Одинокий демон. Тетралогия
Шрифт:
– Тогда я им все расскажу! Я все им расскажу! – вскочила сидевшая в кресле императрица.
– Ничего не имею против, – ответил Хайме. – Чем скорее все переругаются, тем лучше… – спустя несколько секунд пробормотал он себе под нос, оставшись один. – Быстрее все закончится. Хватит тянуть! Скандал так скандал. Переживу… Мне нужно делами империи заниматься, а не семейные дрязги разбирать…
«Может, на охоту уехать? – еще несколькими мгновениями позже пришла ему в голову заманчивая мысль. – Все одно не поработаешь… В лесу тихо… А ведь эльфы должны любить охоту! Или нет? Нужно подумать об этом… Но уж на лес-то они точно с удовольствием посмотрят! Отдохну, да и заодно посмотрю, что там у егерей? Есть что гостям показать или нет? Да! Нужно будет еще магистра Белого ордена
– Все же едешь? – спросил я Стефи, стоя рядом с ней у кареты, заложив руки за спину.
Она хмуро кивнула. Стефания собиралась во дворец. Решила расставить точки над «i». Ну решила, так решила. Заодно будет, кому ответ Сюзанне отвезти.
– Смотри, – предупредил я тогда, когда она пыталась узнать мое мнение, как ей быть, – это может быть больно. Лучше напиши, что не можешь. Занята. Голову мыть будешь!
– Голову? – свела брови к переносице Стефи, пытаясь понять услышанное. – Что за ерунда?
– Вот именно ерунда! Зато прекрасно даст ему понять, насколько ты ценишь его приглашение. И что для тебя в жизни важнее.
– Так нельзя! Он же принц… Это неуважение к императорской семье.
– Ну если ты считаешь, что использование тебя в качестве комнатной собачки, которую можно пнуть под диван, если надоела, а потом свиснуть, когда захочется поиграться, это нормально – то нет вопросов! – индифферентно пожал плечами я. – А что ты мне тогда плела в походе?
Стефания долго молчала, опустив вниз голову. Наконец она произнесла:
– Я хочу видеть его глаза. Я сразу все пойму, когда в них посмотрю…
Ну-ну, мазохистка… Письмо тебе в руки! В общем, она решила ехать.
– Что ж… Удачно повеселиться, – напутствовал я, подавая руку и помогая ей взобраться в карету.
Испорченный вечер
Небольшой полукруглый зал. Узкие окна с гардинами розового цвета. Сквозь них смотрят синие сумерки. Большой черный рояль, на котором лежат три гитары. Их грифы украшены пышными разноцветными бантами. По всему залу расставлены небольшие диванчики и банкетки с яркой обивкой. Красной, синей, зеленой. Светлые деревянные стеллажи делят пространство зала на множество уютных уголков, каждый из которых выдержан в одной цветовой гамме. У стен приткнулись два столика под белыми скатертями с легкой закуской: сыр, буженина, рыбка, свежий хлеб. Вазы с фруктами. Бутылочки со сладким ликером и прозрачного стекла кувшины с холодным фруктовым морсом. Еще один стол, сладкий, стоит уже не у стены, а по центру. На низких стеклянных блюдах несколько видов пирожных, сахарные тянучки и ириски. В зале уже есть человек пять приглашенных гостей, которые, стоя в некотором отдалении, смотрят, как хозяйка на входе принимает еще одну гостью.
– Добрый вечер, баронесса.
– Добрый вечер, ваше высочество… Добрый вечер, ваше высочество принц…
Стефания повернулась и сделала поклон вышедшему сбоку, из-за стеллажа, принцу, по всем правилам этикета приветствуя высоких особ. Особы в свою очередь ответили скупыми кивками и уставились на нее, разглядывая. Во взглядах их была холодность и неприязнь.
– Прошу простить, ваше высочество, но Эриадор Аальст не смог ответить на ваше приглашение… Он просил передать вам письмо с его извинениями…
Озарившая было лицо Стефании радость потускнела, когда девушка увидела выражение, с которым Диний смотрел на нее. Нахмурившись, она протянула принцессе маленький узкий конверт. Молча приняв его, принцесса чуть кивнула и продолжила хмуро разглядывать баронессу, не спеша вскрывать послание. Стефи была в блестящих черных сапогах до колена на высоких тонких каблуках. Сверху – не застегнутая штуковина, классифицируемая Эри как «пинджак длинный, женский, до бедер», под ним – белая шелковая блузка с салатовым шейным платком, заколотым серебряной брошью с фиолетовым камнем. Черного легкого шелка широкие короткие штанишки, чуть заправленные в сапоги. Черный пояс с большой круглой пряжкой, по которой разбежалась россыпь мелких
– Баронесса, вы прямо как с поля сражения… – наконец произнесла Сюзанна, пару раз обежав ее глазами сверху донизу. – Но мы сегодня собрались всего лишь выпить чаю…
– Благодарю вас, – склонила голову Стефи, – прошу великодушно простить меня, но я хотела бы просто поговорить с его высочеством принцем… если, конечно… он не против…
Стефания перевела взгляд на принца и внимательно посмотрела ему в глаза.
– Да? Вы отказываетесь от моего чая? Как неожиданно… А что же господин Аальст? Ему тоже не нравится чай?
В голосе принцессы была издевка.
– Господин Аальст ранен в сражении, и его состояние сейчас таково… – вздохнув при этих словах, сказала Стефания, – что он не может… отдать дань уважения вашему гостеприимству.
– Вот как? – нахмурилась принцесса. – Я не знала… А что с ним? Как тяжела его рана?
– Ваше высочество, я думаю, что он все объяснил вам в своем письме…
Принцесса перевела взгляд со Стефании на конверт, который держала в руке. Быстро посмотрев на гостей, она вновь вернулась к конверту. Разорвав его с краю, вынула сложенный листок и, развернув, принялась читать. По мере чтения хмурое выражение ее лица изменилось на удивленное, само лицо вытянулось, а глаза распахнулись.
– Это… правда? – растерянно спросила принцесса, обращаясь к Стефании.
– Что… правда, ваше высочество?
– Он действительно потерял свои способности?
– Да.
Присутствующие гости зашептались. Сюзанна на несколько секунд задумалась, чуть прикусив зубками нижнюю губу. Затем, она, видно, приняла решение.
– Прошу меня простить… – не обращаясь ни к кому конкретно. – Я сейчас.
Закинув назад голову и ни на кого не взглянув, она быстро вышла из зала. Принц задумчиво проводил ее взглядом до закрывшейся за ней двери. Затем он нехотя посмотрел на Стефанию и спросил:
– И что же вы хотели от меня, баронесса?
– Я хотела поговорить… – тихо произнесла та.
– Отец… как ты мог? За что? – трясущимися губами спросила принцесса Сюзанна. Глаза ее стремительно наполнялись слезами, лицо было бледно.
Растерянный император, застигнутый врасплох за удачно складывающейся партией в бильярд, несколько испуганным движением прижал к себе кий.
– Что… Что я сделал?
– Послал Аальста на войну. Он же меня любил… А ты его послал на войну… Я думала, это политика и нужно просто немного подождать… пока все изменится… Просто он тебе не понравился… А мне он нравился… Ты ведь убил его… Он не представляет, что теперь будет делать без своих способностей… Он теперь никто… За что, отец, ну за что так… так жестоко? Ведь он же хороший… Он меня спас. А ты…