Одна в двух мирах
Шрифт:
– У тебя будет один. Чтобы понимать, достаточно. А говорить по-нашему сможешь через три дня. Такая задержка.
Да разве это задержка – три дня на изучение иностранного языка! Только она не собирается тут задерживаться, вот что! С колдуном этими рассуждениями не поделилась, лишь постучала пальцем по лбу, глядя на чёрную полосу над седыми его кустами бровей, – не очень-то симпатично смотрится. Снимать нельзя?
Старик покачал головой:
– «Толмач» станет невидимым минут через десять, только на ощупь его найдёшь. Снимать не советую. Полежи пока, не попадайся никому на глаза.
Что ж, это можно. Юля выбралась из кресла, скользнула к постели.
– И не поговорите со мной? – крикнула ему в спину Юлька.
Он покачал головой:
– Не надо, чтобы меня видели здесь. – Прежде чем скрыться, добавил: – Помалкивай. Тебя никто не поймёт, только напугаешь. Три дня, потом сможешь разговаривать.
«Ага, три дня. Щас!», – подумала девушка, зевая и закутываясь в одеяло.
Посетители шли косяком! Не успел исчезнуть колдун, как скрипнула другая дверь. Юля машинально нырнула под одеяло с головой, оставив щёлку. Неслышно ступая, в комнату зашла мама. Благодаря отодвинутой шторе утренние лучи высветили её стройную фигуру в длинном белом халате с ярким орнаментом по краю подола в виде фруктов и кувшинов. «По-домашнему, без церемоний», – подумалось. Наряд королевы не то чтобы не понравился Юльке, но показался слишком вычурным. Женщина подкралась ближе, прислушалась. Девушка изобразила сонное дыхание, вспомнив, как притворялась застигнутая за ночным чтением. Глубокий вдох, долгий выдох, пауза, снова вдох… С минуту посетительница не шевелилась. Юльке надоело, она уже собралась потянуться, будто пробуждаясь, но не успела.
– Я знаю, что ты здесь и слышишь меня, – сказала мать, обращаясь явно не к ней. – Девушка чуть приподняла край одеяла, увеличивая обзор, и заметила, как женщина в белом прохаживается по комнате, глядя на потолок: – Умоляю, доченька! Вспомни о долге! Вернись! – она указала на кровать, и Юля инстинктивно сжалась: кто сюда должен вернуться? Мать, помолчав, перевела взгляд в сторону окна и продолжила уговоры: – Это может получиться, пока твоё тело спит. Душа, призванная по ошибке, сейчас находится в другом мире. Так мне объяснили. Прошу, сделай это. Подумай о подданных, они нуждаются в тебе. Ты же видела, как ликовала толпа, когда слухи о твоей смерти не подтвердились.
Пройдясь по комнате туда и обратно, королева посмотрела на спящую, словно ожидая её пробуждения. Юля, помня просьбу колдуна не показываться никому, лежала не шелохнувшись.
– Не хочешь, – упавшим голосом сказала мать. – А ты подумала, каково мне придётся без вас? Муж третий год пропадает неизвестно где, дочь вознамерилась отправиться к Праматери… – тут она перешла на крик: – Я не владею фитрами! Стоит кому-то заподозрить, что это, – она снова указала на Юльку, – не ты, меня тут же погонят с трона пыльными тряпками.
Она ещё немного помолчала, будто ожидая ответа. Не получив его, заговорила вновь:
– Допустим, тебе не жаль свою мать, но чем тебе не угодили жители Росистых лугов? Начнётся война. Сначала главы могущественных родов затеют спор, кому из них править страной. Потом наши соседи из Болотных трясин спохватятся и нападут, пользуясь тем, что у нас больше нет фитров! Разве я не права?
Она была права. Юлька верила каждому слову этой женщины. Никакой логики не видела, но верила безоговорочно. Удивительно, что её дочь не спешит с криками: «Да, мамочка, я всё сделаю, мамочка» и не бросается обниматься. Юлька бы так и сделала, будь эти слова обращены к ней. Стоп! Если не она дочь королевы, то кто же? Села и уставилась на маму. Что в ней не так? Черты вполне привычные. Выражение лица слегка надменное, но у мамы бывает такое, когда она чем-то или кем-то недовольна…
– Хорошо спалось? – спросила та, поворачиваясь и скрестив руки на животе. Юлька кивнула. Мать одарила её улыбкой и, направляясь к выходу, сообщила: – Я велела тебя не тревожить. Надеюсь, долгий отдых пошёл тебе на пользу.
Проводив королеву взглядом, девушка вскочила с кровати. В комнате стало светло, и она сразу заметила стоящие рядом домашние туфли и аккуратно сложенный на стуле пеньюар. Мигом облачилась и, чуть не спотыкаясь, побежала в смежную комнату. Надо расспросить старика, что за путаница здесь происходит! Однако библиотека пустовала. Пройдясь мимо шкафов, заглянув за портьеры и под стол, Юля облокотилась на конторку и замерла. Хотя чему тут удивляться? Во сне и не такое бывает! Смириться с исчезновением человека из комнаты, не имеющей выхода, было нетрудно. Другое дело мать, не признающая тебя дочерью. Юля, бывало, обижалась на родительницу, перечила ей и поступала наперекор, но не до такой степени, чтобы от неё отказывались, пусть даже и во сне. Слёзы подступили, в носу стало щекотно. Пыль ещё эта! Бьющие в окно лучи высветили миллиарды вьющихся словно микроскопическая мошкара пылинок.
– Не нравится мне здесь! – сказала девушка вслух и взглянула в зеркало, поблёскивающее словно гладь схваченного первым ледком озера.
Круглое зеркало висело между двумя шкафами, стоящими в нишах, и удивляло качеством отражения. Юлька казалась нереальной красавицей. Кожа светилась. Глаза выглядели больше и выразительнее, чем на самом деле, нос, который хозяйка считала широким, смотрелся вполне утончённо. А с фигурой что-то явно не так! Задрала рубашку, разглядывая выпирающие ключицы, обтянутые кожей рёбра, впалый живот. А уж грудь – лет в тринадцать у неё такая была.
– А ещё говорят, что у Кощея Бессмертного не было детей, – криво усмехнулась Юля, опуская подол. – Срочно качаться! Где тут тренажёрный зал? Она приблизила лицо к зеркалу. – Но мордашка – восторг! Свет удачно падает? – тронула стекло пальцем. – Вот бы домой такое.
Поверхность поддалась нажиму: образовалась углубление и, как в пропечённом тесте, выправилось, лишь Юля убрала палец. Пытаясь, понять, что это за удивительный материал, девушка чуть не носом уткнулась в поверхность. Нанотехнологии!
– Ясная заря! Где вы, госпожа? – послышался встревоженный девичий голос из спальни.
Юля ещё раз всмотрелась в отражение и, убедившись, что ремешок на её голове стал незаметен, поспешила на зов. Что там стряслось? Неужели хорошая погода на заре так необычна, что надо вопить об этом на весь дворец? Едва она перешагнула порог, служанка – та, угрюмая, что спала ночью в Юлькиной постели – повалилась на колени:
– Ясная заря, чем я провинилась? Почему вы прогнали меня? Неужели я стала неугодна?
От обилия вопросов голова шла кругом. Юлька чуть было не ответила, но спохватилась: колдун предупредил, что её не поймут. Пожала плечами и, пройдя через комнату, остановилась около окна, будто заинтересовавшись верхушками сбросивших листву вётел. Служанка поднялась и взглянула исподлобья:
– Мне больше не нужно согревать вашу постель, госпожа? – Увидев, что Юля отрицательно качает головой, она вздохнула и робко спросила: – Прогоните меня? Я не могу потерять работу. Семья нуждается в моём жаловании: маленькие сёстры, больной брат. Отец выбивается из сил… – На сей раз отрицательный жест её обрадовал. – Умываться? Завтракать? Я мигом!