Одинокая волчица, или Я проткну твое сердце шпилькой
Шрифт:
Это какое-то недоразумение, она жива! Мне показалось, если я сейчас позвоню ей на мобильный, то она обязательно снимет трубку, обрадуется моему звонку и предложит выпить по чашечке кофе. Я также верила, что, если сейчас приеду к ней домой и позвоню в дверь, она тут же бросится мне открывать, несказанно обрадуется и примется угощать меня чем-нибудь вкусненьким.
Карина… Господи, сколько пролито вместе слёз, сколько сделано откровенных признаний друг другу на наших душевных посиделках… Сколько выкурено сигарет, выпито кофе и вина за многочасовыми, сердечными разговорами, которые у нас происходили намного чаще, чем обычно бывает. Сколько наполеоновских планов, грандиозных проектов и женских фантазий по поводу того, что на
– Где тут милиция? – обратился он к таксисту и попросил отвезти нас, чтобы мы написали заявление о пропаже моей подруги. – Успокойся, пожалуйста. Я никогда тебя не брошу и всегда буду с тобой, – шептал мне Вовка и прижимал к себе посильнее.
Я не слышала его и думала о Карине… Мне почему-то вспомнилось, как один из её женихов подарил ей розу. Она пришла такая счастливая, хотела поставить розу в вазу, а я её отругала. Каким жмотом нужно быть, чтобы подарить всего одну розу! Хотя бы три. Пусть хилые, не первой свежести, но зато три. Я сказала Карине о том, что мужчины, которые дарят девушкам одну розу, развивают в них комплекс неполноценности. Лично мне было бы даже стыдно идти по улице с одной розой. Это не знак внимания, а скупость и полнейшее неуважение. Господи, даже страшно подумать, какую жизнь может устроить своей девушке человек, купивший ей одну розу. Никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя соглашаться на один цветок. Одна роза – и одиночество вдвоём с тем, кто будет всю жизнь экономить и искусно пускать пыль в глаза. Такие мужчины заставят довольствоваться малым. Когда я смотрела на Карину с одной розой, мне почему-то было её очень жаль. Невооружённым глазом заметно, что у неё очень занижена самооценка. И, ведь подарив эту розу, её хахаль на что-то рассчитывает… В следующий раз он уже придёт без розы… Зачем баловать? А то привыкнет. Карина пыталась оправдать этого человека. Она считала, что у него такой подход. Может, настоящие букеты ещё впереди. Это просто маленький знак внимания. Как же я тогда пыталась её убедить, что на ней сэкономили. Кто дарит приличные букеты, тот дарит их сразу. Уж лучше быть одной, чем с одной розой. Не стоит постоянно оправдывать мужчин в ущерб себе. Если у нас с Кариной и бывали стычки, то только по поводу взаимоотношений с мужчинами. Эх, Карина… Куда же ты пропала???
– Ангелина, я всегда буду с тобой, – шептал мне на ухо Вовка и вытирал слёзы. – Всегда буду у твоих ног.
Я закрыла глаза и вспоминала всё, что произошло на яхте, но Вовка своим шептанием постоянно сбивал меня с мысли. Его поведение было для меня странным. Одна ночь – и он готов быть всю жизнь у моих ног, а точнее, бросить её мне под ноги. Милый, молоденький, доверчивый мальчик… Он хочет, чтобы я задумалась о своей личной жизни и пересмотрела свои устоявшиеся взгляды на многие вещи.
Мама всегда говорила мне, что я настоящая королева. Конечно, это замечательно, когда тебе с раннего детства твердят о привлекательности, называют королевой и убеждают в том, что весь мир лежит у твоих ног. Но и тут есть свои подводные камни. Называя меня королевой, родители невольно внушили, что мне нужен не абы кто, а король. Я искала этого короля долгие годы и смотрела на приближающегося ко мне мужчину как на обычного пажа – не больше. По понятным причинам паж не мог долго задерживаться при королевском дворе и, устав выполнять мои многочисленные капризы, уходил восвояси. Спустя годы я поняла: короля мне уже не видать, а соглашаться на пажа не хотелось. Отвергнутые мною пажи находили себе более покладистых девушек, с которыми имели право голоса, и вспоминали меня всего одной фразой: «Бог отвёл».
Ну сколько этот мальчик может меня удивлять и как быстро он мне наскучит?
– Приехали. Тут наша милиция располагается, – сказал таксист и пообещал нас подождать, чтобы потом довезти до Москвы.
В отделении у нас не хотели брать заявление о пропаже Карины под самыми разными предлогами. Как всегда, наши доблестные стражи порядка не желали портить статистику и создавать себе лишние проблемы. Я слышала о том, что милиция не любит принимать заявления о пропаже человека, но не до такой же степени наглеть! Самое страшное на свете – равнодушие. Я принялась возмущаться, мол, никто не устанавливал пресловутого трёхдневного срока, после которого можно писать заявление о пропаже человека. Ох, как же не любит наша милиция возиться с пропажей людей – кому приятно отчитываться за невыполнение. За снижение раскрываемости никто по головке не погладит. Не стоит портить ровные строки отчётов. Нам даже заявили, мол, вполне возможно, что Карина где-нибудь прячется и очень скоро объявится.
– Вы в своём уме?! Где она может прятаться?! – Я чувствовала, как сдают нервы. – В воде? Без одежды, телефона, сумки и ключа от квартиры?!
Испугавшись моего напора, заявление всё-таки приняли и пообещали осмотреть водохранилище, нет ли там тела моей утонувшей подруги. Это была хоть маленькая, но всё же победа. Нам сказали, что этим летом уже нашли несколько утопленников. Главная причина гибели – изрядное количество спиртного. Теперь оставалась только ждать чуда, но на чудо я мало надеялась…
–Почему менты такие бездушные и ленивые? – посетовала я, садясь в машину.
–Потому что милицейская система насквозь коррумпирована. Наша милиция уже давно стала легализованной криминальной группировкой, – с грустью ответил Вовка.
–Честные и порядочные долго не могут работать в милиции, – вступил в дискуссию Жорик. – Честные люди вынуждены работать по правилам, которые задаёт власть. А главное правило: «Не тронь наших». Обычные люди для них всего лишь быдло. Нарушить это правило – значит пойти против власти. На это решится далеко не каждый сотрудник органов. Вся милиция с душком, так как рыба гниёт с головы.
–Это точно, – не могла я не согласиться.
–На гаишников вообще страшно смотреть. Такие морды и животы отъели. Идут на службу только за тем, чтобы вымогать у простых граждан деньги за различные нарушения. Лично я считаю нашу милицию криминальным государственным формированием. Почему там действует палочный принцип отчётности? Почему при каждом сообщении о бандитах мы слышим о бывших сотрудниках милиции? Почему появилось столько банд, которыми руководят действующие сотрудники милиции?
–Действительно, милиция настолько себя дискредитировала, что вместо этого слова употребляют совсем не словарные выражения, – согласился со мной Жорик. – Приходится рассчитывать только на свои силы. Честных сотрудников можно пересчитать по пальцам. Как правило, им не дают работать и при случае стараются уволить. Милиция находится меж двух огней: это власть и общество. Приходится исполнять не закон, а желание власти. У нас закон в загоне. Во главе – мнение какого-нибудь руководителя.
– Лично мне, за все мои годы, ни разу не попался приличный мент, – прозвучало моё признание. – Видела их только в кино. Вся наша милиция уже давно живёт по бандитским понятиям. Менты – главные нарушители порядка. За ними вообще нет контроля. Устраивают беспредел, друг друга покрывают. Слова: «Родная милиция меня бережёт» кажутся издевательством. Уже даже в газетах пишут о том, что в милиции все должности покупные. А ведь милиция существует на наши налоги. Мы платим налоги, и она должна за это обеспечивать нашу безопасность. Какая, к чёрту, безопасность, если я совсем недавно видела, как молодой и здоровый ОМОН разгонял голодных старушек?! Милиция всегда готова к войне, только не с преступниками, а с населением. Бандитов и ментов теперь можно отличить только по стилю одежды. Одни – в форме, другие – нет. Действуют одинаково. Страшно жить в системе, где человеческая жизнь ни чёрта не ценится.