Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Одиссея авианосца «Энтерпрайз» (Война в океанах)
Шрифт:

Читатель, я полагаю, хоть раз в жизни да видел авианосец — в кино или на фотографии. Если же взглянуть на него с небольшой высоты, то он напоминает скорее длинную доску (245 метров в длину и 25 метров в ширину), причем совершенно гладкую; дымовые трубы, мостики, сходни и трапы — в общем, все системы и механизмы управления и слежения сосредоточены в одной-единственной надстройке, расположенной у самого правого борта, которая называется островной надстройкой, или, попросту, островком. Борта у авианосца значительно выше, чем у того же линейного корабля, или, проще говоря, линкора, — ив открытом море благодаря явной асимметрии в конструкции авианосец порой обретает самые причудливые очертания — в зависимости от того, под каким углом на него смотреть. Если взглянуть в первый раз, например, с мостика другого корабля, да еще издали, то тут впору и правда диву даться: что за неказистая посудина, и к тому же с уродливо торчащей трубой! Но стоит только подойти поближе, как впечатление меняется прямо на глазах: авианосец, со всем своим грозным вооружением, уже обретает величественные очертания острова-крепости, рассекающего волны со скоростью добрых шестьдесят километров в час. Подобью полному собственного достоинства монарху, он никогда не передвигается в одиночку. Окруженный своего рода почетным эскортом — американцы называют его «экраном» — эскадренными миноносцами и крейсерами, а бывает, и в сопровождении линейного корабля, держащимися от него на почтительном расстоянии, защищенный

с воздуха, в дневное время, самолетами ближнего и дальнего прикрытия, следует авианосец чинно и важно, под беспрерывный размеренный рокот своих мощных стосорокатысячесильных двигателей, оставляя за собой дымовой шлейф из перегоревшего мазута... Точно так же шел тогда и «Энтерпрайз».

После того как самолеты-разведчики поднялись в воздух, «Большой Э» снова развернулся и лег на прежний курс — на восток; за ним последовали и корабли сопровождения. На авианосце был поднят сигнальный флажок, используемый обычно в мирное время, который означал, что начались воздушные маневры.

Спустя некоторое время радисты на «Энтерпрайзе» перехватили странное сообщение: «Не стрелять! В воздухе американские самолеты!» Моряков оно, понятное дело, насторожило и даже встревожило. Сигнал сопровождался сплошными помехами и звучал довольно сбивчиво, однако, несмотря на искажения в эфире, радисты без труда узнали взволнованный голос одного из своих летчиков — лейтенанта Мануэля Гонсалеса.

За исключением случаев, перечисленных в инструкции о порядке действий в режиме «радиомолчания», пилоты, находясь в воздухе, поддерживали по самолетному переговорному устройству (СПУ) связь на коротких волнах: 1) с авианосцем; 2) между собой; 3) с наземной радиостанцией при подлете к аэродрому. У нас еще будет возможность поговорить об этом подробнее, а пока отметим, что сообщение, перехваченное радистами «Энтерпрайза», было передано скорее всего на аэродромную радиостанцию в Перл-Харборе. Затем наступило минутное молчание: других сообщений больше не последовало — голос лейтенанта Мануэля Гонсалеса пропал, навсегда. Потом радисты «Энтерпрайза» получили сигнал, адресованный уже непосредственно авианосцу: «Какие-то самолеты атакуют Перл-Харбор. Похоже — японцы». Это короткое сообщение передал заместитель командира 6-й разведывательной эскадрильи лейтенант Эрл Гэллахер. Вскоре на борт «Энтерпрайза» поступила радиограмма от главнокомандующего Тихоокеанским флотом: «Воздушный налет Перл-Харбор учениям никакого отношения не имеет».

Через несколько минут о начале боевых действий знал уже весь экипаж — и на носу авианосца был поднят военный флаг. Моряков это известие потрясло до глубины души. «Черт знает что!.. — только и смогли выговорить они. — Вот мерзавцы!..» А тем временем уже были сбиты пять из восемнадцати пикирующих бомбардировщиков «Энтерпрайза» и торпедированы восемь линкоров, стоявших на внутреннем рейде в Перл-Харборе, не считая нескольких кораблей других классов, а все береговые сооружения и авиационная база были охвачены огнем.

* * *

Гавайский архипелаг, раскинувшийся посреди Тихого океана более чем в двух тысячах миль к западу от Сан-Франциско, как известно, состоит главным образом из четырех крупных островов: Гавайи — на юго-востоке, Кауаи — на северо-западе и Мауи с Оаху, на котором как раз и расположены Гонолулу и Перл-Харбор, — посередине. Самолеты с «Энтерпрайза», летевшие в расчлененном порядке, уже издали заметили четыре желто-зеленых острова, словно вырастающих из синих глубин океана. Небо, такое же синее, как и море, было усеяно мелкими барашками кучевых облаков, и некоторые из них как бы зависли на горных вершинах архипелага. Видимость была хорошая.

Однако внимание пилотов больше привлекли другие облака — темные: они поднимались с земли и скорее походили на клубы дыма. Вскоре летчики заметили за густой пеленой дыма множество черных пятен, напоминающих следы взрывов. Но, несмотря на совершенно очевидные признаки бомбежки, некоторые пилоты решили, будто все это — результаты учений по противовоздушной обороне. И вдруг на эскадрилью «Энтерпрайза» со всех сторон лавиной обрушились монопланы горчичного цвета с оранжевыми кругами на крыльях и тут же открыли пулеметный огонь по американским летчикам.

На борту головного самолета, что вел капитан Янг, командир эскадрильи, находился капитан II ранга Николе из штаба адмирала Хэлси. Николе сидел сзади, на месте хвостового стрелка, а с Янгом он вылетел для того, чтобы заблаговременно организовать встречу своего начальника на базе в Перл-Харбор. Узнав японские самолеты, он тотчас схватился за пулемет и попытался привести его в боевое положение, однако у него ничего не вышло. Между тем горчичного цвета монопланы — или, попросту, «зеро» — кружили повсюду, точно осы, и осыпали американцев градом свинца. А офицер военно-морского штаба все никак не мог справиться с пулеметом. Чуть погодя он заметил, что самолет, на котором он летит, резко повело вниз — навстречу неумолимо приближающейся земле. Двигатель уже работал с перебоями. Но капитан Янг, чудом удержав машину, мастерски выровнял ее и совершил вынужденную жесткую посадку. Хотя в результате сильнейшего удара о землю самолет развалился буквально на куски, летчик с пассажиром уцелели.

Лейтенант Эрл Гэллахер первым опознал японцев. Он тут же передал короткое сообщение на «Энтерпрайз» и, понимая, что скорость у истребителей противника много выше, нежели у его машины, стрелой ушел на малую высоту, перейдя на бреющий полет над морем. Гэллахер видел, как мимо него, прямо над головой, проносились японские самолеты-торпедоносцы; летели они уже налегке — без торпед, держа курс на северо-запад. Американский летчик решил по прилете на базу дозаправиться топливом и тут же вылететь на поиски японского авианосца, чтобы передать его координаты на «Энтерпрайз». Войдя в полосу дыма, Гэллахер бесстрашно направил машину прямиком на аэродром Форд-Айленда, хотя прекрасно понимал, что это может стоить ему жизни: размещенные на острове зенитные орудия расстреливали все, что двигалось по воздуху. И только когда до земли оставалось не больше двух-трех десятков метров, артиллеристы, признав в отважном летчике «своего», прекратили на время огонь, и Гэллахер, перекрестившись, смог наконец спокойно зайти на посадку. Аэродром являл собой горькое, безотрадное зрелище: ангары и другие сооружения и постройки, а также огромные цистерны с горючим — все было в огне и дыму; большинство самолетов, так и не успевших подняться в воздух, были взорваны — они тоже полыхали и дымились вовсю. Повсюду сновали люди: одни бегали, суетясь, другие просто ходили шатаясь, точно сомнамбулы, третьи, забравшись в уцелевшие самолеты, стреляли по воздуху из хвостовых пулеметов. А некоторые, вытащив пулеметы наружу, спешно пытались установить их в гнезда, сооруженные на скорую руку прямо на взлетно-посадочной полосе. Потом из-за черной дымовой завесы появились санитары с носилками. Гэллахер объяснил обступившим его солдатам из службы аэродромного обеспечения, что ему нужно срочно дозаправиться. Те поначалу воззрились на него в молчаливом недоумении, но затем сказали, что попробуют раздобыть где-нибудь горючего и подвезут его на тележке. Солдаты ушли надолго — точно в воду канули. Кругом царили хаос и беспорядок: то тут, то там грохотали взрывы — земля под ногами буквально ходила ходуном. Наконец Гэллахер заправился и снова поднялся в воздух. Он облетел участок моря в радиусе 280 километров от Оаху, но так ничего и не обнаружил. Японская авиаэскадра, бросив на произвол судьбы отставшие от строя самолеты, на огромной скорости улетела бесследно прочь. Позже моряки с американского танкера, крейсировавшего в то утро в прибрежных водах к северу от архипелага, рассказывали, что собственными глазами видели, как многие японские самолеты, израсходовав, видно, все топливо, один за другим, точно камни, падали в море.

Лейтенанта Эдварда Дикона японские истребители атаковали задолго до подлета к Оаху. Под ним простирался безбрежный океан, и лишь далеко-далеко впереди проглядывало светлое пятно — едва различимые очертания острова, — словно вымазанное черными полосами от поднимавшегося к небу дыма. Внезапно Дикон увидел прямо по курсу моноплан с низко расположенными крыльями, который открыл по нему огонь трассирующими очередями. Американскому летчику казалось, что пули летят точно при замедленной съемке, — даже не верилось, что их изрыгают пулеметы, издающие грохот, похожий на шальную барабанную дробь. Когда японский моноплан устремился по наклонной траектории наперерез Дикону, американец чисто машинально нажал на гашетку, открыв огонь из носовых пулеметов. Вслед за тем он услыхал, как забил пулемет его хвостового стрелка, и тут же увидел справа по курсу еще один «зеро», а потом другой — уже впереди. Дикон стрелял, стараясь маневрировать как можно быстрее и при этом не потерять высоту, хотя он ясно видел, что его машина еле движется по сравнению со стремительными японскими «зеро», выписывавшими в воздухе настоящие акробатические трюки. Вскоре у Дикона кончились патроны. Хвостовой стрелок еще стрелял, но вот и он смолк. Кроме того, он сообщил командиру, что его ранило в руку. Американских летчиков спасло только чудо: японские истребители вдруг разом куда-то исчезли, будто испарились. Дикон решил посадить самолет на ближайший аэродром и взял курс на Хикэм-Филд, расположенный к юго-востоку от Перл-Харбора. Летчик уже четко различал маркировочные ленты на взлетно-посадочных полосах и окутанные дымом крохотные строения аэродромных служб. Но тут самолет Дикона снова окружили Бог весь откуда взявшиеся «зеро» — и летчик вдруг почувствовал, как ногу его пронзила острая боль. Пулеметной очередью прошило насквозь и двигатель его самолета — мотор, кашлянув раз-другой, готов был вот-вот заглохнуть. Поверхность океана приближалась с неумолимой быстротой, но машина непонятно каким образом еще слушалась руля. В конце концов Дикону удалось посадить ее на воду. Хотя приводнился он довольно резко, машина, однако, не пострадала. Выпустив из рук штурвал, летчик принялся осматривать пострадавшую ногу: рана, к счастью, оказалась не очень серьезной. Пока самолет плавно раскачивался на волнах, Дикон, кое-как выбравшись из своего кресла, полез в хвостовой отсек проверить, как там стрелок. Рана у его напарника оказалась посерьезнее, к тому же он потерял много крови: его комбинезон и даже кресло — все было в крови. Осмотрев раненого товарища, Дикон полез назад в кабину за проводом от радиопередатчика, который вполне мог сгодиться вместо жгута. А между тем в нескольких сотнях метров от того места, где приводнился самолет Дикона, бирюзовые волны океана глухо разбивались о берег острова. Но рокота прибоя не было слышно — он тонул в оглушительном реве самолетов, которых в воздухе было не счесть. Японцы готовились нанести новый бомбовый удар — чуть погодя снова послышались громоподобные взрывы; и снова в голубое небо Оаху взметнулись черные столбы дыма, которые в вышине под напором ветра расплывались, теряя правильную грибовидную форму. Провозившись какое-то время, Дикон наконец крепко-накрепко перетянул жгутом раненую руку товарища — и кровотечение у того мало-помалу остановилось. Потом Дикон достал самонадувной спасательный плот и сбросил его на воду. К счастью, японским летчикам уже не было никакого дела до колыхающегося в волнах американского самолета. Дикон помог своему товарищу выбраться из кресла, вытащил его наружу, спустил на плот, спрыгнул сам и принялся что было сил грести к берегу. Хотя греб он против ветра, приливные волны, делая свое дело, медленно, но верно гнали плотик к берегу. Летчик старался держать на хикэмфилдский мол. Несколько человек солдат из аэродромной службы, еще издали заметив в волнах ярко-желтый плот, кинулись на выступающий в море дальний конец мола. Когда Дикона с товарищем прибило к стенке мола, они вытащили раненого стрелка из плотика и, поддерживая его со всех сторон, потащили к берегу. Дикон же ни словом не обмолвился, что его тоже ранило: рана-то, по его мнению, была пустячная. Уже на берегу он сказал техникам, что желает получить новый самолет, но те в ответ лишь недоуменно пожали плечами: в Хикэм-Филде не осталось ни одного целого самолета. Тогда Дикон сказал, что пойдет и потребует самолет у начальника технической службы Форд-Айленда. Сказал — и пешком, хромая на простреленную ногу, отправился туда, откуда можно было переправиться на Форд-Айленд, совершенно не подозревая, что на месте тамошнего аэродрома осталось только медленно догоравшее пепелище, увенчанное клубами дыма, которые поднимались высоко в небо.

Лейтенант Кларенс Дикинсон был уже на подлете к Оаху, когда его атаковали «зеро». Американский летчик, заметив японцев, решил было резко уйти вниз — не бреющий полет, однако небо под ним было сплошь усеяно мелкими облачками от разрывавшихся в воздухе снарядов — зенитки американских ПВО, дислоцированных на острове, вели, как мы уже знаем, непрерывный огонь по любым воздушным целям. И на несколько минут, которые показались ему вечностью, Дикинсон оказался как бы между двух огней: с земли его обстреливали «свои», а сзади, на хвосте, у него висели японцы. Покуда Дикинсон искал хоть какую-нибудь лазейку в воздушном заграждении, его хвостовой стрелок Уильям Миллер отстреливался из пулемета, стараясь не подпускать «зеро» слишком близко. Затем Миллер сообщил командиру по радиотелефону, что его ранило, но вести огонь он может. Его пулемет продолжал грохотать еще какое-то время, а потом умолк — «вышли патроны», как доложил стрелок своему командиру. Тем временем «зеро» подлетели уже совсем близко, и Дикин-сом увидел, что фюзеляж его самолета прошило сначала одной пулеметной очередью, а затем другой, и через мгновение-другое машина его стала неуправляемой. Впрочем, самолет еще сохранял равновесие, правда, недолго — и вдруг начал резко падать. А на четырехсотметровой высоте он и вовсе вошел в штопор. Земля была уже совсем близко, машина вращалась все быстрее, готовая вот-вот врезаться в земную твердь. Дикинсон начал спешно выбираться из своего кресла и приказал Миллеру тоже немедленно покинуть самолет, который, кружась шальным волчком, несся навстречу земле. Наконец Дикинсон выпрыгнул из кабины — в лицо ему ударил порыв ветра — парашют раскрылся. Взглянув тут же вниз, летчик увидел, как самолет винтом врезался в земли и взорвался с оглушительным грохотом — Миллер выпрыгнуть не успел. Дикинсона относило ветром на северо-запад, все дальше и дальше от Перл-Харбора. Медленно спускаясь на парашюте, летчик видел, что почти всю акваторию гавани заволокло черной пеленой. Вскоре он и сам оказался в густом облаке дыма — и больше ничего не видел. Когда же облако осталось у него над головой, Дикинсон, оглядевшись, определил, что его сносит к аэродрому Эуа. Приземлившись, летчик быстро освободился от парашюта и помчался навстречу шедшим к нему морским пехотинцам. Те сказали, что японцы разбомбили Эуа в пух и прах и что на аэродроме не осталось ни одного целого самолета. Тогда Дикинсон, не тратя времени понапрасну, кинулся к близлежащей дороге в надежде поймать попутку до Перл-Харбора. Машина не заставила себя долго ждать — и через минуту Дикинсон уже мчался по направлению к Перл-Харбору. По прибытии на место он, как и его товарищ Дикон, отправился прямиком к начальнику технической службы Форд-Айленда, и тот, вняв требованию летчика, выделил ему самолет и отправил в разведывательный полет на север от Оаху.

Поделиться:
Популярные книги

Пустоцвет

Зика Натаэль
Любовные романы:
современные любовные романы
7.73
рейтинг книги
Пустоцвет

Сумеречный Стрелок 2

Карелин Сергей Витальевич
2. Сумеречный стрелок
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный Стрелок 2

Лорд Системы 8

Токсик Саша
8. Лорд Системы
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Лорд Системы 8

Безымянный раб [Другая редакция]

Зыков Виталий Валерьевич
1. Дорога домой
Фантастика:
боевая фантастика
9.41
рейтинг книги
Безымянный раб [Другая редакция]

Курсант: Назад в СССР 4

Дамиров Рафаэль
4. Курсант
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.76
рейтинг книги
Курсант: Назад в СССР 4

На границе империй. Том 6

INDIGO
6. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
попаданцы
5.31
рейтинг книги
На границе империй. Том 6

Стрелок

Астахов Евгений Евгеньевич
5. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Стрелок

Заход. Солнцев. Книга XII

Скабер Артемий
12. Голос Бога
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Заход. Солнцев. Книга XII

Последняя Арена 2

Греков Сергей
2. Последняя Арена
Фантастика:
рпг
постапокалипсис
6.00
рейтинг книги
Последняя Арена 2

Мастер 2

Чащин Валерий
2. Мастер
Фантастика:
фэнтези
городское фэнтези
попаданцы
технофэнтези
4.50
рейтинг книги
Мастер 2

Проклятый Лекарь IV

Скабер Артемий
4. Каратель
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Проклятый Лекарь IV

Сумеречный стрелок 7

Карелин Сергей Витальевич
7. Сумеречный стрелок
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный стрелок 7

Предатель. Цена ошибки

Кучер Ая
Измена
Любовные романы:
современные любовные романы
5.75
рейтинг книги
Предатель. Цена ошибки

Идеальный мир для Лекаря 5

Сапфир Олег
5. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 5