Одна дорога из Генуи
Шрифт:
— Может быть, им нужно будет быстро разгрузить телеги? — предположил Тони, — А негров они просто спрячут под тентами. Полагаю, после скамей они где угодно уснут.
Около десяти часов утра. Поворот на Оваду.
Карта окрестностей Милана, которую дал Максимилиану коннетабль, заканчивалась Тортоной. Возможные пути из Тортоны в Геную на ней отсутствовали. Макс знал ту дорогу, по которой они с де Вьенном прибыли из Милана. Милан — Павия — паромная переправа через По — Вогера — Тортона — далее по добротной римской дороге до самой Генуи. Про то, что от Аренцано до Тортоны можно добраться через Оваду по параллельной дороге, Макс даже не догадывался. С другой стороны, путь через Оваду вышел бы процентов на десять короче в милях, но по существенно худшей дороге с меньшим потоком грузов, с большим привлечением внимания и меньшими возможностями придорожного обслуживания.
Фредерика и Устина чуть не потеряли, когда ехавший первым Птичка свернул на Оваду. Возчикам сказали, что пункт назначения — Тортона, а Птичка отлично знал все дороги в окрестностях. Для Птички решающим аргументом по выбору пути стала застава в Борго-Форнари, про которую много и богохульно говорили на конском рынке.
Про то, что двое всадников отправились на конский рынок и будут ждать на римской дороге, Макс возчикам сказать забыл. Через полчаса Макс понял, что это не тот поворот, и чуть не надавал всем подзатыльников, но возчики, не дожидаясь перехода от устных аргументов к физическим, свернули и вырулили в сторону Генуи по какой-то крестьянской колее.
Птичка подумал, не рассказать ли про заставу. Но понял, что все неудобства там причиняли простолюдинам, а рыцари, если и чудили за компанию, то только по собственному желанию. Значит, с тремя рыцарями на четыре телеги можно проехать, не задерживаясь. Тогда и правда, разумнее ехать через Борго-Форнари. И ничего про шотландца не сказал.
Около одиннадцати часов утра. Аренцано.
Наемник взял с собой парня, у которого были знакомые в Аренцано. И они не подкачали. В деревне все на виду.
— Сегодня утром мула покупал монах с мечом. Брат-демонолог.
— Монах с мечом? Монегаск? — переспросил де Ментон.
— Нет, — ответил другой наемник, — Это, наверное, брат Витторио из Генуи. Порученец епископа. Тот еще разбойник, хотя и в сутане. У нас тут не так уж много братьев-демонологов в сутане и при мече.
— Но это не всё, — сказал первый, — Этот монах следил за рыцарем, который проезжал через деревню с обозом из трех телег и заночевал здесь. Монах тоже устроился на ночлег. Проспал, когда рыцарь уехал, и поспешил вдогонку.
— Что еще за рыцарь?
— Подождите, мессир. Монах приехал из Генуи на очень хорошем рыжем муле. А вернулся со стороны Санта-Мария-ди-Латронорио пешком. Купил мула, почти не торгуясь, и уехал в сторону Генуи.
— Так. Они прозевали шпиона? Приняли его за случайного путника, отобрали мула и дали пинка под зад вместо того, чтобы похоронить под кустом.
— Это же рыцарь, мессир. Он не будет убивать монаха. Вот мы бы сделали так, как вы говорите.
Де Ментон устыдился, но не показал вида.
— Дальше.
— Если брат Витторио уехал в сторону Генуи, значит, обоз туда и пошел. Утром мы спрашивали про подозрительных, нам сказали, что этой ночью были только приличные люди. Сейчас мы спросили про особые приметы тех, за кем следил монах. Девки, которые прибирают гостевые комнаты над таверной, нам рассказали. Рыцарь высокий и сильный, весь из себя такой красавец. С благородным римским носом. Ездит на большом вороном коне. И трое возчиков. Двое простые генуэзцы и один старый добрый священник. Еще запасная пегая лошадь, на ней никто не ехал.
Наемник не был мастером вести допрос. Даже Бонакорси, а, тем более, Мальваузен узнали бы больше, хотя у них и не было знакомых в Аренцано. Девушка, очарованная рыцарем, не заметила его маленький некритичный недостаток и не сказала, что рыцарь хромой. Что высокий — так для простолюдинок вообще все рыцари высокие. Даже те, кто с мужика ростом, потому что мужик все равно выше, чем баба. И с возчиками она ошиблась. Паренек-немец боялся Птичку и Терцо и не разговаривал с ними. В тени рыцаря он просто потерялся. А его боевой воз слишком отличался от трех других повозок, чтобы все выглядели однородным обозом. Мало ли кто приезжает вечером и уезжает утром.
— Молодцы, — де Ментон выдал каждому по пять дукатов, — Итак, рыцарь на вороном коне, при нем оруженосец на пегой лошади и второй на рыжем муле. Три телеги с грузом. Немаленький обоз. И за ним тайно следит монах — порученец епископа.
Около одиннадцати часов утра. Конский рынок. Генуя.
На конском рынке Устин, к удивлению Фредерика, выбрал себе коня довольно быстро. Сразу прошел мимо обычных верховых и упряжных и встал напротив легкой тонконогой лошадки, близко не похожей на рыцарского коня.
— Sch"ones Pferd. Schnell. Wind.
Фредерик купил лошадь, а к ней уздечку и седло. Уздечка и седло Устину не понравились, но ничего похожего на то, что он хотел, на рынке не было.
На обратном пути Устин задержался у оружейной лавки. Интерьер лавки украшал никому не нужный сильно изогнутый турецкий лук. Оружейник, скептически улыбаясь, вручил лук Устину. Вокруг собралась толпа зевак. Русский привычным движением натянул тетиву.
— Брависсимо! — оружейник даже в ладоши похлопал, — Сеньор очень сильный!
Фредерик заметил, что и сам оружейник, и торговцы из соседних лавок поджимают губы в ожидании какого-то сюрприза. Какого?
Устин подержал лук натянутым и плавно вернул тетиву, не спуская без стрелы. Понятно. Они думали, что русский тетиву не удержит, и она больно хлопнет его по пальцам левой руки. Как всех предыдущих любопытных натягивателей.
— Gut? — спросил Фредерик.
— Nein, — ответил Устин.
— Kein Fische. Krebs ist einFische? — наудачу сказал Фредерик.
Устин рассмеялся. Фредерик остался в недоумении, русский смеется над шуткой про астрологию, потому что она попала в цель, или русский смеется над Фредериком, потому что он попытался пошутить, не поняв смысла услышанной фразы.