Одиссея Талбота
Шрифт:
Взглянув вниз, он понял, что до серой поверхности крыши оставалось не больше тридцати футов. Он в последний раз дернул лямки парашюта, чтобы его не отнесло к югу. Стюарт, Джонсон и Халлис были так близко, что их парашюты задевали его собственный. Все четверо были заняты теперь тем, что высматривали свободные участки крыши между антеннами, тарелками спутниковой связи и проводами.
Когда до цели оставалось не более десяти футов, стало ясно, что ветер может помешать приземлиться на крыше и снесет их на ярко освещенную южную
Гренвил зажмурился и стал ждать.
Джоан Гренвил блуждала по темному подвалу с пистолетом в одной руке и схемой в другой. Наконец она тряхнула головой и решила вернуться в бойлерную. Но она заблудилась. Сейчас она находилась в той части подвала, о которой люди ван Дорна, видимо, не знали. На схеме эта часть помечена надписью «Сведений нет. Доступ только сотрудникам КГБ». Это звучало достаточно таинственно.
Джоан сверилась с компасом и свернула в узкий коридор, оказавшись в итоге у красной двери без надписей, единственной красной двери, встретившейся ей пока у русских. Она прошла мимо нее, затем вернулась и прислушалась, но ничего не услышала. Тогда она медленно повернула круглую белую керамическую ручку и толкнула дверь.
Ей открылась лишь черная пустота. Джоан почувствовала какой-то отвратительный запах. Она достала из сумки маленький фонарик с красным фильтром и включила его, поводя лучом по стенам. Обыкновенная комната, только пустая. Джоан сделала шаг и вдруг поняла, что падает. Она выставила вперед руки и удивилась, ощутив под пальцами песок. Что за дьявол? Джоан приподнялась на одно колено и сняла с фонарика фильтр. Осветив вокруг, она увидела, что пол комнаты покрыт свежим белым песком. Она никак не могла понять, для чего здесь песок? Что это, детская песочница? Да нет, абсурд.
Джоан встала, луч света выхватил что-то на противоположной стене. Она подошла поближе. Это было основание дымохода камина. На высоте ее груди находился приоткрытый колосник. По крайней мере, у Джоан теперь был хоть какой-то ориентир. Она сверилась со схемой, затем взглянула опять на железную решетку колосника и вдруг подумала, что та намного превышает обычные размеры. С виду решетка казалась сравнительно новой.
Джоан направила луч в черную пустоту и увидела обугленный череп, глазницы которого уставились на нее. Джоан вскрикнула, уронила фонарик, спотыкаясь попятилась назад и упала на песок.
– О Боже!.. Боже мой!..
Она словно прозрела. Ей все вдруг стало ясно. Так, значит, она попала в камеру смерти. А песок здесь для того, чтобы впитывать кровь. Джоан поднялась и с каким-то остервенением стала стряхивать налипший на комбинезон песок. Потом она попятилась к двери, крутанула дверную ручку, распахнула дверь и резко захлопнула ее за собой. В коридоре она прислонилась спиной к стене и попыталась успокоиться. К сожалению, она потеряла фонарик. Но
«Все в порядке, Джоан… Все в порядке…» Но обугленный череп стоял у нее перед глазами, и на миг ей показалось, что это она стоит на коленях на влажном песке, в шею ей уперся холодный ствол, а рядом ревет пламя в раскаленной докрасна печи. Отблески огня бросают страшные кровавые тени на песок…
– О Господи, что же это за люди…
Неожиданно она поняла необходимость сегодняшней своей миссии. Раньше рассказы или статьи о зверствах КГБ не производили на нее никакого впечатления, но в этой камере она вдруг все поняла.
Она продолжала брести по коридору до тех пор, пока не поняла, что идет по кругу.
– Вот черт!
Джоан взглянула на схему в свете тусклой лампочки и направилась к двери, которую почему-то пропустила по пути. Дверь была солидная, дубовая, не то что другие в подвале. Джоан показалось, что именно эта дверь должна вывести ее куда нужно.
Она прислушалась. Ничего. На двери имелся стальной запор. Джоан аккуратно открыла его и слегка толкнула дверь. Та нехотя поддалась. Создавалось впечатление, что она снабжена пружинным амортизатором. Джоан с усилием навалилась на дверь и слегка приоткрыла ее.
В глаза ударил ослепительный свет. Джоан отступила на шаг, готовая бежать. Но потом, сощурившись, заставила себя осмотреться. Перед ней была огромная комната. Стены и пол были выложены белой кафельной плиткой. «Похоже на гигантскую ванную», – подумала Джоан. Однако тут же у дальней стены она увидела операционный стол. «Операционная? Но зачем тогда везде развешаны какие-то кожаные ремни? И почему на полу кровь?» И тут ее словно ударило: «Так вот что это такое! Это современная камера пыток!»
– Привет, Джоан!
Она почувствовала, как во рту у нее пересохло. Джоан резко повернулась вправо, туда, откуда доносился голос.
– Слава Богу, что это ты, – сказал Питер Торп.
Она попыталась что-то сказать, но не смогла. Торп, абсолютно голый, сидел в углу, обнимая себя руками под коленями. Лицо у него было в синяках, глаза заплыли. Джоан сжала рукоятку своего пистолета.
Торп медленно поднялся. На теле тоже виднелись кровоподтеки.
– Прекрасно выглядишь, Джоан. Напали на русских? Я знал, что так будет.
Джоан кивнула.
– Как ты здесь очутился?
Торп пропустил вопрос мимо ушей.
– Кто побеждает?
– Мы, – настороженно ответила Джоан.
Питер внимательно посмотрел на нее.
– Твои друзья близко?
– Да.
– Хорошо. Тогда пошли! – Он попытался приблизиться к ней.
– Не двигайся! – Джоан подняла пистолет.
Торп остановился.
– Что ты делаешь! Быстро зайди в комнату и закрой дверь, пока кто-нибудь из русских случайно не оказался поблизости. Давай поговорим.