Одиссея креативной королевы
Шрифт:
Китиара Блумм – черноволосая, высокая смуглая, чрезвычайно похожая (с возрастной поправкой) на свою маму – гречанку.
Чанди Кестенвэл - с ладной фигуркой (пожалуй, чересчур тонкой – но это возрастное) с почти круглым чуть овальным лицом, пронзительно-зелеными глазами, маленьким гордо вздернутым носиком, и светлыми прямыми волосами, упрямо растрепанными, как часто случается с короткими стрижками в условиях открытой местности.
Заставка есть. Можно давать эфир на горячую тему.
Китиара Блумм включила микрофон и произнесла, хорошо поставленным голосом:
– Привет всем, кто любит приключения! С вами ITV версия журнала «RomantiX», мы в Кэрнсе, столице Большого Барьерного рифа, вместе с чудесной девушкой. Это Чанди Кестенвэл, она дочь британского миллиардера, барона Мейнарда Эдуарда Кестенвэла, погибшего примерно два дня назад при теракте в Лондоне. Чанди родом, опять-таки из Лондона, но уже месяц живет в Австралии. Чанди, почему ты переехала?
– Если совсем коротко… - очень тихо начала Чанди, задумалась, и продолжила, уже с нормальной громкостью, - …То потому, что мне исполнилось 18 лет. Этого момента я ждала очень долго. Целую вечность, как мне сейчас кажется.
– Значит, - уточнила Китиара, - в день, когда тебе стукнуло 18, ты села в самолет, и…
– …Нет, - Чанди покачала головой, - Я сделала это через неделю. Надо было оформить некоторые полицейские документы, которые требуются в авиакомпании. И мне было необходимо сколько-то наличных денег на первое время. В условиях слежки, которая практиковалась в доме моего отца, это непростая задача.
– Значит, за домом твоего отца, следили спецслужбы? – опять уточнила Китиара.
Чанди снова покачала головой.
– Нет. Точнее, спецслужбы тоже следили, но сейчас я говорю о частной слежке. Отец превратил дом в тюрьму для семьи и для обслуги. Везде видеокамеры, жучки. Слежка, конечно, была и вне дома. В 13 лет я впервые нашла жучок в своем сотовом телефоне. Нашла потому, что точно знала: он там есть. В том году деловые партнеры отца убили Найджела, моего старшего брата.
– О, черт, Чанди! Партнеры твоего отца по бизнесу убили твоего брата?
– Да. Эти партнеры - люди из спецслужбы, так что никто ничего не докажет. Я говорю «партнеры», хотя правильнее сказать «хозяева». Но, я еще раньше твердо решила, что смоюсь из дома. Я могу рассказать про британскую элитную школу для девочек, где в соответствии с традицией, учениц наказывают розгами, и регулярно контролируют их девственность под видом медицинского осмотра. Таковы основы аристократического воспитания. «Добрая старая Англия, да разразит тебя сифилис, старая сука», как по аналогичному поводу высказался Ричард Олдингтон, классик нашей литературы.
– Да уж, вообще… - с искренним удивлением произнесла Китиара Блумм.
– Да, - Чанди лучезарно улыбнулась, - надеюсь, я качественно ответила на вопрос?
Австралийка утвердительно кивнула.
– Не то слово, Чанди… А что было, когда семья тебя хватилась?
– Это длинная и не очень красивая история, которая уже в прошлом. Понятно, что я не ладила с отцом, но теперь, когда его убили… Знаешь, что-то в голове так устроено, что теперь, когда я думаю о нем, то вспоминаю только хорошее. Отец учил меня, как надо правильно держаться в седле, как держать оружие, как проверять финансовые файлы. Я воспринимала это, как деспотизм, но теперь я вижу все иначе. Мне жаль, что я больше никогда не смогу с ним поговорить. С матерью сложнее. Она была такой незаметной, я называла ее «фея-невидимка». Я стараюсь вспомнить ее лицо, но ничего не получается. Младших братьев я видела только за обедом. Другое дело, мой старший брат Найджел. Несмотря на то, что он убит 5 лет назад, я прекрасно помню его лицо, руки, голос. Мы дружили, у нас были маленькие тайны, игры… Ладно, я слишком углубилась. И я тебя шокировала, у тебя, на лице написан вопрос: «Черт! Как такое возможно в XXI веке?».
– Действительно, - произнесла Китиара, - как такое возможно?
– Вот так. В Британии есть семьи с непоколебимыми многовековыми традициями. Ты знаешь, что такое «Викторианская эпоха»? Когда эта эпоха была?
– Конечно, знаю. Это что-то такое темное, почти средневековое. Век XVII, наверное.
– Нет, Кити. Это конец XIX – начало XX века. Такова добрая старая Англия.
– Да уж… - австралийка вздохнула.
– …Давай, действительно не углубляться в темное прошлое. Сейчас ты единственная наследница много миллиардного бизнеса. У тебя уже есть какие-то планы в связи с этим?
Юная беглянка из британского аристократического мира снова продемонстрировала лучезарную улыбку.
– У меня множество идей, и первая из них - не разделить судьбу моей семьи. Мне еще предстоит бороться за права наследства. Я не знаю, кто убил мою семью, но знаю, кто главный виновник: мафиозный «Гиперборейский клуб», и конторы SIS, MI-5 и MI-6.
– Чанди, но пресса считает лондонский теракт делом рук меганезийской спецслужбы.
– Я знаю. Но не так важно, кто нажал кнопку. Мой брат Найджел был убит афганцем-наркоманом. Британский истеблишмент умеет подставлять людей под чужой топор.
Китиара Блумм от избытка эмоций хлопнула ладонью по пластиковому борту.
– Слушай, Чанди, может, тебе надо нанять охрану?
– Кити, я знаю, как защититься. Завтра я улетаю в Меганезию. В австралийской прессе пишут, что наемники чужих спецслужб боятся лазать в меганезийскую акваторию.
– Да, это известно. А чем ты собираешься заниматься в Меганезии?
– Я буду создавать ранчо-убежище для морских млекопитающих.
– О! Это классно. Морские млекопитающие в Меганезии под защитой Хартии.
– Я знаю, - Чанди кивнул, - и лояльные инвесторы там тоже под защитой Хартии.
– Да, - сказала австралийка, - кстати, об инвестициях. Твой проект явно недешевый.
– Ты права, Кити. Но, я перед отъездом из Лондона смогла собрать некоторую сумму, а дальше, я хотела бы надеяться на поддержку друзей, в частности, вашей команды.