Одна в толпе
Шрифт:
— Хорошо. — с лёгкостью поверила мне она. — Давай проверим документы, и я расскажу тебе кое-какие правила проживания в этой квартире.
Задав несколько вопросов о моей жизни и вредных привычках, Любовь Валерьевна протянула папку со своими документами.
Со всей важностью переписала данные с её паспорта, несколько раз просмотрела бумагу на собственность квартиры и уточнила номер карточки, куда перевести деньги.
— Так как ты студентка и с виду порядочная девочка, я тебе скину цену. — вдруг произнесла она,
— Признайтесь, тут кого-то убили или это наркопритон?
— Господь с тобой, Алиса! — воскликнула она, прижимая к груди ладонь. — Просто лучше тебя мне никого не найти. Вижу, что ответственная, а кого попало в дом пускать не хочу. — без тени обмана на лице проговорила женщина.
— Спасибо! — на радостях повысила голос.
Улыбнувшись друг другу, я заплатила за своё проживание и хозяйка жилья подробно рассказала мне что и где находится.
— Ну вроде бы всё… — вздохнула Любовь Валерьевна. — Ради Бога, Алиса, следи за чистотой.
Подумав, что у тётеньки очевидно по этому вопросу маленький пунктик, заверила её, что я самый чистоплотный человек в мире.
Так старательно изображала правду, что скрещённые пальцы за спиной чуть от напряга не треснули.
— Ну, раз уж мы с тобой всё выяснили, то я могу спокойно ехать, а ты заселяться… — слегка нервно прощебетала женщина и вложив в мою ладонь ключи, выкатила свой чемодан в подъезд.
— И, Алиса, я на тебя рассчитываю! — мягкий голос хозяйки приобрёл настойчивые нотки и я, ничуть не мешкая, поблагодарила спасительницу за доверие.
Захлопнула дверь и беззвучно заголосив на всю округу, принялась танцевать.
Ну просто подарок судьбы!
Глава 3
АЛИСА.
Обойдя своё новое пристанище вдоль и поперёк, пришла в неописуемый восторг.
Господи, неужели я теперь свободная и самостоятельная?
Правда что ли? И никто не будет стоять над душой и требовать выполнять дурацкие поручения? Никакого утреннего режима, из-за которого изо дня в день я вставала с рассветом и помогала маме по хозяйству?
Прощай, провинциальный образ жизни, и здравствуй, городской!
С неукротимым желанием выставить себя на общее обозрение и прилюдно заявить, что я теперь тоже крутышка, поехала в общежитие, забирать пожитки.
— Не волнуйся! Я глаз с них не сводил! — уверил меня охранник, доставая из-под стола облегчённые сумки.
От души поблагодарив подобревшего мужчину, потащила всё на остановку.
Доковыляв и дождавшись автобуса, с вытаращенными от натуги глазами, донесла на себе до первого поручня. Не удивлюсь, если у меня на лице сосуды полопались.
Свободных мест не было и мне пришлось подпирать своё богатство коленями.
И хоть бы кто помог!
Видят же, что я далеко не бодибилдер и мышцы у меня слабенькие. Максимум могу похвастаться жировой
Так нет. Вылупили зенки и сидят мысленно сочувствуют.
На секунду показалось, что один мужчина собрался блеснуть великодушием и уступить мне место, но он только возмущённо поморщился и демонстративно убрал свою ногу, к которой привалилась одна сумка.
Пока я болталась по салону и пыталась расплатиться с кондуктором, чемодан от быстрой езды автобуса, резко покатился и затормозил уже только благодаря чьей-то ноге.
Пока я на повороте пыталась ухватиться за какую-нибудь опору, одна из сумок полетела следом за чемоданом и примостилась ровнёхонько на ногу недовольному мужику.
А я что поделаю? Это карма, дядя!
Стоило транспорту остановиться, под раздражённые взгляды пассажиров я рванула собирать по салону свои вещи.
Кое-как справившись, зажала всё это между ног и пристроилась поближе к сидению, чтобы не мешать в проходе прибывающим людям.
Но мой благородный поступок остался незамеченным и новые пассажиры весьма любезно пересчитали своими локтями мне все косточки на спине.
Мда-а… везение на сегодня закончилось, и пора бы мне свыкнуться с мыслью, что люди здесь не такие приветливые, как в нашем селе.
— Девочка, отойди куда-нибудь в сторону! — пропыхтела какая-то дама. — Ты мне мешаешь! — вскинув грузным подбородком, заявила она, бесцеремонно пнув мой чемодан.
Ох и влипла же ты, тётя… по самое не балуй.
Я хоть и маленького роста, но гонора, как говорит папа, во мне сполна. Считается, что маленькие люди самые вредные. Вот это про меня, хоть я и думаю, что это стереотип. Как только меня хотят принизить ещё больше, подпрыгну и откушу башку.
Ни рост, ни возраст мне не помеха. Если обижают — завалю и великана. Такая уж я выросла. Я не злая, но характер у меня собачий.
— Вы мне тоже мешаете, стирая своими боками, свисающими с сидения, всю обшивку чемодана. — сквозь зубы прошипела я.
Вот это да! Сейчас автобус точно взлетит на воздух!
— Фу, какая хабалка! Понаехала лимита и жизнь коренным только портят! — срываясь на фальцет, завизжала она.
Спокойно. Меня с детства учили не обращать внимания на всяких идиотов, у которых тело трещит по швам от собственного яда.
Жалость, жалость и ещё раз жалость.
— Не перенапрягайтесь только, а то желчный лопнет! — сочувственно подсказала я, боковым зрением заприметив, что недалеко от злобной тетюхи собирается освободиться место.
Обрадовавшись, начала плести за собой вещи, целенаправленно заявив право на это сидение.
— Сопля колхозная! — кинула злыдня мне в спину.
— Зато с лёгкостью могу всяким козам рога поотшибать! — с улыбкой произнесла я, запрыгивая на освободившееся место. — Показать?