Один на один

Перумов Ник

– Кувалда, – тихо позвал Саша. Но ответом ему был уже нарастающий храп.

Можно полежать и поразмышлять. С открытыми глазами или с закрытыми – все равно, потому что темень здесь… вот-вот, как у негра именно там.

Это и куда ж, интересно, меня занесло? Кому сказать – в жизни не поверят. А куда это вы направляетесь, молодой человек? Да вот, с Кувалдой Гризли ко Второму Диктатору идем, Светку Жукову вызволять… Каково звучит? То-то, сам балдею. И, как назло, Саня здесь – не помощник, сам ничего не знает, в уголок забился, высунуться боится. Да ничего, пробьемся. И все-таки очень специальный мир себе придумал господин Антонов. Вот, например, казучча. Да даже и Бог с ней, с этой казуччей, таких хищных одеял в современной фантастике – в каждой второй книжке. Гораздо интересней поразмышлять об оригинале-ВД, который категорически запрещает сваливать фекалии, а сам и постоянного места жительства не имеет… Или о том, как он умудряется писать облаками… Или почему он пишет по-английски…

…Почему

этот ублюдок так упорно и с таким удовольствием напихивает в свою дрянную речь столько английских слов? Вомбат сидел на пороге разрушенного дома и докуривал предпоследнюю сигарету. На завтра останется ровно одна. Что делать потом – хоть на стену лезь. Этот клоун, называющий себя Вторым Диктатором, не курит! Называющий… Господи, какая чудовищная каверза! Где-то, когда-то, случайно, мельком в списке декораций упомянул этого Второго Диктатора… Никто и не думал никогда – идти в этот Город. Было придумано: Город. Есть такой. Там, далеко. Опасный и непознанный. Ну, казалось бы, и фиг с ним… Господи, ведь, это же мой мир, я его сам придумал и сотворил! Откуда в нем взялась вся эта нечисть и гадость? И каждая, прошу заметить, – со своими повадками и гримасами. Претендующая на оригинальность реальность, выуженная из темных закоулков моего сознания… Этот Второй Диктатор (а почему, интересно – не дуче или фюрер?) даже не удосужился приставить ко мне охрану. Наглость, достойная лучшего применения. Он прекрасно понимает, что без НЕЕ я никуда не денусь. Конечно, не денусь… Булкин, Булкин… Кто бы мог ожидать от тебя такой самоотверженности? Спокойно, дружище, не дрейфь. И не жди от меня, пожалуйста, несусветных подвигов. Я не собираюсь изображать из себя дебильную смесь Ван Дамма со Сталлоне и пытаться голыми руками раскидывать твою охрану. Мы скоро выберемся отсюда. Ты даже не представляешь, КУДА мы выберемся… Мне ОБЕЩАЛИ… Только бы этот неврастеник не подвел, не разнюнился в последний момент. Держись, Пончик. Охотно верю, что тебе не слишком комфортно. Но вот отсутствие сексуальных посягательств я тебе гарантирую. Об этом я, оказывается, уже заранее позаботился. Если глянуть поподробнее, интересный, знаете ли, экзерсис получается. Сильно меня, видно, достал род людской… Здесь, оказывается, нет ни одного самца, способного на соитие. А в качестве особо изощренной издевки – специально выделена каста, из низших, – гейши. С очень смазанными признаками пола и настолько презираемая, что им даже не разрешают стричься и бриться. А в местных антисанитарных условиях этот запрет превращает несчастных гейш в ходячие питомники для насекомых-паразитов. Душераздирающее зрелище. При этом поют – заслушаешься. Слезу у ВД вышибают стабильно. Естественно, что Булкин на этом фоне оказался просто подарком небес, несмотря на некоторые метаморфозы внешности. За которые, кстати, категорически отказываюсь нести ответственность… И все-таки ВД этот – любопытный тип. Этакая свалка моих подавленных и побежденных комплексов, густо унавоженная обидами и несправедливостями. Но рожа у него… Преотвратная. Даже неудобно как-то…

…Мерзейшая физиономия этого диктатора преследует меня даже во сне! Жутко. Просто жутко. Когда я его увидела в первый раз, думала, на месте умру от омерзения. Нет. Не умерла. Теперь сижу на грязном диване в убогой захламленной комнатенке и прислушиваюсь к голосам за дверью. Сегодняшнюю тюрьму можно назвать даже уютной. Еще бы пыли поменьше… Нет, эти лысые идиоты порядок наводить не умеют, лучше и не просить. Пробовали уже. Они, кажется, вообще ничего не умеют, кроме как стоять, выпятив животы и вытаращив глаза. Вот это у них здорово получается. Руки так и чешутся – подойти и треснуть с размаху по такому вот выпяченному пузу… Видно, такое же желание они пробуждают и у ВД, потому что бьет он своих охранников почем зря и каждую минуту. Одно хорошо. Слава Богу, ни за жизнь, ни за честь свою здесь беспокоиться не надо. Нам предоставлен режим всеобщего обожания. Это теперь ясно. Не то что вначале… Первое время – о Господи, вспомнишь, аж жаром обдает! – три ночи первых вовсе не спала, с неослабеваемым ужасом ожидая, что вот-вот откроется дверь, и этот омерзительный ВД вползет к ней… Да, да, именно вползет, оставив свою дребезжащую инвалидную коляску на пороге. Нет. Ничего подобного не случилось. Ни в первую ночь, ни во вторую. Даже, знаете ли, удивление брало: зачем же тогда хватали и запирали? Не говоря уж о том, что взгляды этот ВД бросает на нее совершенно однозначные. Что ж, будем надеяться, что и дальше не тронут. Будем надеяться, что меня не оставили на изысканный десерт и не берегут, как жертвенную овцу для какого-нибудь местного очень религиозного праздника… Черт их всех тут разберет. Ой, мам, мамочка, и куда ж это я попала?..

За дверью тошнотворно громко и хлюпко храпит охранник. Почему они все здесь бритые наголо? Бритые… Какая гнусная насмешка. Бритый, солнышко, где ты? Приходи сюда и убей их всех!.. Не странно ли, что на помощь я зову Бритого? А как же Виталий? Виталий… Это самая интересная подробность. Он здесь. Не падайте в обморок, мадам. Ну, да. Здесь. Я его видела. Не могу точно сказать, ему ли

я обязана своим нынешним положением, но для себя он расстарался. Открою страшную тайну: там, у нас, – в смысле, в нормальном мире, еще при жизни, – фигура у нашего Виталеньки была… Обыкновенная, так скажем. Зато теперь! Ах, не подумайте чего плохого – наше врожденное чувство меры и вкус нам и здесь не изменили. Ну, чуть-чуть подбородок покрепче. Или плечи – пошире. Или бицепсы – поубедительней… Вот такой красавец теперь здесь прохаживается. Да, он получил мое послание – этот старый болтун в кепке не подвел – и явился на зов. Тусуется теперь где-то здесь, с ВД этим поганым треплется по-свойски. Бред. А я сижу взаперти, каждый день вынуждена за обедом лицезреть рожу ВД. Этот урод почему-то предпочитает принимать пищу только в моем присутствии. Хорошо хоть не из моих рук. И так килограммов на десять уже похудела из-за этих обедов. И ему еще мало! Со всеми возможными почестями я должна сопровождать этого уродского диктатора во всех его поездках. А я танков с детства боюсь! Что за дебильный мир! Мне, оказывается, по большому блату выдают по полведра воды в день. На все про все. У них тут с водой напряженка. Рядовые служащие, оказывается, получают всего по две кружки. Хочешь еще? Только за очень дополнительную плату. Это все мне ВД лично объяснил. Хоть я и не спрашивала. Делать мне больше нечего, как со всякими придурками разговаривать. Даже если они себя диктаторами величают… Сижу тихо, вопросов не задаю. Вот поэтому я до сих пор и не знаю, почему, черт побери, здесь ночь наступает, как будто кто-то разом отключает большой рубильник…

«…И почему так мгновенно наступает ночь? – Саша ворочался на жесткой лавке. Судя по тому, как суетился Кувалда, оставаться ночью на поверхности здесь не рекомендуется. Видимо, небезопасно. Верю. Верю сразу. Спорить не буду. Спросить можно? Вот сейчас мы – где? Вроде на друзей Кувалдиных не похоже, друзья себя так не ведут. Больше всего это смахивает на гостиницу. Люксы и полулюксы с полупансионом. Чем, интересно, здесь расплачиваются? Как там сказал Гризли? Двоих за жилет? Двое – это, понятное дело, мы. А жилет? Это – который без рукавов? Или – который „лучше для мужчины нет“?»

Саша незаметно уснул. Приснился ему хороший, весело-трескучий костер. И Команда. Все сидели вокруг костра, ели гречневую кашу с тушенкой и слушали Пургена. Леня, жестикулируя ложкой, в лицах рассказывал, как в прошлом году они с Цукошей воровали в Таборе спасжилеты. Сон был добрый и смешной. Наверное, Саня постарался.

Нас утро встречает прохладой, нас чем-то там встречает река. Кудрявая, что ж ты не рада?.. А вот с кудрявыми здесь, похоже, туго. Мужик, принесший завтрак, тоже оказался совершенно лысым. Поставив кружки, буркнул:

– Ешьте и сваливайте живо. Мы закрываемся.

Очень культурные ребята.

Быстро проглотили лепешки и запили их горячей жидкостью. Не чай, видно, что-то на травах заваренное. И все. Не успели оглянуться – опять стоим посреди улицы, и Кувалда уже снова бухтит себе под нос:

– Это-о, ить, жулье такое… крохоборы прокляты-ыя… так твою и разэтак… Два жилета содрали, а ни отдыха, ни толку… хоть бы гейшу позвали, жмотье… Это, ить, здеся завсегда так, не то что в старых кварталах… Тама народ солидный, к людям уважение понимает… а ту-ут – содрать сдерут, а сервису не дождешься…

– Ага, – поддакнул Саша, – и каша была несоленая.

Кувалда крякнул и уставился на Сашу, как на идиота.

– Эт, того, паря, ты тут из себя барина не строй, не строй… Зажирели вы там у себя на болотах, зажлобились… Соли ему подавай… Ишь, господин какой… вот придешь к ВД в гости, он-тко тебе на радостях, премию пропи-ишет, тогда и будешь – соль, ить, ложками хавать да кофеем запивать…

Своеобразное у них тут представление о роскоши: много соли и много кофе. Интересно, а какую такую гейшу он имел в виду?

– Ну и куда направимся? – Саша бодро вертел головой, пропустив мимо ушей тираду Кувалды.

– Ишь ты, быстрый какой… никуды не пойдем… тута сидеть будем, на небо смотреть… настроениев ждать…

Ага. Ясно. ВД сообщит народу о своем расположении (или НЕрасположении) посредством облаков.

– Эт, того, паря, ты вот сюда садись, да в тую сторону гляди… а я сюда поворочуся…

Вот так и сели. Таким вот сидячим тянитолкаем. Сидим. В небо пялимся. Облаков ждем. А вот если ветер, например, в другую сторону подует? Так можно век на одном месте просидеть, ничего не узнать… Саша затосковал от такого занятия очень быстро. А Кувалда, похоже, и вообще – закемарил, так как замолчал. Нет уж, так и с тоски помрешь.

– Эй, Кувалда, – Саша легонько пихнул его локтем, – а ты сам-то у этого ВД чего делал? В Городе чем занимаешься?

Гризли вздрогнул, просыпаясь, но заговорил моментально:

– А-а-а… Это-о, ить, дело сурьезное… – Он немного поерзал на месте в предвкушении долгого разговора, – работа, ишь, в основном, сезонная… пестряков, там, мочить… али помидорам костыли перебивать… – Звучало жутковато-интригующе, но Саша решил не уточнять, каким именно образом мочат пестряков. – …А, ить, у ВД я в законе, в законе… В прошлом разе, как я уходить-то собрался, их сиятельство мне самолично грамоту вручили… от оно как…