Одна Любовь

Рус Тая

Хорошо дома.

Все так спокойно и свежо. Я оглядываюсь вокруг и узнаю каждый уголок. Хотя все изменилось, все отстроили заново, да и дом этот совсем уже другой, но место-то место то тоже. Это в этом месте мы с братьями росли и играли. Бегали вокруг белого особняка, не этого огромного, того с детства поменьше, но тогда он нам казался огромным. Носились и шкодничали, дрались и мерились. Тут наш дом, наша родина.

— Мать нас убьет, — встаёт с дивана и потягивается Захар.

— Она пока ещё не знает, — говорю я, любуясь видом из окна.

—

Всё равно, — отмахивается Феликс, идёт к столу, берёт бутылку с водой и полностью её осушает.

Феликса тошнит от похмелья. Он пытается успокоить свой желудок, выпивая глотки воды. Его лицо бледно, а волосы растрёпаны. Захар, в отличие от него, выглядит свежим и бодрым. Он ходит по просторной гостиной, подбирая бутылки, стаканы и тарелки, разбросанные по полу и мебели. Он не обращает внимания на остатки женской одежды, которые валяются в углах. А я сижу на диване и смотрю в окно. За стеклом сырой воздух и снежные звёзды. Я чувствую, как холод проникает в мою душу. Я думаю о том, что мы сделали. И о том, что нас ждёт.

— А где остальные? — отрываюсь я от вида тоски и смотрю на братьев.

Захар замирает, взвешивая мои слова в своём уме. Он кажется нерешительным и смущённым. Феликс, напротив, выглядит уверенно и спокойно. Он кладёт пустую бутылку на стол и встречает мой взгляд. Его глаза выражают серьёзность и решимость.

Он знает, что я не шучу.

— Вообще-то они с нами тут были, — пристыженно смотрит на меня брат. — Пили мы тут, все пили.

— Куда девались-то тогда? — усмехаюсь я.

— Уехали, наверное, в город продолжать праздник, — отвечает младший.

— У вас какой-то повод был для праздника? — нервы жгут изнутри меня.

Братья стоят напротив друг друга, не зная, что сказать. Они перебрасываются взглядами, полными недоумения и сомнения. Молчат, но их молчание громче любых слов.

Неодобрительно потрясаю головой и иронично улыбаюсь. Я прекрасно знаю, какой у них праздник был. Он для всех нас праздник. Девчонка снова появилась в нашей жизни и снова развязала борьбу за нее. Она, как магнит, притягивает взгляды и сердца. Она, как огонь, сжигает разум и страсть. Она, как загадка, манит и пугает. Она, как… Она. Просто она. И мы все безумно хотим ее. Но кто из нас достоин ее? Кто из нас сможет удержать ее? Кто из нас сделает ее счастливой? Эти вопросы не дают мне покоя. И я знаю, что не только мне.

— Ладно, — встаю с места. — Уже не маленькие, голова у них своя на плечах.

— И я так думаю, — тихо говорит Захар, возвращаясь к своему занятию.

Подхожу к столу и замечаю на нем портмоне Демида. Он снова забыл его забрать, этот растяпа. Беру его в руки и начинаю осматривать. Портмоне выглядит дорого и изысканно, оно сделано из кожи крокодила, темно-зеленого цвета. На нем выгравированы инициалы своего владельца.

— Им бы тоже нужно узнать про дядьку нашего любимого, — говорю я и чувствую, как мой мобильник вибрирует в кармане.

Достаю его.

Вижу, как на экране телефона мигает имя брата. Мое сердце начинает биться быстрее, и я чувствую,

как руки дрожат. Я не знаю, что он хочет мне сказать, но я надеюсь, что это не плохие новости. Я беру трубку и слышу его голос.

30 глава

Демид

Мы с Ярославом находимся в гостях у Давида. Время обеда, и старший брат сидит за столом. Рядом с ним — его жена Надежда. Оба выглядят хмурыми и даже не смотрят друг на друга. Это создает напряженную атмосферу в комнате.

Для них.

В отличие от брата с женой, мы с Ярославом постоянно обмениваемся взглядами, пытаясь скрыть улыбки. Вспоминаем, как провели прошлую ночь с Лилией. Это было весело и незабываемо. Утром мы втихушку ушли от нее, чувствуя себя как мальчишки, которые только что проделали какую-то шалость.

— Куда вы поехали после меня? — спрашивает брат, не отрываясь от тарелки.

Мы с Ярославом молчим. Наше молчание затягивается настолько, что это вызывает любопытство у Нади. Она начинает поглядывать на нас, а затем улыбается, глядя на Ярослава. Ее улыбка легкомысленна и игрива, она добавляет нотку непринужденности в эту обстановку.

Ярослав, в свою очередь, не обращает на нее внимания. Он кажется погруженным в свои мысли, его взгляд устремлен в пустоту.

Мы продолжаем молчать, но это молчание уже не кажется неловким. Это становится частью нашего общения, способом передать то, что словами выразить невозможно. Наше молчание говорит больше, чем любые слова.

— Мне кто-нибудь ответит? — отложив вилку, спрашивает Давид.

Ярослав тяжело вздыхает, сглатывает нервный ком и смотрит сначала на меня, а затем на Давида.

— Мы поехали к Лилии и переночевали там, — наконец отвечает Ярослав. Я молчу.

— К Лилии? — не понимает Надя.

Давид молча смотрит на нас, локтями облокотившись на стол. Его взгляд наполнен такой яростью, будто он готов наброситься на нас в любую секунду. Я не могу отвести глаз от его лица, которое кажется, словно он готов вот-вот перепрыгнуть через стол и нанести нам удар.

— Чем вы занимались там? — холодно спросил брат, прожигая нас своим взглядом.

Не даем ответа на его вопросы, потому что нам неудобно обманывать его. Он же наш брат, наша кровь, и мы не хотим лгать ему в глаза. А хвастаться своими подвигами тоже не собираемся, ведь это не по-мужски.

— Ясно, — говорит Давид и выходит из-за стола.

— Да кто такая эта Лилия? — злится Надя, откидывая от себя вилку.

Девушка не сдерживает своего негодования и вскакивает со стула. Скрестив руки на груди, она следует за мужем, который бесцельно ходит по комнате. Давид не может успокоиться и наворачивает круг за кругом, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации.

Брат готов взорваться от злости. У него и так все идет наперекосяк в жизни, а мы еще пришли с нашей неожиданной новостью. Чтобы хоть как-то успокоить его и разрядить обстановку, я вспоминаю новость, которую мне рассказал утром в такси Ярослав.