Одиннадцать сребренников
Шрифт:
– В нашем городе обычно на базаре все было дешевле, - сказал Ганс. Здесь тоже, верно?
– Да, - ответил Кулна.– Но я думал...– Однако он не стал высказываться насчет того, что молодые люди, в карманах которых звенит ранканское серебро, могли бы позволить себе покупать вещи и подороже.
Ганс и Мигнариал шли по Привратной улице. Они знали, что широкая улица Караванщиков, расположенная где-то к западу от их местонахождения, ведет через весь город и продолжается в Новом Городе, выросшем по ту сторону городской стены, за северо-западными воротами. И Ганс, и Мигнариал отметили, что многие женщины в Фираке выставляют почти всю грудь напоказ, однако отреагировали на это совершенно по-разному. Женские юбки были достаточно длинны, чтобы скрывать щиколотку,
Мигни отметила, что у семи из десяти женщин туники, выпущенные на манер кофточек поверх туго подпоясанных юбок, были окрашены в тот или иной оттенок желтого цвета, а у двух из трех остальных туники были белыми или так называемого "натурального" оттенка.
На улицах часто попадались женщины с огненно-рыжими волосами, но ни Ганса, ни Мигнариал это не удивляло, поскольку сегодня утром Чонди предупредила их об этом. Она сказала юным путешественникам, что в городе они наверняка увидят немало особ с крашеными волосами. По ее словам, огненно-оранжевые локоны были в моде последние несколько лет, со времен посвящения последней Хранительницы Очага, которая была рыжей. Мигнариал поблагодарила Чонди, а Ганс лишь кивнул. Они надеялись попозже без излишних расспросов узнать, кто такая Хранительница Очага.
Многие прохожие, встречавшиеся Гансу и Мигнариал на Привратной улице, носили на шее связки местных квадратных монет - искорок, - надетых на кожаные шнуры или куски проволоки. Казалось, что и женщины, и мужчины щеголяют в одинаковых ожерельях. Однако число монет в "ожерельях" было разным - в зависимости от богатства обладателя.
Путешественники были потрясены, заметив, что многие мужчины носят головные уборы. Обычно это были серые, темно-серые или темно-синие шляпы с полями, сдвинутые на затылок и слегка набок. Некоторые шляпы были украшены перьями, торчащими вверх или свисающими вниз. Должно быть, эти украшения свидетельствовали о богатстве обладателя шляпы. Мужчины в шляпах с перьями обычно носили также яркие обтягивающие штаны - иногда цвет этих штанов казался вызывающим даже Гансу - и сапоги на каблуках. Туники этих мужчин были туго стянуты широкими кожаными поясами и ниспадали на бедра многочисленными складками. Присмотревшись, Ганс понял, что туники окрашены в самые разнообразные цвета, за исключением красного, хотя некоторые одеяния были отделаны полосами красновато-желтого, красновато-коричневого, алого или даже землянично-розового цвета, который Гансу особенно не нравился. Большинство туник белого или натурального цвета также были обшиты полосами по краю рукавов и подолу. Иногда полосы были разноцветными. Узоры, украшавшие одежду фиракийцев, были непривычны для глаз юных путешественников.
Пожилые горожане носили халаты. Однажды Ганс заметил двух женщин в золотисто-желтых халатах, изукрашенных богатой отделкой и в то же время казавшихся скромными и благородно-простыми. Красно-оранжевые вуали ниспадали вдоль гордо выпрямленных спин этих женщин. Женщины смотрели прямо перед собой и ни с кем не заговаривали. Следом за ними шли трое мужчин в форме городской стражи. Горожане почтительно склоняли головы, когда мимо них проходили две надменные женщины в своих огненных одеяниях, в сопровождении трех стражников с каменными лицами.
Ганс предположил, что эти женщины были какими-то важными особами, однако решил воздержаться от расспросов. Он надеялся, что только им выказывалось столь явное уважение, - его передернуло от одной мысли, что ему придется жить в городе, где простой горожанин должен кланяться всякий раз, как видит вооруженного легавого в форменном шлеме!
Самые бедные обитатели города носили то же самое, что и везде, - то, что они могли раздобыть для прикрытия наготы.
Еще Шедоуспан отметил, что, хотя мужчины по большей части были вооружены, некоторые оружия все же не носили. Было странно видеть человека, на поясе у которого не висело даже короткого ножа. Трости и посохи были весьма популярны в Фираке; Ганс хорошо знал, что они могут быть превосходным оружием, если только противник мгновенно не окажется вплотную к носителю трости. Из всего увиденного Ганс сделал вывод, что ему стоит открыто носить кинжал, а второй спрятать под одеждой. Ну хорошо, скрытых кинжалов будет два, однако в конце концов второй выглядел всего лишь украшением на голенище сапога. Меч, принадлежавший ранее Синайхалу, Шедоуспан решил пока что не надевать - до тех пор, пока не узнает, как к подобным вещам относятся здесь, в Фираке.
Несколько раз Ганс слышал слово "пламя", проскальзывавшее в разговорах прохожих. В толпе выделялись несколько стражников в такой же форме, какая была на часовых, охранявших ворота. Путники не увидели пока ни одной колесницы, однако по середине улицы медленно проехала пара груженых колымаг. К каждой колымаге было привешено несколько колокольчиков, и их звон еще издали предупреждал прохожих о приближении повозки. Несколько раз по улице проезжали всадники. Все верховые заставляли своих коней идти спокойным шагом - лишь один пустил лошадь рысью. Однако было заметно, что он тоже старательно держался самой середины улицы.
– Кажется, здешний закон не разрешает разъезжать по городу в колесницах, - сказал Ганс.– И запрещает быстро ездить верхом, даже по такой широкой улице, как эта. Мне это нравится.
– Правители города заботятся о безопасности горожан? Как замечательно!
"И как странно", - добавил про себя Ганс.
Дважды путники видели, как по улице проносили закрытые паланкины. Каждый паланкин держали на носилках четверо мускулистых мужчин - слуги или рабы, которые несли богатого или знатного господина (а может быть, и госпожу) по какому-то важному делу. Все четверо носильщиков при каждом паланкине были одеты в одинаковую форму. "Словно упряжка лошадей одной масти", - пробормотал Ганс. Вторые носилки сопровождал вооруженный мужчина, старавшийся держаться поближе к задернутым занавесям, за которыми скрывался его высокородный подопечный.
Прохожие бросали на Ганса и Мигнариал любопытные взгляды. Девушка вздохнула:
– Мы выглядим здесь чужаками, верно?
– Хм. Как бы ты себя чувствовала, выставив титьки напоказ?
– Неловко.– Пройдя несколько шагов, Мигнариал добавила:
– А как бы ты чувствовал себя, если бы напялил такую вот чудную шляпу?
– Ах, я даже не знаю, - отозвался Ганс с легкой улыбкой.– Может быть, мне это понравится.
– Могу поклясться, что с'данзо даже здесь не выставляют груди на всеобщее обозрение, - сухо произнесла Мигнариал, подчеркнув тоном слово "груди".
– О-о, - только и смог ответить Ганс.
Ни он, ни Мигнариал не увидели в Фираке еще ни одного с'данзо.
Вскоре путники поняли, что приближаются к храму Пламени. Храм был виден издалека - высокое, массивное здание.
Храм выглядел больше, чем несколько жилых домов, вместе взятых, а его купол, напоминающий золотую луковицу, вздымался над крышами самых высоких зданий. Храм был построен из белого камня. Два пролета лестницы по девять ступеней каждый вели к его дверям, так что людям приходилось поднимать голову, чтобы посмотреть на украшенный резными колоннами фасад храма. Колонны были золотисто-желтого цвета - или скорее оранжево-желтого. Формой, равно как и цветом, они напоминали языки пламени. Мигнариал заметила вслух, что перед храмом нет ни одной статуи.
Ганс вновь окинул взглядом здание. Да, Мигнариал оказалась права.
– Ну, а как ты сделаешь статую пламени?– спросил Ганс.
Путники пошли дальше, вновь и вновь оглядываясь на огромное и величественное здание, где предположительно обитал бог - покровитель Фираки.
– Ганс, - произнесла Мигнариал удивленным тоном.– Ганс, оглянись-ка на храм - посмотри, что там над ним!
Ганс обернулся и увидел дым. На самом деле, над храмом поднимался легкий дымок, который напоминал бы скорее пар, если бы не был таким темным. Ганс кивнул: