Одинокий дракон
Шрифт:
– Лира, не мучайся, это капля в море.
– Коша, ты не в курсе, я ужин зарабатываю.
Ничего не понимаю. Вникать не хочу. Есть тележка, груз надо наверх. Поднял. Теперь – лечь, пока не загудела рация. Гудок, инженерная база, стройплощадка, свет прожектора, слабая лампочка на балконе, пустая тележка, боль в крыльях, сон.
Вкус жареного мяса на языке. Наверно, сон. Мясо несоленое, даже во сне не повезло. Лирин смех. Сглатываю. Кусок наждаком дерет пересохшее горло. Открываю глаза. Балкон. Передо мной сидит Лира, рядом противень с жареным мясом.
– Девушка, дай водицы напиться, а то так есть хочется, аж поспать не дадут.
Тут же появляется ведро с водой. Мне бы надо бочку, ведро – это только горло смочить. Съедаю несколько кусков. Гудит рация. Склад, балкон, стройплощадка, балкон, кусочек мяса,
Открываю глаза. Вечереет. Передо мной противень с жареным мясом, березовое полено, бочка с водой и кибер с замызганным синим бантиком на шее. Рация молчит, значит можно расслабиться.
– Докладывай.
– Второй ветряк подключен к энергетической сети. Достигнут положительный энергетический баланс.
– Начинай подготовку к установке третьего ветряка.
– Установка третьего ветряка начата по приказу леди Тэрибл.
– Молодец. Свободен.
Съедаю мясо, выпиваю воду, закрываю глаза. Просыпаюсь от холода. Ночь. На стене тускло горит электролампочка. Два кибера вяло копошатся, разгружая тележку. Иду в чулан. Под потолком протянут провод с редкими светильниками. Мой любимый угол застелен матом. Здорово! Икебана. Ложусь и проваливаюсь в сон.
Пультовая энергоцентрали. Стираю пыль с экрана монитора. Видно то же, что и раньше, то есть ничего. Нажимаю пару кнопок на клавиатуре. Ничего не меняется.
– Почему не починили телевизор, бездельники?
– Монитор в рабочем состоянии. Для эксплуатации необходимо включить питание. Клавиша расположена под экраном, – отзывается ремонтник с салатным бантиком. Стираю пыль, нахожу клавишу и нажимаю. Внутри монитора раздается шипение, из щелей лезут струйки голубого дыма. Выключаю, разгоняю дым.
– Почему не починил, спрашиваю? Л-лоботряс, гальюн у меня чистить будешь, на запчасти разберу!
Никогда не думал, что этот железный колобок может выглядеть смущенным.
– Чтоб к завтрему все здесь блестело! И работало.
Поручил киберам определить время установки перегородки. С ремонтом и юстировкой приборов эта нехитрая операция заняла двое суток. Результат почти не удивил – 6500 плюс-минус 1000 суток. Перегородку поставили против меня. Может, я ее поставил? Позвал киберов и приказал: «Отгородить!» Киберы говорят – нет. За последнюю тысячу лет стенок не ставили. Сам я не мог – перегородку изнутри делали. Некто натащил снизу камней, сплавил в стенку, потом вышел на балкон подышать свежим воздухом. Тут я мимо пролетаю. Некто вытащил из кармана крупнокалиберную рогатку и залепил мне в лоб. Или сначала залепил в лоб, а потом сложил стенку. Чтоб всякие непарнокопытные динозавры не затоптали прецизионное оборудование. Логично? Итак, еще раз с самого начала. Меня сделали. Кто-то, но не Повелители. Повелители ушли отсюда тысячу лет назад. За тысячу лет их интересы должны были измениться. Их должны теперь интересовать судьбы галактик, а не отдельных отсталых планет. Значит, мои Некты к Повелителям отношения не имеют. К церкачам они тоже не имеют отношения. Странные такие ребята, нездешние. Один Некто сделал меня, а другой Некто сделал стенку, чтоб я не увидел, чего не полагается. Может быть, это был один и тот же Некто.
Вопрос: Зачем он это сделал?
Вопрос: Что он хотел получить в результате эксперимента?
Вопрос: При чем здесь Повелители?
На все три вопроса один ответ: мало информации. Однако, с какой бы целью ни ставился эксперимент, похоже, он вышел из под контроля. Не прошло и двадцати лет, а стенка разрушена. Еще через полгода будет восстановлена база Повелителей. Уже сейчас работают четыре ветряка, начато строительство пятого, гиганта, который один заменит десяток маленьких. Полностью восстановлено оборудование малой энергоцентрали. Ожили компьютеры склада и инженерной базы, 28 киберов-ремонтников и весь парк стационарных ремонтных центров инженерной базы днем и ночью перебирают по винтику технику. Всю подряд. Иначе нельзя – за тысячу лет смазка испарилась, пластмассовые детали окаменели, контакты окислились, все, что могло отвалиться, отвалилось. Сейчас главное – не терять темпа. Через два-три месяца не будет на этой планете силы, представляющей для меня реальную угрозу. Стоп! Тот, кто поставил надо мной эксперимент, не принадлежит этой планете. Не хочу быть лабораторной крысой. Домашней зверюшкой – куда ни шло. У домашней зверюшки есть свобода воли. Как у кошки, которая гуляет сама по себе. У лабораторной крысы свободы воли нет. Есть воля экспериментатора, есть кормушки, в одном углу нормальная, в другом под током, или лабиринт с прозрачным потолком. Срочно надо пройти обследование на томографе, нет ли во мне аварийного выключателя с дистанционным управлением на случай выхода эксперимента из-под контроля. А дальше – смогу я, используя мощь базы, держать оборону против экспериментатора? Нет. Разрушать всегда проще. Пока я не знаю, с кем имею дело, я против него безоружен. Что я о нем знаю? Он сделал меня. Прикладная генная инженерия. Конец двадцать первого века и далее. Он сделал стенку. Ну, это совсем просто. Середина двадцатого века, если напрячься. Что я имею на базе? Аккумуляторы на сверхпроводимости и глупые киберы. Двадцать первый век. Мебель из кладовки тоже двадцать первого века, но неясно, чья она, Повелителей или экспериментаторов. Что я имею в результате? Пшик. Мало информации. Может, подготовить резервную базу? Смысла нет, если за мной ведется наблюдение. Имея технику двадцать первого века, проследить перемещение всех живых и механизмов крупнее бабочки, можно хоть из космоса. Буду держать ушки на макушке и заниматься своим делом. Аминь.
Еще интересный вариант: вдруг вся эта планета – лабиринт для крысы. Великоват. Ну и что, что великоват? Какая крыса, такой и лабиринт. Вспомнили Повелители грехи молодости, разыскали планету и запустили туда крыску. Ай-кью проверить. Чем не гипотеза? По масштабу как раз для Повелителей 33-го века. Что-нибудь это меняет? Нет. Может, для Повелителей это эксперимент, но для меня с Лирой – жизнь, единственная и неповторимая. Только маленький нюансик. Эксперимент могут прервать в любой момент. К черту, все помрем, кто раньше, кто позже.
Еще вариация на ту же тему. Нет никакой планеты, а есть шлем сенсовизора, мощный компьютер и виртуальная реальность. Техника двадцать первого века. Не надо нарушать законы физики, чтоб драконы летали, все просто, как дважды два. Нет, не сходится. Что я, целый год в шлеме на кушетке лежу, не ем, не пью, не писаю? Хотя, кормление можно с виртуальной реальностью синхронизировать. Какие слабые места у виртуалки? Люди! Естественные реакции людей на изменение ситуации и юмор. Не удаются компьютеру человеческие слабости, и все. Правда, в таких случаях используется параллельный шлем на операторе, корректирующем диалоги, но это вносит задержку. Персонаж сразу становится слегка заторможенным. Лира на заторможенную не похожа. Какие еще слабые места? Оператор, который Лиру играет, должен непрерывно в шлеме сидеть. И днем, и ночью. Изображать моего друга, не выходя из образа средневековой девчонки неделями, чтоб, не дай Бог, не упомянуть термин двадцать первого века. Нет, такого и врагу не пожелаешь. Это получится эксперимент над ней, а не надо мной. Значит, вариант отпадает. Что в остатке? Два нуля и крысиный хвостик. Подводит логика. Хотя, при чем тут логика, если фактов нет. Ладно, вот расконсервирую информационную централь, узнаю, кто такие Повелители, может свяжусь с ними. Одной загадкой станет меньше.
– Лира, знаешь, что это такое?
– Камень.
– Ответ неверный. Это наши глаза и уши. Посмотри на экран.
– Ой, как в зеркале, – сразу начинает прихорашиваться.
– Пора браться за твоего магистра. Не передумала еще?
– Коша, я же клятву дала. А что, этот камень все видит и слышит?
– Видит, слышит и сюда передает. Еще ползать умеет. Раскидаем несколько таких камней, узнаем, чем занят магистр. Но давай сразу договоримся. Убить его – твое право, но если ты захочешь его мучить, я тебе не друг.
– Я хочу его сначала в темницу посадить на восемь дней, как он меня, а потом убить. Ты не думай, он умрет легкой смертью. Я его из арбалета застрелю.
– Это справедливо. А почему – из арбалета? Я думал, ты захочешь его повесить.
– Я ему так обещала.
– Когда?
– После суда. Я в него ножик кинула, только ножик отскочил. Он под одеждой кольчугу носит. Я сказала, что в следующий раз арбалет возьму.
– Вот почему тебя так в цепи упаковали. Ты мне этого не рассказывала.