Одержимый
Шрифт:
– Марат, между прочим, на ноги всю родню поднял, – делаясь серьезным, сказал старик. – Жаль, конечно, что не прошел он суровой мужской школы, но он и на гражданке показал себя настоящим мужчиной. Честь ему за это и хвала. А если вы намекаете, что ему в нашем военкомате отсрочку за деньги дали, то тут вы ошибаетесь, уважаемый! Все по закону было.
– А я и не сомневаюсь, – заверил старика Гуров. – Настоящий мужчина он везде мужчина. Просто погоны придают этой героической фигуре законченность. Вот что я хотел сказать.
Бывший военный остался доволен таким выводом и с удовольствием дал Гурову адрес своего знакомого газетчика. Пожелав старику жить до ста лет, поехали дальше.
Погода
Петр Савельевич Астахов, бывший сотрудник газеты «Красная заря», журналист, действительно основательно постарел – совсем недавно ему стукнуло семьдесят пять лет – но держался на удивление бодро. Это был невысокий сухонький старичок с живыми и умными глазами и с печальными морщинами вокруг рта. Одевался он бедно, но аккуратно и даже надел для гостей галстук. Он был не на шутку взволнован. Чувствовалось, что визитами он не избалован.
Застигнутый врасплох, он долго извинялся, что не может принять гостей как следует, однако тут же принялся хлопотать, и на столе появилось домашнее вино в кувшине, зелень и свежий хлеб. Отказываться было крайне неудобно, и мужчины опять уселись обедать – в третий раз за последние три часа.
Сам Петр Савельевич ничего не ел, пригубил глоток вина, разрумянился и засыпал гостей вопросами. Он был родом из Рязанской области, но не видел родных мест уже лет тридцать.
– Теперь уж и не увижу, наверное, – печально подытожил он. – Такая вот судьба. Уж и сам не понимаю, какой я нации человек. Раньше-то вроде кругом родная земля была, а теперь нет-нет, да призадумаешься... Вы извините старика, разболтался я, а вы ведь, наверное, по делу? Правда, это удивительно, что вы ко мне обратились. Я уж полагал, что никому в этой жизни не нужен. Однако я теряюсь в догадках, чем я мог так заинтересовать московскую милицию? Интуиция мне подсказывает, что, верно, случилось что-то в здешних краях, последствия чего аукнулись только сейчас? Я не ошибаюсь?
«А голова у старика работает! – подумал с восхищением Гуров. – Пожалуй, что-то еще удастся узнать!»
Он объяснил Петру Семеновичу, что именно его интересует. Глаза старика загорелись.
– Я отлично помню эту историю! – объявил он, всплеснув руками. – Я вообще все помню. В этом моя беда и в этом счастье. Правда, я полагал, что к тому случаю после всех событий, прокатившихся по стране, никто уже никогда не вернется, а выходит, вы вот вернулись. Замечательно.
– Так что же тогда случилось? – спросил Гуров, испытывая ощущение рыбака, поплавок которого многообещающе задрожал и даже на секунду ушел под воду. – Только сначала расскажите, что вы знаете о воинской части, которая тут стояла. В целом – что это была за часть?
– А знаете, – печально усмехнулся старик. – Мне, если честно, всегда казалось, что без этой части наше министерство обороны вполне могло обойтись. Дело прошлое, и я сейчас никого не обижу, если выскажу эту свою гипотезу. По моему скромному мнению, эта часть была создана специально для того, чтобы дети из хороших семей могли спокойно и без напряжения как бы отслужить в славной Советской Армии. Как это в песне поется – отслужу два года и вернусь!
– Это как же вас понимать? – удивился Гуров. – Поясните, Петр Савельевич!
– Ну, представьте себе те времена, – сказал журналист. – Коррупции еще той не было. С армейской службой все-таки строго было. Армия еще крепкая была, серьезная. Военкоматы не дремали. Но ведь уже существовала масса людей с возможностями – директора предприятий, партработники среднего звена, военачальники средней руки. Ну вот вам конкретный пример. При мне в здешней части служил некий Рустам Хаматов. У этого отец был начальником райвоенкомата в городе Ленинграде. Рустам сам мне об этом говорил. Отец его по своим каналам к нам в город пристроил. А что? Тихо, спокойно, без приключений, служба не бей лежачего. А после срочной службы Хаматов намеревался в престижное военное училище поступать – срочникам же преимущество.
– Значит, грубо говоря, служили здесь блатные – правильно я вас понял? – уточнил Гуров.
– Абсолютно верно! Именно блатные. Не в том смысле блатные, что воровские законы исполняли, а в нашем советском смысле. Считалось, что это часть войск связи. Не знаю уж, как у них обстояли дела со связью – по-моему, этим делом у них прапорщик занимался, тот специалист был действительно. Он и горожанам всю технику чинил – телевизоры, приемники, телефоны. Когда его перевели в другое место, все так расстроились... Ну еще два офицера было. Один все вино дегустировал, другой больше по слабому полу специализировался. Но вообще-то, люди оба неплохие были. Просто, сами понимаете, дела у них тут настоящего не было.
– А солдаты?
– Ну а что солдаты? Служили себе потихоньку. Немножко зарядки, немножко строевой, немножко на кухне в наряде постояли. А в основном, то в городе кто-то гуляет, то на море плещется. Но в целом все тихо было, мирно, пока не случилось одно неприятное дело... А мне ведь уже задание дали написать статью, как плодотворно и самоотверженно служат в нашем городке солдаты – к их дембелю статья. Маленький, но дружный коллектив, мужская выручка, ну и все такое... Я статью уже написал, с фамилиями, с фотографиями, а тут р-раз!.. В общем, история такая получилась. Сначала тут вообще девять солдат было. Численный состав – девять человек. Они одновременно призывались, так что никакой дедовщины не было и в помине. Но потом, когда они все год отслужили, министерство почему-то решило расширить штат. И прислали сюда еще одного новобранца. Но почему-то уже не блатного, а самого обыкновенного паренька откуда-то из Воронежской области...
– Постойте-постойте! – воскликнул Гуров. – Не из Новохоперска ли?
– Кажется, оттуда, – кивнул старик. – Совсем зеленый был парнишка, забитый. И сложилось у меня впечатление при посещении части, что вся эта братия от скуки взялась этого паренька тиранить. То есть девять «дедов» на одного салагу, представляете? А потом, когда он уже сам год отслужил, и этим на дембель пора было уходить, и вот-вот должны были новые прийти служить, этот парнишка вдруг пропал. То есть бесследно. Ну, приезжали тут из военной прокуратуры, пограничники подключались, водолазов даже вызывали... Большой шум получился. Но пропавшего так и не нашли. О статье в газете никто уже, конечно, не заикался, дело это замяли, а служивых побыстрее отправили на дембель. Приехали новые солдаты, но пробыли здесь недолго, месяца два, что ли? Часть вскоре расформировали. Видимо, в министерстве посчитали, что лучше не искушать судьбу. А дальше понеслось – развал Союза, конфликты, ну и про те дела уже никто и не вспоминал больше.