Один на один
Шрифт:
Шагов через сто, как миновали границу, Саня по-деловому лег на спину, раскинув руки в стороны, и закрыл глаза. Он лежал, растворяясь в родных шорохах и скрипах, безошибочно определяя причину того или иного шума. Постепенно к нему возвращалась уверенность в собственных силах. Он постарался максимально расслабиться, слиться с травой, землей, воздухом… Чтобы снова почувствовать себя частицей этого странного, сурового, но совершенно правильного, с его точки зрения, мира… Он лежал и прислушивался. И вдруг понял: чего-то не хватает.
Квадрата нигде не было.
То есть он не чувствовал его совершенно! В первый момент Саня не испугался и даже не удивился. Он ожидал чего-то подобного после длительного пребывания в Городе. Ничего,
Стоявшие поодаль Света с ВД наблюдали за Саниными действиями. Света – с иронией. ВД – с уважением.
– Пошли, – скомандовал Двоечник, вставая и отряхиваясь. Он старался говорить самым уверенным голосом, на какой только был способен.
И они пошли. Пока так, куда глаза глядят, о чем Саня, естественно, предпочел умолчать.
Проблемы начались на первой же ночевке.
Свету укусил шляршень. Каша пригорела. ВД наотрез отказался спать на голой земле.
Первым желанием Сани было упасть на землю и разрыдаться. Но после солидного, опять-таки мысленного тычка с Сашиной стороны он мигом успокоился и взялся за дело.
Распухшую и онемевшую Светину руку обложили листьями ползучей договорки, а саму Свету всего за час почти убедили, что шляршень животное совершенно безобидное, кусается исключительно в целях самозащиты, и не иначе как Света первая ему на ногу наступила, и укус его не смертелен, к утру пройдет и т. д. и т. п.
Для ВД в одном из карманов Саниного рюкзака нашлась тонкая, но прочная сетка. С грехом пополам натянув ее между хилыми сосенками, Саня изобразил некое подобие гамака. И еще двадцать минут убеждал отца, что никакая местная гадость не прыгает в высоту более чем на десять сантиметров. Вранье, конечно, бессовестное, но надо ж было человека как-то успокоить перед сном…
Пригоревшую кашу обильно сдобрили специями и съели до крошки.
Засыпая, Саня подумал, что более неподходящую компанию для прогулок по окрестностям придумать невозможно. О чем я и говорил в своей речи выше.
…Ты хоть понимаешь, что это – только начало? Уж ты-то, бывалый бродяга, должен понимать, что все эти шляршни и гамаки – это даже не цветочки, это ранняя молодая зелень. Трое людей, не имеющих друг с другом не то что тончайшего, а и бревноподобного контакта. Не веришь? Тогда в качестве тренировки можешь объяснить нашей принцессе правила поведения при подходе саунд-волны. Ну, как? Ты думаешь, она с восторгом плюхнется в ближайшую грязь, уткнется носом и будет лежать, не шелохнувшись? Или ты думаешь, твой папаша сможет отбиться от группсов? Не наблюдать за ними через решетку, а именно – стрелять с бешеной скоростью в крутящуюся вокруг свору? Можешь не отвечать, вопросы, понятное дело, риторические. Не пойму, чего ты вообще сюда поперся? Сидели бы в своем танке на краю Города. Ты бы похаживал на разведку. Утром и вечером. Вышел, лег, послушал: есть Квадрат? Есть? Пошли. Нет? Дальше ждем…
Но Саня у нас, оказывается, не так-то прост. Когда он мне объяснил, КУДА идет, я, честно говоря, обалдел. Я тут из себя крутого корчу, Двоечника за придурка держу, а он… соображает! Действительно, какого черта ждать очередного Квадрата, который когда еще вздумает ползти, если можно сразу двигать… И как я мог забыть? Наша первая стычка с Антоновым. Здесь. Которая так плачевно кончилась для него в нашей реальности. Молодчина, Саня, что напомнил! Вомбат тогда со всей Командой рассорился. Потому что он предлагал идти в точку, из которой, по Саниным, кстати, расчетам, выходят Квадраты! А Команда отказалась. Санька, оказывается, запомнил эту точку! Отсюда, если напрямик, километров семь будет. На деле получится раза в два побольше. Ну, хотя бы потому, что прямо у нас на пути – пресловутое Девяткино. Интересно, кстати говоря, будет полюбопытствовать, что от него осталось после моего эксперимента с Дуниным цветиком-семицветиком.
Какой-то странный звук послышался в тишине. Тихо! Нет, не разобрать. Звук совершенно незнакомый… Двоечник насторожился.
Эх, Саня, Саня… Конечно, откуда тебе его знать? Так плачет женщина. Плачет просто от жалости к себе, тихо-тихо, чтоб не услышали. Но с тайной надеждой, что услышат и пожалеют.
Мы с Саней оказались в жутком затруднении. С одной стороны, нужно подойти и… ну, хоть спросить, что случилось? А с другой стороны… Явно не ты – причина этих слез. Значит, не тебе и утешать. Еще хуже будет, если ты ее пожалеешь, а она разнюнится у тебя на плече, нажалуется на свою загубленную жизнь… Зуб даю: утром всем будет стыдно, а ты для Светы окончательно превратишься в помойное ведро.
Мы остались сидеть как сидели. Плач скоро затих.
Как все меняется утром! Глядя на умытую и причесанную Свету, собирающую цветы, трудно было поверить, что она плакала ночью. Мелькнула мысль – не заглянуть ли к Дуне, в Цветник… Да нет, не по пути, да и Дунино лицо тяжеловато для женского восприятия.
После завтрака все в практически прекрасном настроении тронулись в путь. Скорость передвижения была не просто низкая – веселая троица могла бы, конечно, обогнать быстряка. Но только сытого. Голодного – навряд ли. К тому же мешали постоянные задержки и остановки. То Света потеряла носовой платок (Господи прости, ну зачем здесь, у нас, носовой платок? Тоже, между прочим, отдельная история. Будучи еще во Дворце, разгневанный ВД как-то разразился целой лекцией на тему: «О вреде негигиеничных тряпок для собирания соплей». Еще бы, с его-то брезгливостью…). То мы не меньше часа стоим и смотрим на брачные игры прустнецов. Глаза Светы горят от восторга, и никуда идти она не желает, пока не досмотрит. Особенно ее веселит, когда два самца намертво запутываются хвостами и изо всех сил тянут – каждый в свою сторону.
– А если хвост не выдержит и оторвется? – спросила Света.
– Бесхвостый уходит, – ответил Саня, пожимая плечами. – Что ж тут непонятного? Кому он без хвоста нужен?
– А этот, который с двумя?
– Этот дальше продолжает. – Саня оживился и с детской непосредственностью сообщил: – Самый кайф – на последнего смотреть. Такой клубок на заднице! Мы с мужиками как-то у одного подсчитали: восемнадцать хвостов накручено было!
– Как это подсчитали? – наивно спросила Света, косясь на здоровенных прустнецов, возившихся на поляне и выбивавших тучу пыли своими широкими копытами.
– Пристрелили и посчитали, – ответил Саня ей в тон. Света надула губы и отвернулась.
В общем, до середины дня наше путешествие все еще напоминало семейный выезд на пикник.
А потом Света присела на минуточку. То ли чтобы поправить какой-то ремешок на обуви, то ли рассмотреть очередной цветочек. Саня терпеливо ждал, постукивая носком ботинка по земле.
Тонкий звук, похожий на жужжание, быстро нарастая, вонзился в уши. Пока Саня вертел головой, пытаясь определить, что это и откуда, все было кончено. ВД только и успел, что дернуть его за куртку и беззвучно указать рукой…