Один в поле воин
Шрифт:
За спиной Олега возник шум – словно разом выдохнули несколько человек. Затем раздался чей-то вскрик, звук упавшего стула и звон разбившейся посуды. Скорее всего это была реакция кого-то из посетителей на появление вооруженного человека.
Кто бы убийца ни был, Костерин или Белоногов, ему не дадут близко подойти к столику, даже невысокое ограждение он вряд ли успеет преодолеть. Оперативники будут встречать его аккуратно, не забывая о секторе стрельбы, чтобы случайная пуля не задела кого-нибудь из посетителей.
Другое дело – Олег. Если ему придется стрелять, то надо сделать это очень точно и аккуратно. Как он умеет.
Рука Валентины скользнула к сумочке, к пистолету, который и должен был поставить последнюю точку. Но она тут же отдернула руку. Нет, это не ее дело. В первую очередь она – судья. Она рисковала сейчас. Но разве до этого все ее действия не были связаны с риском? Да, она наделала массу ошибок, и сейчас ей в голову пришло пьяное слово: прозрение.
Как во время вынесения приговора, судья встала. Темные очки, так долго скрывавшие ее безмерно усталые глаза, полетели в сторону.
Олег сразу распознал в молодых людях оперативников, когда прошел к свободному столику, но слепо вверять свою жизнь даже профессионалам было не в его привычках. Чтобы не напрячь Белоногова или Костерина – кто из них решится убрать командира? – Олег не поменял позы: еще не время.
Он мог бы и сегодня позвонить дочери, но передумал. К чему? Лучше за день до встречи: "Не забыла, дочь? Завтра идем в зоопарк".
С того момента, когда Олег увидел машину, прошли даже не секунды, а мгновения. Пора, скомандовал он себе.
С движением влево, не подозревая, что "не попадает в кадр", Шустов опрокинул стол и тут же метнулся назад, скрываясь за ним. Начало его действий совпало с выстрелом, прозвучавшим очень громко. Олег не успел отметить, кто стрелял, но огонь вели не в его сторону, это точно. Потом, сливаясь, раздались второй, третий, пятый выстрелы...
Не вставая, Олег сунул "сигму" за ремень, так и не воспользовавшись пистолетом.
Белоногов словно напоролся на стену. Было заметно, как дрожит его рука, сжимающая пистолет, дергается голова, будто он увидел перед собой Горгону. Судья словно вернулась из ада, куда он ее отправил, чтобы вернуться обратно уже вместе с ним.
Да, перед ним стояла судья. Она словно зачитывала ему приговор. Который тут же был приведен в исполнение. Одним лишь видом она навела на него столько ужаса, что пуля, вылетевшая из пистолета оперативника, стала лишь избавлением от страха перед судьей.
80
Белоногов лежал в пяти метрах от первого столика, уткнувшись лицом в асфальт. Маска наполовину сползла, открывая ухо. Под левой рукой расползалась кровавая лужа.
Олег остановился возле тела бывшего товарища, краем глаза наблюдая за действиями оперативников, уложивших на дорогу Костерина.
Бельчонок...
Ранимый Бельчонок...
Спросить бы его, что он чувствовал, когда рвал на девочке платье. Что испытывал, накидывая петлю на шею судьи?
"Какие же глаза были у тебя, Серега?.. И когда произошел надлом в твоей душе? И вообще, что с ней стряслось?"
Олег почувствовал себя опустошенным, когда вдруг понял, что не хочет знать ответов на эти вопросы.
Он отвернулся, мельком глянув на стоящую в шаге от него женщину. Когда он манипулировал с пистолетом, прячась за столиком, она уже стояла. Разумеется, вскочила от испуга, автоматически подметил Шустов и тут же нахмурился. Ему показалось, что раньше он видел ее. И она продолжала смотреть на него. И тут его словно осенило: он видел ее во время суда над Алексеем Белоноговым. В тот раз она была в мантии.
Олег соображал быстро и понял одну обидную для себя вещь: все эти дни Маргелов держал его за дурака. Понятно, что в прокуратуре сидят далеко не болваны; к тому же они неподражаемые артисты. Поиграв желваками, он все же нашел в себе силы кивком головы поздороваться с Ширяевой. Издали это было похоже на легкий поклон.
Двое оперативников оттерли его с места происшествия, и Олег, вернувшись к стойке, попросил водки.
Бледный бармен огрызнулся: бар закрыт, непонятно, что ли? Он и не чаял пережить когда-нибудь налет на свой бар. Да и выручки-то не так много...
Шустов не выдержал и схватил его за грудки.
– Плохо со слухом? – угрожающе спросил он.
Бармен вгляделся в нервное лицо посетителя, его колючие глаза, источающие злобу, и выполнил заказ.
Залпом опустошив бокал, Шустов бросил на стойку мятый полтинник и отошел в сторону.
Василий Маргелов прибыл на место происшествия оперативно. Прежде всего, как и в офисе у Курлычкина, он нашел глазами Валентину.
– Как ты? – он присел за ее столик и дружески тронул за руку. – Давай-ка, подруга, я отвезу тебя домой.
Пока он мчался сюда, в голову следователя пришла неплохая мысль. По идее, Валентина не откажет ему. Во всяком случае, он настоит на своем, скажет, что тоже пострадал в этом деле и ему требуется компенсация.
– Валя, – Маргелов продолжал держать ее за руку. – Тут вот какое дело, Валя.
– Не лебези, – бледными губами попросила судья. Чувствовала – еще немного, и она рухнет без чувств. – Выкладывай, что там у тебя.
– Мы не всегда находили общий язык, цапались по делу и беспричинно. – Василий напустил на лицо то самое выражение блудливого кота. – Помнишь, ты дала мне на хранение деньги? Сумма-то приличная. А у меня машина... "Волга". "2410". Ей лет двадцать. А у тебя осталось столько же, сколько ты дала мне на хранение. Может, поделишься?
Судья нашла в себе силы улыбнуться.
– Василь, ну, ты нашел время... Считай, эти поганые деньги твои. Мне они не нужны.
– Спасибо, – быстренько сказал Маргелов. Он уже отыскал глазами Олега Шустова, в третий, наверное, раз наводящего ужас на официанта, который не сразу заметил "сигму" у него за поясом. – Валя, у тебя есть, несомненно, хорошее качество. Мало того, что ты не жадная, да еще быстрая на щедрость. Посиди минутку, я сейчас.
Шустов молча ждал объяснений. Злость на Маргелова и всю прокуратуру в целом пропадала с каждой выпитой Олегом рюмкой. Собственно, чего он взъелся на следователя? Ведь предложение о подсадной утке поступило от него. И тут же было подхвачено "малость мужиковатой" Ириной Архиповой.