Одна программная ошибка
Шрифт:
Девушка, неуверенно оглянувшись на парня, подсела к подруге: та постепенно приходила в себя, хотя и нельзя было сказать, что хорошо: пальцы мелко подрагивали, а из глаз, хоть и без громких криков и истерик, катились слезы.
– Тише, тише, все закончилось, - Рина потрепала Настю по волосам: хоть та и выглядела сейчас как парень, но девушке казалось, что и из-под этой личины вот-вот да и выглянет короткий рыжий хвостик.
– Все обошлось.
Она похлопала подругу по плечу и обняла, какое-то время Настя беззвучно плакала, а потом, с тихим всхлипом,
– Поплачь, поплачь, станет легче...
– успокаивала её девушка, заметив краем глаза, как Дрон, осторожно обойдя их, подсел к Рю, о чем-то его серьезно расспрашивая. И, судя по помрачневшему лицу демона, разговор был не из приятных.
"Ну, все-таки и он не каменный", - сказала про себя девушка, не обращая внимания на завязавшийся у парней разговор.
– Черт побери...
– кому-нибудь со стороны могло показаться, что у парня заела эта фраза: он произносил её так часто и так постоянно, словно не ругался, а читал мантру. Его приятель с беспокойством посмотрел на него: не понравилось ему такое состояние Рю. Все-таки, ему другое поведение свойственно. Куда более безбашенное. Куда более рискованное. Нет места сожалению и нервам... А тут точно демона огрели пыльным мешком по голове.
– Вик, ты чего?
– осторожно спросил Дрон, с беспокойством поглядывая на парня. Выглядел он не ахти: весь заляпанный засохшей слизью, в каменной крошке, в ссадинах и ушибах, но гораздо хуже физического было душевное состояние друга.
На вопрос Рю лишь коротко дернул головой.
Дело было не только в том, что Цу чуть не погиб, но и в том, как это чуть было не случилось.
Это ведь он купил экипировку эльфу, он купил это треклятый плащ! Думал, что с ним будет у Цу хоть какая-то защита от дождя, а на деле...
– Этот плащ его чуть не угробил, - мог бы - давно бы себе в волосы вцепился: ему уже не раз приходилось и в переделки попадать, и с героями драться, многих из них он отправлял на точку возрождения... Но тогда происходившее казалось глупой компьютерной игрой, имитировавшей человеческую жизнь. Всего лишь игра. Всего лишь.
Рю украдкой глянул на ревущего втихушку на плече у Робин эльфенка. Чувство обиды с новой силой кольнуло: нет, это уже далеко не игра. То, что по идее должно вызывать улыбку и смех, не выглядит так угрожающее, в нем нет страшных подземелий, где прячут монстров. В этом мире не должно быть слез.
Поэтому он и проглядел тот момент, когда игра стала второй реальностью для него.
А в реальности все гораздо страшнее, чем хотелось бы.
– Идемте, - глухо сказал юноша, с трудом поднимаясь на ноги. До сих пор трясло от пережитого: не успей он хоть на минуту.
– Лучше поторопиться. Скоро здесь наверняка соберется новая порция монстров.
Лучница, баюкавшая в объятиях эльфа, внимательно посмотрела на демона, но во взгляде не было враждебности или скепсиса по поводу решений. Пожалуй, было сочувствие.
– И это говорит тот, кто на ногах держится лишь чудом, - и, помолчав немного, добавила.
– Лучше посидим ещё пять минут. В себя прейдем. Ничего страшного за это время не случится, а нам всем нужно оправиться. Ты не исключение.
А в ушах у Рю звенело другое: "Ты тоже не исключение, Рю, и тебя тоже можно смять", - так говорил мир "Нового героя", которому не нравилось, что парнишка позволил себе поверить в то, что в этом мире может быть кто-то страшнее всех вместе взятых монстров.
Глава 29
Уколы совести
Выход в реал сопровождался страшной головной болью, и я, к сожалению, понимала, что дело вовсе не в долго пребывании в игре, а в том напряжении, в каком играла с ребятами этой ночью. До сих пор дышать удавалось с трудом - грудь словно стянули стальным обручем, - так страшно было оттого, что я чуть не умерла (хоть и понарошку).
Коснувшись пальцами до разгоряченных век, я с тихим стоном поднялась: эта игра меня когда-нибудь точно с ума сведет, если не сегодня ночью, то потом. Перепугалась я страшно - сил не было даже для того, чтобы шевелиться, а от меня ждут подвигов в духе похода в школу... И это только из-за сильных переживаний! Не хочу даже думать о том, что было бы в веке двадцать первом, когда техника лежала где-то на самом дне развития: я бы вообще походила на только-только оживленный труп! А так - только на болеющего человека.
Во всяком случае, когда я выползла на кухню за завтраком, мама поинтересовалась у меня, не подхватила ли я грипп или иную болячку. Промычав в ответ что-то невнятное, я села за стол и начала уплетать что-то твердое за обе щеки (то ли кусок хлеба, то ли кусок мяса - главное, что не тарелки). Да и в мыслях была просьба от всех души: не трогайте меня сейчас, я невменяема и временно опасна для общества.
Но мама, как серый кардинал нашей семьи, тут же полюбопытствовала:
– Милая, а у тебя сегодня первого урока нет?
Непонимающе заморгав, я проглотила еду, так и не поняв, что же ела.
– Нет, есть... А что?
– Просто уже время к девяти подходит, а ты все дома...
Сонливость ещё секунд двадцать не давала мне осознать смысл сказанных слов, а когда до мозга окольными путями дошла мысль мамы, то дремоту как рукой сняло. Подскочив в духе натренированной собаки, приученной брать след, я кинулась к часам в зале, где воочию увидела, как на голографическом циферблате-панели отображается "без пяти минут девять".
– Я проспала!
– закричать не удалось, получился полухрип-полусип, как у существа на последнем издыхании.
И я бросилась собираться, и умудрилась-таки за три минуты быть в полной боевой готовности. Вылетая из квартиры, я услышала мамин оклик по поводу завтрака, но смысл не поняла - торопилась.
Благо, что автобус к остановке подошел быстро - не пришлось долго ждать, - только там и смогла отдышаться после внепланового забега. Какое-то время удивленно оглядывались на меня, не понимая, что заставило меня нестись так, точно за мной следом мчался монстр, чуть ли не хватавший за пятки.