Один на миллион. Трилогия
Шрифт:
– Ну, когда всё из рук валится. Любимая щётка ломается, зубная паста вылетает с другой стороны, собака гадит на ковёр в гостиной, а кухонный автомат готовит из элитных продуктов настоящую отраву. Десятки мелких и не очень пакостей, которые сами по себе не очень неприятны, но, сложившись вместе, могут, я думаю, вывести из себя даже очень спокойного человека.
– Было такое предложение. Не получается слить все факторы к критическому порогу. Или устроить всё в течение получаса, а иначе всё рассыпается.
– А если начать с самого гнусного – того, что запомнится надолго, и идти по убывающей так, чтобы к определённому моменту клиент окончательно «поплыл»?
– А? – Майор
– Считаю. – Вера Радзиховская склонилась над планшетом.
– А как у вас? – Искалиев перевёл взгляд на двух специалистов по электронике.
– Кухонный автомат сломаем без проблем, можем даже лампочку у него над головой взорвать.
– В туалете! – быстро вставил Белый. – А ещё хорошо бы что-то такое сотворить с машиной, чтобы она ехала, но как-нибудь постукивала или что-то в этом духе.
– А зубная паста? – насмешливо спросил майор.
– Ну, – пожал плечами Белый, – это вообще на раз-два. Этой шутке, наверное, лет столько же, сколько и самому тюбику.
– Ещё предложения есть? – громко произнёс Искалиев, давая понять, что вопрос адресован ко всем.
– Собаке на вечерней прогулке подбросить кусочек вкусненького, – медленно отозвался сапёр, не отрываясь от созерцания пейзажа за окном. – Чтобы она не только нагадила, но ещё и проблевалась.
– Как наши проценты? – обратился Искалиев к Радзиховской.
– Уже около девяноста. – Девушка подняла голову от планшета и неожиданно улыбнулась Белому.
– Тогда можно ещё добить его слегка засорившейся раковиной и сделать что-то не очень злобное с обувью, – произнёс Белый. – Пусть похромает немного.
– А если злобное? – Искалиев заинтересованно склонил голову.
– Обработать слегка жидким азотом и чуть согнуть, до появления трещин. Через некоторое время сами развалятся.
– Н-да. – Капитан Сергеев задумчиво почесал затылок. – Вы как хотите, а я над этим парнем прикалываться не буду. Чует моё сердце, ничего хорошего из этого не выйдет.
В комнате прошёлестели сдержанные смешки.
– Ребятки, рано расхолаживаться! – остановил их майор. – Вера, как со списком?
– Готов.
Искалиев легко, словно танцуя, поднялся из кресла и, подхватив со стола планшет, который лежал перед Белым, одним движением ладони смахнул текст с экрана, словно крошки со стола.
– Перебрось.
– Ага. – Девушка кивнула.
– Значит, так. – Майор всмотрелся в ровные строчки. – Сигнализация, электроника – Семёнов, Мехди. На них же кухонный автомат и лампочка. Далее. Замки, канализация, автомобиль и собака – Сергеев, Семёнов, Григорьева. Мелкие гадости в ванной и прихожей – Белый, Толмачева. Кроме того, на Белом оперативная коррекция плана и консультации по отдельным пунктам. Вера! Не спускать с этой парочки глаз. А то чувствую я, что клиент наш после такого утра запросто приставит ствол к виску.
– Хорошо. – Девушка кивнула.
Земля, Магдебург,
Федерация Демократического Союза
Это был действительно не лучший день в жизни полковника Шольца, старшего объединённой группы на русско-европейских переговорах по разграничению антарктического шельфа.
По какой-то причине будильник разбудил его на час раньше, и полковник, решив, что лучше он проведёт это время в ванной, у порога спальни наступил на гадко пахнущую лужу. Шольц был полон истинно арийского спокойствия и, подмигнув виновато поскуливающему спаниелю Карлу, запустил робота-уборщика. Некоторое время он безуспешно давил на кнопки пульта, пока не убедился, что по какой-то причине аккумуляторы робота пусты и убирать придётся руками. Это отняло ещё двадцать минут, после чего он прошёл в ванную и включил воду. Под умиротворяющий шум он достал из шкафчика «Орбит кристалл клинерс» и попытался выдавить на щётку немного зубной пасты. Почему-то паста не выдавливалась. Он прижал тюбик посильнее, и неожиданно тот лопнул, обдав герра Шольца зубной пеной с головы до ног. Посмотрев на себя в зеркало, подполковник немного натужно рассмеялся и, счистив щёткой с груди немного пены, принялся чистить зубы, что-то невнятно напевая. Затем, не прекращая напевать, он скользнул в бассейн, смывая неприятно щипавшую жидкость. Ещё одной неожиданностью было то, что вода в бассейне была намного горячее, чем он привык. «Видимо, терморегулятор сдох», – решил Шольц и, не задерживаясь, быстро ополоснулся и вышел из ванной, отметив мимоходом, что слив в ванной, похоже, засорился, так как вода не уходила.
Кухонный автомат, получив команду от процессора дома, уже гудел, нарезая сыр и ветчину в тончайшие ломтики.
Полковник зарабатывал достаточно много, чтобы позволить себе дорогие натуральные продукты. Он вошёл в кухню и был остановлен жутким запахом из тарелок, стоявших на столе. Сначала, грешным делом, Шольц подумал, что Карл каким-то образом смог нагадить и здесь, но, приглядевшись повнимательнее, высмотрел в отвратительной кучке и кусочки камамбера, приобретённого им специально для дня рождения, и накрошенную баварскую ветчину. Всё это мало того что было полито дорогим шабли 2131 года, так ещё и подпалено.
Выбрасывая несостоявшийся завтрак в утилизатор, герр Шольц уже не напевал. Он был серьёзен и задумчив. Пройдя в гардеробную, он сбросил халат и, надев белоснежную форменную рубашку, принялся застегивать пуговицы. Внезапно одна из пуговиц вместо того, чтобы занять положенное ей место, осталась в руках вместе с обрывком нитки. Подполковник сжал и без того тонкие губы и, распечатав пакет с новой рубашкой, недовольно посмотрел в зеркало. На рубашке были явственно видны складки после плотной упаковки. Решив, что китель сегодня снимать не будет, он немного нахмурился и продолжил одеваться.
Когда в туалете над его головой взорвалась лампочка, обдав его мелкой пластмассовой крошкой, он от неожиданности сходил не только по-маленькому, но и по-большому, и сделал то, чего не делал вот уже много лет – крепко выругался.
– Шшайсе!
Сильно ударившись в темноте о край раковины, он быстро вышел из уборной и, прихрамывая, дошёл до прихожей. И тут всё было не слава богу. Отчего-то новенькие ботинки за 500 дем не желали как надо стягиваться на ноге и при ходьбе неприятно шлёпали.
Из дома Шольц уже не вышел, а вылетел, испытывая непреодолимое желание расквасить кому-нибудь морду крепким тевтонским кулаком. Завизжавший, словно резаный поросёнок, правый задний маневровый ротор глайдера был последней каплей, переполнившей чашу терпения полковника. Он резко, словно боевую машину, бросил Корвет-Стормглидер в небо и, развернувшись над домом, вошёл в скоростной коридор к Берлину. Остановленный за нарушение шумового режима через пятьдесят километров полицейским патрулем, он спокойно вышел из машины, подошёл к двум полицейским арабского происхождения и точными ударами опрокинул их на бетон, несколько раз крепко наподдав ботинком напоследок. После чего вызвал армейский патруль и после короткой, но темпераментной беседы был препровождён в неврологическую клинику.