. И она ожидала этого с трепетом предвкушения. Может быть, на Пасху…
Но на Пасху он не приехал в Мэннион.
– Адам уехал в Корнуолл с Заком и другими приятелями, – небрежно сообщила ей Никола.
Чутье подсказало Дане, что в компании были не только приятели, но и приятельницы. Она знала от Николы, что у него есть подружки в Лондоне, но он никогда не привозил их в Мэннион.
– Потому что Серафина не позволит им жить в одной комнате, она очень строга в таких вещах, – с хихиканьем поделилась с ней Никола. – И Адам не хочет ее расстраивать, особенно сейчас.
«Что такого особенного происходит сейчас?» Этот вопрос не давал Дане покоя.
А затем тетя Джосс рассказала ей о передаче Мэнниона, и Дана все поняла.
Поняла и скрепя сердце согласилась поехать к миссис Хестон. То лето обещало быть совершенно ужасным – восемь недель ей предстояло присматривать за тремя неугомонными детьми. Об этом даже думать было тяжко…
«Меня спасет только чудо», – сказала она себе.
Не прошло и часа, как ее вызвали в кабинет директора.
Обычно посещение мисс Браун не сулило ничего хорошего, но в тот раз Дана вышла от нее чуть ли не крутя «колесо» по коридору.
– Дети Хестонов подхватили ветрянку, и вся семья на карантине, потому что никто из них не болел этой болезнью, так же, как и я! – сказала она Николе, не скрывая ликования.
– О, как чудесно. – Лицо Николы вспыхнуло. – В Мэннионе было бы так ужасно без тебя. Теперь же у нас будет самое лучшее лето!
«О да, – сказала себе Дана, – с Адамом».
Гроза стихла, и лишь отдаленные раскаты грома напоминали о ней. Дана встала с кровати, подошла к окну и глубоко вдохнула свежий ночной воздух. Подтянув стул, она села и, положив сложенные руки на подоконник, уставилась в темноту. На небе не было видно ни луны, ни звезд.
И все же она могла видеть летний домик так ясно, как если бы он был освещен лучом прожектора. А может, просто каждая деталь этого домика отпечаталась в ее памяти.
Деревянный, с соломенной крышей и верандой, где стояло ротанговое кресло Серафины. Этот летний домик с видом на главный дом был особенным для нее местом.
Деревянные ставни на незастекленных окнах и широкая дверь открывались наружу. Внутри небольшой стол с керамической чайной посудой и свечами в подсвечниках. Складные стулья, стоящие около одной стены, напротив входной двери – огромный старый диван. На полу красовался некогда роскошный сильно обветшавший ковер.
Когда они с Николой переросли тайное убежище в кустах, Серафина позволила им играть там. Конечно, были строгие правила относительно пребывания в домике. Все должно оставаться в чистоте и порядке. Нельзя было зажигать свечи, и они должны были всегда закрывать ставни на ночь.
– Белки, – лаконично объяснила Никола.
Также всегда нужно было закрывать дверь на ключ и относить его в дом и вешать на крючок в кладовке для обуви.
Но это была небольшая плата за долгие летние дни и бесконечные игры.
Дана с нетерпением ждала, что она и дальше сможет проводить там время, возможно с Адамом. Но у тети Джосс были другие планы.
– С ветрянкой ничего не поделаешь, – сказала она хмуро. – Но я не могу позволить тебе болтаться без дела. Так что миссис Сансом из «Королевского дуба» согласилась взять тебя к себе. Будешь помогать ей с уборкой комнат и накрывать на стол, хотя за стойкой бара ты еще не можешь работать. Она заплатит тебе немного, но у тебя еще будут чаевые. Твоя смена будет заканчиваться после обеда.
Дана слушала, потрясенная. Даже мысль о том, что ей удастся заработать денег, не могла ее примирить с тем, что ей придется проводить полдня на побегушках у миссис Сансом.
А хуже всего было то, что Дженис Коттон, которая была самой главной хулиганкой в сельской школе, где училась Дана, тоже работала в «Дубе», на кухне и, скорее всего, будет ждать момента, чтобы снова поиздеваться над ней.
И если Адам с друзьями решит зайти и пообедать в «Королевский дуб», то она должна будет их обслуживать, приносить еду, накрывать на стол, при этом одетая в этот ужасный розовый костюм с ярко-зеленым дубовым листком на груди.