Один шанс из тысячи... Зеленый свет

Житомирский Сергей Викторович

И тут началось нечто невообразимое.

Я хотел было подойти к столу, но что-то с силой потянуло ногу назад. Этим "что-то", конечно, мог быть только мульт.

Не мешкая, я решил выключить его и потянулся к тумблеру. Не тут-то было. Непреодолимая сила отвела руку от выключателя, вытянула ее в сторону.

Машина взбунтовались! И не какая-нибудь кибернетическая, а безмозглый исполнительный механизм, в котором-то и не было ничего, кроме полусотни моторчиков да пары сотен шестеренок!

Я замер в крайне неестественной и неустойчивой позе. Нужно было что-то срочно предпринимать.

Я попытался включить машину левой рукой. Но едва я шевельнулся, как рука, несмотря на отчаянное сопротивление, поехала в сторону и вверх. Я потерял равновесие и рухнул навзничь. К счастью, мульт принял удар на себя и избавил меня от ушибов. Я лежал, силясь подняться, повернуться, достать до выключателя, а мульт методично распинал меня, придавая телу живописные позы великомучеников, я обливался потом, до боли напрягал мышцы, но не человеку же состязаться силами с усилителем силы!

Вот когда я с благодарностью вспомнил конструкторов, которые строго ограничили углы поворота шарниров! Не будь там упоров, у меня давно уже были бы вывихнуты конечности.

Наконец, примерно после часа изнурительной и безнадежной борьбы, я сдался. Лежа в неудобной позе гимнаста, сделавшего мостик, я раздумывал, что же могло произойти. Испорчена система управления, это ясно. На мои команды она отвечает произвольно. А произвольно ли? Нужно проверить. Изо всех сил я стал сгибать ногу в колене. Что бы вы думали — наперекор моим усилиям она немедленно выпрямилась! Я попытался распрямить руку — она согнулась в локте: мульт понимал мои команды наоборот. Значит, если я хочу выключить его, мне надо изо всех сил противиться этому.

Остальное было проще. Силясь отвести руку назад, я подвел ее к выключателю и после нескольких неудачных попыток провел по нему пальцем. Раздался слабый щелчок, и — о радость! — я стал свободен. С каким наслаждением я встал и прошелся по комнате, совершенно не замечая тяжести аппарата!

Теперь надо было разобраться в причине неполадки. Нахмурясь, я тщательно осматривал сплетения проводов, и вдруг ясная и очевидная мысль поразила меня. Осторожно я извлек из гнезда батарею. Так и есть! По небрежности я вставил ее не той стороной. Плюсовая и минусовая клеммы поменялись местами, и, разумеется, все моторы стали крутиться в обратном направлении!

С тех пор на правом верхнем углу батареи делают скос, а в гнезде соответствующий выступ, и теперь ни один человек при всем желании не может воткнуть батарею неправильно — она просто не полезет.

Мелочи жизни? Может быть. Но, говорят, вся жизнь состоит из мелочей.

Сергей Житомирский

Чертова стена

Наша палатка стояла на щебенке заброшенного шоссе рядом с бурной речкой, а над нами поднималась немыслимая скальная стена, знаменитая Деворишайтон — почти километровый обрыв, где не прошел еще ни один альпинист.

Ради нее мы и приехали сюда, здесь предстояло провести последние испытания адгезохода: передвижение по скалам

с нулевыми и отрицательными углами.

На этот раз все было в порядке, даже гидравлика. Мы с ведущим конструктором и наладчиками еще раз проверили системы машины. Ведущий сунул в карман заполненную замечаниями записную книжку и распорядился:

— Выход на скалу в десять ноль-ноль, через тридцать пять минут.

— Кстати, — совершенно серьезно обратилась ко мне Ирина, ведавшая у нас электроникой. — Не забудь прихватить горный молоток. Глядишь, попадутся алмазы.

— Алмазы? — изумился я.

— Да. Мне кто-то говорил, будто в этих известняках много этих… кимберлитовых включений.

Она была не слишком сообразительна, эта Ирочка, и ее разыгрывали все, кому не лень. Наконец я уселся в водительское кресло.

При вождении адгезохода управлять приходится только двумя его передними ногами. Дальше в дело вступает Ирочкин "черный ящик", набитый транзисторами, и остальные лапы шагают сами — след в след.

Я бодро шлепнул по трапу левым передним копытом. Шаг, другой, третий… Машина наклонилась, спускаясь из кузова грузовика на дорогу. Тотчас же мое кресло повернулось, сохраняя вертикальное положение. Я прошел десяток метров по шоссе, повернул адгезоход к стене и поставил передние лапы на красный известняк скалы.

Теперь начиналось самое интересное: на эластичных пористых подошвах копыт выступил клей — вернее, его компоненты, которые, соединяясь, дают быстросхватывающий состав. Секунда — и подошва намертво прилипает к скале. Чтобы оторвать ее, достаточно подать растворитель.

Отыскиваешь место, куда удобнее переставить подошву, приклеиваешь ее, потом переносишь на нее весь вес машины — это контроль прочности соединения. Если копыто отскочит, приклеивай снова, а если нет, жми кнопку и жди, пока переступят другие две лапы той же стороны.

За два часа я прошел по скале больше трехсот метров. Все было хорошо. Позади остались наклонный участок, карниз, пятидесятиметровая вертикаль. Теперь надо мной нависало своеобразное каменное брюхо.

Я привстал, похлопал ладонями по прохладной шероховатой поверхности монолита, где надо было пройти, потом взглянул вниз на белую полоску реки, нитку дороги, крошечную коробочку нашей машины.

Пора. Я доложил ведущему по радио, что приступаю к переходу на отрицательный угол, и закрепил копыто чуть ли не над головой. Адгезоход запрокинулся на спину, и я оказался в полулежачем положении.

Топ, топ, топ! Машина шла по скале, как муха по потолку. "Надо отдать адгезоходу должное, — подумал я, — сегодня он ведет себя безупречно".

И тут произошло! Едва я надавил кнопку отклейки, послышался резкий свист, и откуда-то из-под сиденья ударила струя жидкости с резким запахом ацетона.

Растворитель! Я мгновенно перекрыл клапан подкачки. Но поздно. Бачок был уже пуст; из разорванного шланга стекали последние капли.

Машина застряла, прилепившись к нависшей части скалы. Я доложил вниз о происшествии и принялся менять шланг. Это мне удалось, но где было взять растворитель? А без него адгезоход не сможет отклеить своих ног от камня.