Один шаг до перемен
Шрифт:
От полицейских хороших новостей добиться не получилось. Одна была радость, что голос мой там стали узнавать, хоть долго и нудно не потребовалось напоминать о себе и моей беде. Но, вообще, было похоже, что машину мою никто не разыскивал. Иначе, отчего они меня бесконечное число раз переключали на разные телефоны, а в итоге связь прервалась. И гневаться было бесполезно, догадывалась, какие они работнички. Остудить себя и отрешиться от разочарования получилось, когда стала запрашивать вакансии по трудоустройству. Потом даже получилось увлечься. Оказалось, что найти работу можно было. В Москве
– И как с этим быть? Надо поговорить с Дмитрием. Может, смог бы замолвить за меня словечко? А там и что-то разрешилось бы. Быть может.
От раздумий меня отвлек звонок. Мне показалось, что снова телефонный. Но нет, это звонили в дверь. Подумала, что Ткачев мог забыть ключи, вот и поспешила в прихожую, чтобы ему открыть. Уже около самой двери притормозила, припомнив блондинку с какого-то верхнего этажа. Что если, это была она? С ней встречаться мне нисколько не хотелось. Приникла тогда к глазку, чтобы разобраться с визитером. Глаз мой разобрал, что прямо напротив, заслоняя собой лестничную клетку, стоял мужчина. И с чего решила, что это точно Дмитрий, когда, не задумываясь больше, крутанула замок и дернула, открывая, дверь?
– Это ты?! – округлила глаза от изумления, так как за порогом стоял Глеб.
– Это ты?! – он был поражен не меньше моего.
Пока я стояла и хлопала ресницами, из-за его спины вышла молодая особа лет двадцати, не более, и мило мне улыбнулась.
– Здравствуйте! – глаза голубые и лучистые, волосы спелой пшеницы и волнами, на щеках ямочки.
Вот по ним я ее и узнала. Эта девушка чуть меньше месяца назад сидела на коленях моего бывшего возлюбленного, когда я без предупреждения примчалась к нему на спортивную базу. Спутать не могла: и видела ее тогда с достаточного расстояния, и сердце мне подсказало, что это именно та девчушка.
– Как ты здесь оказалась, Ира?!
– Как ты здесь оказался?!
Выговорили мы эти слова с Глебом почти в один голос, при этом он смотрел исключительно на меня, я – на его новую возлюбленную. Вот ведь, ее он с собой в Москву взял, а мне потом даже и звонить не захотел. От этих мыслей стало больно. Дальше о причинах щемящего чувства в груди задумываться не стала, так понимала, что делать этого не следовало. Интуитивно догадалась, что тогда нагрузку на свой многострадальный организм еще усилила бы. А он у меня в последнее время многое перенес и был раним. Вот я его и пожалела, собрав волю и силу в единый кулак. Это помогло добиться спокойного выражения от лица, а тело расслабить.
– А…я к Дмитрию, – Соломатин пришел в себя, все же, первым. – По делу. Вот…с коллегой.
– Я так и поняла, – покивала ему головой, переведя, наконец, взгляд на него.
А выглядел он молодцом. Энергия от него исходила ощутимая, и мне показалось еще, что стал красивее. Вот ведь, несправедливость! Хотя, с чего ему было чахнуть-то? Это же не его бросили, а как раз наоборот.
– Может, пустишь нас в квартиру? Или нет? – смерил меня вопросительным взглядом, а еще, как бы оценил и мой внешний вид, раз уж представилась такая возможность.
– Наверное, могу, – пожала плечами и
– Я знаю, – он прошел вперед уверенно. Вот значит, как – бывал уже здесь ранее.
– Только Дмитрия сейчас нет дома. Но обещал подойти к пяти часам.
– Да? – он вскинул к глазам руку с часами. – Должен скоро быть, – снова поднял глаза на меня. – Присядем? Можно?
– Конечно, – махнула рукой на диван с креслами и стала свидетельницей, как молодая особа порхнула к нему под бок и прижалась, словно ласковый котенок. А дальше заметила на щеках Глеба растекающийся румянец. Вот оно как, застеснялся, значит. Ну, да, он у нас всегда был стеснительный. Не от этого ли не решился открыть мне вовремя глаза на свое ко мне охлаждение?
Угу! А так ли это было? Смущение смущением, а глаза его по моей фигуре прошлись вполне с определенной целью. Прощупал взглядом очень даже ощутимо. Исследовал на предмет, как разлука с ним на мне сказалась, не иначе.
– А ты вроде как похорошела? – он скорее утверждал это, чем спрашивал. Во всяком случае, выражение его лица заставило меня порадоваться за свой внешний вид, вот бы еще и нервам с сердцем подобные смотрины понравились бы. Но нет, в душе что-то сжалось, и пришлось снова призвать на помощь силу воли.
– С чего бы это? Нет, не думаю. Платье вот сегодня надела новое. На нас, женщин, тряпки оказывают влияние. Может поэтому глаза искрятся?
Он хотел мне что-то ответить, а еще чуть отстранил от себя подружку, очень уж начавшую стеснять его прижиманиями, но не успел, так как в следующий момент послышался звук открывшейся входной двери.
– О! Дима пришел, – подозревала, что моя улыбка была в тот момент очаровательной.
Хотела, было, юркнуть в холл, чтобы встретить хозяина квартиры, в которой мы так мило расположились в его отсутствие, но Ткачев меня опередил. Он уже возник на пороге гостиной и присматривался к своим непрошенным гостям.
– О, привет! – Глеб спешно поднялся с дивана и подошел, чтобы пожать руку Дмитрию. – Был в этом районе по делу. Дай, думаю, зайду. А тут такая встреча. Дверь открыла Иришка, вся такая красивая… Вот, думаю, какая неожиданность.
– С чего бы это? И зачем явился? – буркнул Ткачев и спрятал руки в карманы брюк, а еще сосредоточил колючий взгляд на Соломатине. А потом он перевел его с него на меня.
И что имел в виду? Зачем надо было нас с Глебом так сверлить глазами?
– У меня к тебе один вопрос, Дим, – похоже, поведение Ткачева настораживало только меня, Соломатину все было нипочем, и на лице его играла приятная улыбка, сам же выглядел вполне раскованно. – Мне Хабаров задал одну задачку.
– А я здесь причем? – Ткачев обошел кресло и встал напротив меня. – Детка, я голоден, как волк. Организуй мне обед. – и чтобы у меня не было времени на обдумывание его приказа, ухватил за руку, начав поднимать.
– Хорошо, – пожала плечами, точно различив в его голосе сталь и решив не тратить силы на объяснение ему, что обычно принято употребление других слов и интонаций в разговоре, если хотят мира в доме. Догадывалась, что случай был для этого неподходящий. – А гости твои, они будут обедать?