Одинокая блондинка желает познакомиться, или Бойтесь сбывшихся желаний!
Шрифт:
Это что же я им такое сказала, что они так резво усвистали? Вон как пылят вдалеке… Э-э-э… по-моему, я не уточнила, о чьей попе шла речь и в каком виде… Они про меня… ЭТО подумали? И я похожа? М-да, и тут в мозгах у людей про всякие излишества. Кошмар!
От возмущения здешней половой распущенностью я даже на время забыла о своем неудобстве, но «неудобству» это не понравилось, и оно о себе дало знать с удвоенной силой. И лишь только я собралась продолжить активное вспомоществование измученному крапивой организму, явились пропавшие без вести в глухих лесах партиза… мужчины и обломали мне всю малину.
Нет,
Через несколько минут после возобновления поездки я начала испытывать весьма ощутимое неудобство, по прошествии какого-то времени оно переродилось в сущую пытку. Сначала я мужественно терпела, собрав в кулак всю силу воли, вдохновляясь примером зверски замученных партизан. Но, видимо, я все же недотягивала до высокого идеала настоящих пионеров, и вскоре терпение улетучилось в неизвестном направлении, не оставив обратного адреса. Оно прихватило с собой вместе и мою силу воли.
Зато сразу всплыл громадный, практически нерастраченный запас слез, которыми я щедро поделилась с окружающими, заодно намочив необъятную рубашку тролля.
– Леля? – осведомился Мыр.
Мне было жутко стыдно, но другого выхода, как честно признаться, я не видела. Пришлось поведать о проблеме, пламенея щеками и утирая слезы. Тролль внимательно выслушал, с трудом подавив усмешку, покивал головой и перевернул меня таким образом, чтобы я ничего не касалась пострадавшими местами. Теперь я полулежала на боку, полностью лицом к нему и поддерживаемая за спину. Стало немного легче, и я преисполнилась благодарности и признательности.
– Не боись, – подбодрил меня Мыр. – Скоро утихнет.
Эх, твои бы слова да Богу в уши! Как же мне надоело быть беспомощной и ото всех зависимой. Постоянные проблемы, нелепейшие случайности, вопросы без ответов… И еще… как-то я запуталась. В сердце боль, в голове поселилась изрядная мешанина. Пламенная душа теперь вместо романтики мечтает об уюте. Магриэль-поганец мой трепетный образ идеального возлюбленного разбил вдребезги и пять раз станцевал на осколках джигу. Вот и верь после того мужчинам! Внезапная симпатия к зеленому монстру начинает сильно озадачивать. Ну в самом же деле смешно – я со своими мечтами и претензиями втюрилась в малограмотное косноязычное существо несовместимого с людьми вида. Ага, расскажи кому – уродливый тролль затронул чувства блондинистой стервозной ледышки. Интересно, а что он сам испытывает ко мне? А если?.. Вечером…
Все же у Бога был сегодня приемный день и милостей мешок, потому что зуд стал постепенно утихать и вскоре пропал совсем. Как же мало человеку для счастья надо. Теперь я уже могла сидеть нормально, о чем и уведомила спутника. Тролль помог мне вернуться в обычную позу, и я с интересом крутила головой по сторонам, рассматривая лес и обдумывая вечернюю диверсию.
День клонился к вечеру, и мы остановились на ночлег на указанной проводником маленькой полянке. Сам же он заявил:
– Располагайтися. Надоть тропу проверить, – и утопал, мгновенно скрывшись в кустах.
А меня эльфийские сволочи отправили за хворостом. Шарясь впотьмах и спотыкаясь о поваленные деревья и невидимые в темноте кочки, рискуя сломать себе все, начиная от ног и кончая шеей, я подбирала какие-то прутики и ругалась на всех известных мне наречиях.
Отомстили, мелкие пакостники. «Если не умеешь готовить, то вноси свою посильную лепту – собирай хворост!» Нормально? По-мужски? Заслали к черту на кулички – и довольны! Сидят себе небось и хихикают в кулаки. Вот возьму и покажу им, как из меня засланку делать! О-о-о! Я открываю новые лингвистические формы! «Засланка». Звучит!
На этом месте я споткнулась, ушибла большой палец на ноге, клацнула от неожиданности зубами и, растеряв тяжким трудом собранные веточки, злобной гадюкой прошипела:
– Вы никогда не пробовали собирать выбитые зубы сломанными пальцами? Видимо, именно этому мне предстоит научиться в ближайшее время! Не дождетесь!
Плюнув на это неблагодарное и полностью неженское занятие, я решительно развернулась и поковыляла в сторону бивуака, ориентируясь на призывный свет костра.
И вот, спрашивается, зачем им хворост, если они его уже сами натаскали? Поиздеваться решили? Сейчас я поиздеваюсь! Приду и заявлю, что к князю в гарем они сами отправятся хоть скопом, хоть по очереди! И будут там проводить разведывательную операцию хоть кастратами, хоть гермафродитами!
Выпав на освещенную неярким светом костра полянку, я удостоилась недоуменных взглядов и ехидного замечания от Лелигриэля:
– А хворост следом за тобой сам прибежит?
– Тебя моя персона не устраивает? Вы решили от меня избавиться? – ответила я вопросом на вопрос, в упор разглядывая блондина сузившимися глазами.
– Нет-нет. Все нормально. Ничего, – пошел он на попятный, услышав грозные нотки в моем голосе.
– Ничего – это пустое место! – заявила ему. – Поконкретнее можно?
– Леля, с тобой так трудно! – вздохнул Магриэль, подставляясь под обстрел.
– У тебя есть два способа облегчить себе жизнь: или принимай меня такой, какая я есть, или принимай таблетки, чтобы принимать меня такой, какая я есть!
– Ты невыносима! – сделал он мне замечание.
– Невыносимых людей нет – есть узкие двери! – откликнулась я, освежая в памяти запас вычитанных в Интернете фразочек.
– Все! Сдаюсь! – поднял брюнет руки вверх в шутливом жесте. – Последнее слово осталось за тобой. А сейчас, может быть, все же поужинаешь?
– Хорошо, – милостиво согласилась я на перемирие и гордо прошествовала к уже ярко пылающему костру, где мне торжественно вручили миску, наполненную сомнительным варевом, и обгрызенную деревянную ложку.
Попробовав эльфийскую стряпню, оказавшуюся частично недоваренной, частично пригоревшей, несоленой, но зато сильно перченой просяной кашей, я пришла к парадоксальному выводу: того, кто сгрыз мою ложку, кормили тем же продуктом. Видимо, это фирменный рецепт, передающийся по наследству и бережно хранимый от посягательств инородцев. Но высказывать свою догадку вслух не торопилась, прекрасно понимая – в этом случае точно останусь голодной или мне все же придется засучить рукава и демонстрировать свое умение готовить. Рукава засучать, засучивать и сучить как-то не хотелось. По личному опыту знаю: стоит лишь один раз дать малю-усенькую слабину, как тебе тут же сядут на шею и, свесив ножки, мигом начнут понукать, считая чужую обязанность само собой разумеющейся.