Одна на миллиард
Шрифт:
– Копец, ппц, швах, амба… ну не вариант, короче.– отмахнулся инженер.
– Здесь безопасно и комфортно, но вам не нравится?
– Ты тоже не транспортное такси и, тем более, не центр по разбору несуразных жалоб одичалых старателей. Тебе самой-то нравится?
Голограмма, олицетворяющая ИИ, стоящая по стойке смирно, качнув роскошными формами, уселась на виртуальный диван, перекинув ногу на ногу. Программист АИИДА был шутником, прописав ей такие формы. Да и пользовалась она ими достаточно умело.
– Моя программа не рассчитана на проявление чувств и эмоций или их симуляцию. Так что ответ на ваш вопрос невозможен.
Серафим
– Ведь ты искусственный интеллект боевого корабля, по сути ты и есть корабль, и тебе не хочется в гущу боя в океане бушующей плазмы. Твоё предназначение – Бой. Ты не ощущаешь себя обделённой? Не нужной?…
Дредноут был совершенен. Мощная многослойная броня, рассчитанная на таран вражеского судна, блестела ослепительной белизной и дополнялась несокрушимыми силовыми щитами и энергетическими барьерами. Корпус напоминал сильно вытянутую пятигранную пирамиду с четырьмя орудиями главного калибра на баке, способными разогнать стокилограммовый кусок обедненного урана почти до световой скорости. Пять плоскостей корабля были обильно усыпаны всевозможными средствами ПВО и ПРО, системами связи и слежения. Венчали этот калейдоскоп надстроек плазмометные орудия и турболазерные турели на внешних башнях. На гранях пирамиды размещались артиллерийские палубы, оснащенные крупнокалиберными орудиями ближнего боя, а также тяжелые ракетные батареи и торпедные аппараты. И все это олицетворяла голограмма симпатичной женщины весьма хрупкого вида.
– Согласно последней директиве командования вооруженными силами Альянса, мы признаны небоеспособными и сняты с вооружения.
– Это «Несокрушимый» небоеспособен? —вспылил Серафим. – Мы ликвидаторы. «Будем у цели – цели не будет». Наш конек – ближний бой. Мы – штурмовой дредноут. Залп нашего главного калибра, Твоего главного калибра, не переживет ни одно судно в этой галактике.
Лицо девушки осталось беспристрастным.
– С окончанием торговой войны, тактика космического боя изменилась. Сейчас главный козыри – это скорость и маневренность.– отпарировала ИИ.
– Скорость и маневренность хороши для боя вне звёздной системы. Внутри системы «Несокрушимый» стоит целой эскадры. В до космическую эпоху авианосцы сопровождала целая охранная флотилия. Мы праправнуки тех кораблей. Нам безусловно нужен эскорт. Но мы уникальны. Или ты забыла, как целые системы сдавались при одном нашем приближении? А бой в созвездии Терешковой? Мы тогда четыре часа сдерживали превосходящие силы пиратов и контрабандистов. А их армада наводила ужас на все левое крыло галактики, и вооружены они были не водяными пистолетиками, и лупили по нам со всех дистанций.
Серафим снова начал мерить широкими шагами рубку дежурного офицера, пытаясь выместить разбушевавшуюся ярость несправедливо обиженного человека.
– Серафим Бенедиктович, это приказ.
– Да мы заржавеем тут, как единичка с тройкой. Разберут на запчасти. Уж лучше в бою… – космоинженер подошёл к буфету и нажал несколько клавиш. Механизм внутри пришёл в движение. Крокот и шуршание наполнили безмолвие командной рубки. А ещё через мгновение пластиковый стакан с кофе выполз из недр агрегата, пыша благоухающим ароматом настоящего кофе.
– Он в самом деле настоящий?– переспросил инженер.
– Капитан пьёт только настоящий.– констатировал ИИ.
Закрыв глаза Березкин хлебнул ещё разок. «Капитан»– волшебное слово. Недостижимый «Тайдзы». Все дело в том, что он – Березкин Серафим Бенедиктович – Начальник энергетической службы, исполняющий обязанности первого помощника, пришел на флот тринадцатилетним юнгой, поступив в академию звездного флота. Страстно лелея мечту стать Капитаном. Успехи в учебе и победы в студенческих соревнованиях и олимпиадах пророчили ему блестящее будущее. Практика в составе элитных экипажей, лучшие наставники и учителя. Но все старания были тщетны: медкомиссия, раз за разом, выбраковывала его из числа курсантов, допущенных к управлению судном. Слишком высокие показатели адреналина в стрессовый ситуации не гарантировали хладнокровность принимаемых решений; путь на капитанский мостик был закрыт. Не помогли ни лучшая в потоке успеваемость, ни физическая подготовка. Перед юным выпускником академии флота встал жесткий выбор: или служба в инженерном обеспечении, или про полеты можно забыть – переброска к месту высадки не в счет. Но свой выбор Серафим сделал не задумываясь, променяв парадный китель десантника на промасленную робу ремонтника.
Селектор единой связи корабля прервал воспоминания дежурного офицера.
– Согласно вашему последнему распоряжению боекомплект укомплектован полностью, топливные баки полны, запасы продовольствия и воды пополнены, оружейные системы активизированы, системы дальнего и ближнего слежения приведены в боевую готовность. Кинетические барьеры и силовые щиты подняты. Старший вахтенный инженер Гарв Корад.
– Доклад принял. Что по системам ближнего боя?
Очередной щелчок тумблера.
– Все системы в полной боеготовности.
На начальника ПВО и ПРО Аниськина Павла прозванного за распутный нрав – «Семь грехов», можно было положиться. Он сумел сдержать атаку дронов при штурме Форпостов торговой федерации. За профессионализм и выдержку ему прощали все его выходки. Но надо отдать должное: на вахту он заступал трезвым и собранным.
– Со шрапнелью заминка, Серафим Бенедиктович, отстреляли, почти все, на последних учениях. Ждём доставку.
– Получите доложите.
– Доложим. Мы и без шрапнели ни один объект не пропустим. Не на войне же. У пиратов нет разделяющихся боеголовок.
– На войне или нет. Мы боевая единица. Боекомплект должен быть укомплектован согласно устава.
– Есть согласно устава.
Селектор щёлкнул переходя на приватную линию.
– Серафим Бенедиктович, мы с вами огонь и медные трубы прошли, но патрульные новобранцы из персонала не имеют должной выдержки и подготовки; они уже ропщут. А объяснить порой тяжелее, чем выполнить. Мы не знаем, к чему готовимся. Страдает боевой дух.
Переключатель вернул разговор в общекорабельный канал.
– Паш ну скажи, что ждем прилета моей невесты.
– При всем уважении, сэр, они быстрее поверят во второе пришествие Иисуса.– тут же съязвила кареглазая Оля Тихоненко, красавица с пышной грудью и глазами сверкающими подобно чёрному обсидиану, первый пилот «Несокрушимого». Отличница Лётной Академии, завалившая экзамен на поступление во флот Альянса из за неоднозначной наколки— Самочка.
– То есть, по-вашему, я и невесту себе найти не способен? – раздражение вызванное провалом теста вскипело новой волной.