Одиссей Фокс. Миллион миров
Шрифт:
– Да ты, ты! Захухря гнидолая, кривая тюрюхайская рожа, гроб на колёсиках, курва! – завопила грубля изо всех сил, вложив всё, что у неё осталось, в один вибрирующий хамский удар.
– Курва? – довольно хмыкнула Бекки. – Ещё какая!
Пиратка тяжело дышала. Все её атаки были отбиты, а она не смогла как следует парировать ни одной. Её израненная колкостями душа истекала ручейками самовлюблённости. Уровень гонора в крови был уже критически низок.
– Становится скучновато, – Бекки зевнула, и на её экране появился пасьянс «Квазарка». Надо же чем-то
– Я не должна сомневаться в себе. Совесть убивает разум. Совесть – это маленькая смерть, – зашептала грубля. – Я встречу свою совесть и отвергну её; весь мир пройдёт мимо, и останусь лишь я, идеальная, а все остальные чмо.
Ритмично раздуваясь и сдуваясь, из последних сил пытаясь сохранить выдержку и баланс в смертоносной дуэли, грубля выговаривала литанию против совести.
– Я останусь, чтобы идти путём хаммурая к великой цели…
– У хаммурая нет цели, дурочка, – презрительно вздохнула тележка. – Только путь.
– И я пройду его, до конца! – воскликнула грубля, дрожа.
– Не пройдёшь.
– Нет, пройду!
– Да не пройдёшь ты.
– Пройду, на х*р!!!
– Пройдешь на х*р? Так пожалуйста.
– Да чтоб ты сдохла!!! – в исступлении завизжала грубля.
– Как сдохли твои друзья? – невинно усмехнулась Бекки. – До которых тебе дела нет, ведь ты идеальная, а остальные холопы. Так ведь?
Цила тяжело дышала, её шипы съёжились и дрожали.
– Так, да не так, – довольно ответила за неё тележка. – На самом деле, страдаешь по своим бандитам. Привыкла к ним. Не знала, а полюбила. Потому что ты не истинная грубля, а дешёвая подделка. Да и грубалий ты никаких не выигрывала, привыкла хамить не-хамам и возомнила себя сквернословом. А на деле ты истеричная пай-девочка.
– Отстань, – плаксиво заныла пиратка. – Подлая, хитрая тележка… Ты тоже врёшь, на самом деле ты хаммурай под личиной… Сейчас соберусь с силами и тебя побежду!
– Побеждишь, побеждишь. Только не в этой жизни.
Тележка придвинулась ближе и зловеще сказала:
– Ты этого не знаешь, но ты уже мертва.
– ЧТО?!
Силы внезапно оставили грублю. Её самомнение впервые в жизни было на нуле.
– Я проиграла, – прошептала бедняжка и с громким унизительным звуком спустила газы, сдулась и одновременно разрыдалась. – Я ничтожество… ни на что не гожусь… Мама была права…
– Ну-ну, – тележка подкатилась поближе. Её гибкие хваты ласково протянулись, чтобы утешить несчастную содрогающуюся грублю. Но в последний момент показали ей «фак».
– Раунд, сучка.
Бекки вынула из самой себя банку давным-давно просроченной газировки, выставила гибкую руку на полную длину и отпустила. Газировка долбанулась о ребристый пол, лопнула и закрутилась, шипя и разбрызгивая пену. Пену победы.
Грубля, затихая, содрогалась на полу, её наглое сердце не вынесло унижения. В общем, она была в глубоком обмороке.
– Вот серьёзно, – сварливо возмутилась герцогиня Бекки, разворачиваясь к Фоксу. – Ты мог хотя бы рану зажать, чтобы не заливать мне всё тут кровью? Передрались, разрушили полки, раскидали все товары. А мне опять убирать!
– Прости, – из последних сил просипел Одиссей.
– Состояние: удовлетворительное, – сообщил спокойный голос Гаммы, и человек почувствовал умиротворение.
Он ничего не помнил, а просто лежал в открытой медкапсуле и размеренно дышал. Боль чувствовалась везде, в каждом месте тела. Кроме шеи. Но под действием блокаторов боль уже стихала.
Внезапно человек вспомнил, кто он. Вспомнил всё, что недавно произошло, и содрогнулся.
– Ана!
– С экипажем всё в порядке, – успокоил ИИ. – Наш боевой юнит уклонился от залпа, и тот вошёл в стену за Мусорной горой. Направленный импакт разворотил стену, но вся выброшенная энергия впиталась в… отсутствующий объект за ней. Объекта нет, хотя по наблюдаемой записи взрыва и оказанному воздействию он должен быть. Происхождение объекта неизвестно, свойства не детектируемы. Но из-за него разрушения почти не было. Присутствующие потеряли сознание от ударной волны.
Одиссей облегчённо выдохнул и откинулся на мягкую подушку.
– Я проанализировал ситуацию и сделал два вывода, – продолжал Гамма. – Первый: объект за бронеплитой был спрятан, и информация о нём не фигурирует в системах. Значит, вы сознательно скрыли его. Поэтому я с помощью гибких хватов и уцелевших тележек восстановил завал в месте импакта, заново скрыв отсутствующий объект. Потом стёр данные об этом из тележек, из систем наблюдения, из резервных систем. Знание о скрытом объекте осталось только у меня. Но, полагаю, мне тоже нужно его стереть?
– Стирай.
Три зеленых огонька и краткое звяканье известили об успешном выполнении приказа.
– Я проанализировал ситуацию, и сделал один вывод. Вы дали приказ боевому юниту не уничтожать вражеские цели, а лишь обезвредить их. Не знаю, с какой целью вы хотите сохранить враждебные и опасные боевые единицы. Но я принял этот приказ к исполнению, и потому не стал добивать пиратов и не выкинул их в открытый космос. А только инкапсулировал в отсеке консервации био-материалов. Когда вы освободите мед. капсулу, мы можем по одному вынимать пиратов оттуда и лечить. Прогноз на восстановление положительный по всем, кроме погибшего мелкарианца. Однако от мелкарианца остался центральный сгусток, и его первичный анализ показывает, что он был готов к прирождению.
– Вот как, – кивнул детектив. – Буль-Буль был беременный Капелькой. Что ж, когда я освобожу медкапсулу, приступай к планомерному излечению наших гостей. Но операционными методами освободи их от всех видов оружия. Даже если это значит превратить киборга Джо-Джо в калеку.
– Принято к исполнению.
– И ещё. Капельку отдай жеру. Пускай заботится. Теперь его очередь.
– Принято. Вам нужно поспать.
– Сначала позови остальных, – прошептал Фокс, чувствуя адскую слабость. – Хочу с ними поговорить.