Одиннадцатая заповедь
Шрифт:
– А может, ты и неправ, отец, - отозвался Уокер.
– Говоришь, не напишут про вас, афганцев? А я б вот для таких, с черным маникюром, и писал бы такие книжки, чтобы читали и понимали, что не тем живут, на неверную дорогу свернули, и надо бы с этой тропинки уйти побыстрее, вспомнить, в чем суть настоящего мужчины.
– Думаешь, подействует?
– Дед усмехнулся.
– Нет, вряд ли. Времена нынче пошли такие, что мужчиной быть неудобно. Ответственность слишком большая - за семью, за страну, за свои поступки. А с такого вот, накрашенного и в бабьей куртке, какой спрос? Никакого.
– Ну мы же не так думаем, - резюмировал Уокер.
– И увидел Господь, что это хорошо. Книга Бытие, глава первая.
– И в самом деле, - согласился Дед.
Лес начал редеть, впереди за деревьями показались покрытые ржавчиной и густо обросшие "жгучим пухом" вышки ЛЭП. Самая опасная часть пути закончилась, мы подошли к границе леса. А потом и дорогу увидели. Здесь все заросло густой высокой травой, даже сквозь растрескавшийся асфальт она проросла рыжевато-зелеными пучками. Теперь все в порядке, если не сходить с дороги или если путь нам не перекроет какая-нибудь аномалия.
– Пиндос, глянь-ка в бинокль, что там впереди, - предложил Уокер.
Я не заметил ничего подозрительного. Правда, мы вышли из леса и теперь были на открытой местности, лишь кое-где стояли небольшие рощицы. Справа на горизонте угадывались очертания многоэтажек Припяти. Спрятаться от воздушного патруля здесь было невозможно, так что следовало прибавить шаг и побыстрее добраться до склада контейнеров или восточного тоннеля.
Еще метров двести мы прошли в полном молчании, а потом увидели с дороги справа контейнерную площадку - до нее оставалось совсем недалеко, - а за ней, чуть севернее, блестела под солнцем поверхность небольшого болота, за которым находился заброшенный бункер "Волхов" . Уокер сразу повеселел.
– Кажись, проскочили, - заявил он, поправляя рюкзак, который из-за порванной лямки все время сползал у него направо.
– Соловьиную рощу мы, хвала Будде, прошли, сейчас передохнем вон под теми деревьями и втопим дальше.
Местечко под деревьями и впрямь будто было создано для отдыха таких бродяг как мы. Тенечек, мягкая свежая травка, никакой радиации и аномалий поблизости. Я с огромным наслаждением сбросил с плеч рюкзак и растянулся на траве. Ноги гудели. Дед вытащил бутылку минеральной воды, дал всем напиться.
– Ланч, милорды, - Уокер разложил на траве чистую тряпку, быстро нарезал батон и полосу трофейного домашнего сала, чесночно-копченый дух от которого сразу распространился вокруг, наполняя рот голодной слюной. В эту секунду я понял, что зверски хочу есть. И, глядя, как аккуратно Уокер нарезает хлеб и сало своей финкой, подумал, что должен сделать еще кое-что.
– Дед, а у тебя что за нож?
– спросил я.
– Судя по тому, как ты им лихо орудуешь, какой-нибудь эксклюзив из арсенала спецподразделений.
– Обычный нож-клиппер, - ответил Дед.
– В магазине "Охота и рыбалка" купил за восемьсот рублей. Китайский, наверное, но так-то неплохой, острый.
– И ты с такой зубочисткой в Зону полез?
– Уокер удивленно присвистнул.
– Рисковый ты чел, папаша.
– Держи, - я вытащил из рюкзака подарок Сидоровича, передал Деду.
– Дарю на память. Ты с ним уж лучше меня управишься, верняк.
– Спасибо, - Дед был заметно удивлен и обрадован подарком. Вытащил нож из чехла, постучал по клинку ногтем, попробовал пальцем лезвие.
– Отличный режик. Наверное, кучу денег стоит.
– Стоит, но это неважно. Владей на здоровье.
– Я всегда говорил, Пиндос-кун, что ты человек щедрый и непрактичный, - заметил Уокер.
– Поэтому никогда не станешь богатым.
– Ой ли? Это мне сейчас миллионер сказал?
– Ага. Будущий миллионер, а может, и миллиардер. Жрать подано, дармоеды! Лапок снорка под соусом тартар и паштета фуа-гра из печени псевдогиганта в нашем меню сегодня нет, но хлеб и сало не худшая им замена.
Я прямо готов был в одиночку все это съесть, так я проголодался, но спокойно потрапезничать не получилось. Я заканчивал третий бутерброд, когда сканер ПДА засек поблизости от нас группу из трех "нейтралов". Минуты не прошло, как они появились со стороны старых вертолетных площадок.
– Привет, братцы!
– обратился к нам старший в этой группе, крепкий человек с висячими черными усами.
– Хабатите, или просто шатаетесь?
– На Янов идем. Присаживайтесь, разделите с нами хлеб-соль.
– Благодарим, время дорого.
– Усатый приложил ладонь к сердцу.
– Коли не знаете, так скажу - на вентиляционном комплексе, у бункера ученых и на КПП вояки стоят. Нагнали их сюда, что твоих тараканов. Так что держитесь от них подальше.
– Чудная новость!
– Уокер в сердцах плюнул себе под ноги.
– Уже и сюда добрались, мать их!
– Богато их, братцы, богато. Вроде как спецназ украинский, ну да черт их разберет. Мы вот решили свалить на время от греха подальше. На Бар идем.
– Дорога бархатом!
Сталкеры простились с нами, гуськом отправились дальше, в том направлении, откуда мы пришли. Мы же некоторое время молчали, глядя друг на друга.
– Вот ведь проподлинство!
– наконец, выдохнул Уокер.
– А я-то рассчитывал...
– Вертолет, - негромко сказал Дед.
В самом деле, послышался рокот винтов, вроде как со стороны Янова. Мы немедленно забрались поглубже в кусты, и вовремя: минутой позже в небе показался Ми-24 с опознавательными знаками Украины, идущий на юг. Неприятное было чувство - мне после событий на Милитари казалось, что это нас высматривают. Но все обошлось. Вертолет прошел совсем низко над деревьями метрах в трехстах западнее нашего укрытия и вскоре исчез в облачном небе.
– Разлетались, твою мать, - сказал Уокер, отряхнув с одежды налипший сор.
– Никуда не денешься от родимых.
– Каков маршрут?
– спросил я.
– Сразу на Янов?
– Я б через "Юпитер" пошел, чтобы туда-обратно не ходить, - предложил Уокер, собирая в рюкзак остатки нашего обеда.
– Мы знаем, что гонцы Барменаперестали выходить на связь. До заката еще долго, есть время пробежаться до завода. Глядишь, встретим бродяг.
– Резонно, - заметил Дед.
– А ты чего лезешь, дядя?
– не выдержал я.
– В этих краях не бывал, ситуации не знаешь. Чего мельтешишь?