Одна в толпе

Крон Марта

— Теперь ничто не сможет нас разлучить… — и одним движением заполнил меня всю, проглатывая мой вскрик, идущий из самой груди.

Глава 37

ЛЁНЯ.

Как описать счастье?

Я всегда думал, что это что-то нереальное, пространственное, неизмеримое и невидимое.

Я немного ошибся.

Я прекрасно вижу своё счастье. Я могу дотронуться до него и очертить каждый изгиб. Я чувствую его запах и даже знаю вес.

Вот оно.

Только протяни руку.

Единственное, что я не в состоянии определить — это время. Как долго это счастье будет моим? Сколько мне позволено им наслаждаться?

Как долго продлится этот транс, забытие, в котором меня охватывает безграничная свобода чувств и переполняет смыслом существования?

До каких пор Алиса будет моей?

Комбинация жизненных идеалов привела к одному решению — быть с ней.

А я оказался ненасытным и очень жадным.

Просто я вдруг так отчётливо понял, что только от меня зависит моё счастье. От моих слов, мыслей, поступков и желаний.

Что моя маленькая женщина, которая и не подозревает, что в ней всё моё упоение, вдохновение и будущее, может запросто лишить всего этого.

Смотрю на неё и задыхаюсь.

Моя! Единственная и неповторимая.

Как можно в этом сомневаться?

Как донести до гнома, что если я зависаю и не в состоянии произнести звук, то это от переизбытка чувств, а не их отсутствия?

Чем я заслужил это моё вертлявое счастье, переворачивающееся во сне с бока на бок? Моя копилка достоинств не такая уж увесистая, чтобы получить награду. Значит, это благотворительность? Или временная выдача, чтобы посмотреть, как я этим воспользуюсь?

Возможно ли, что подарок потребуют назад и бедного Лёню опустят лицом на землю, напоминая о превышении лимита?

Твою мать, вот как хотите, но не отдам!

Так и запишите:

«Закреплено за Астаховым.»

Золотую печать сверху не забудьте поставить.

Если надо, пущу слезу, но принесу в жертву пса Ваньку.

— Сколько времени? — вывел из рассуждений заспанный голос Алисы.

— Спи. Я разбужу тебя перед ужином. — ласково провёл пальцами по её обнажённой спине, и девушка покорно закрыла глаза.

Сколько мы так уже лежим?

Заметил, уже вошло в привычку, что непоседа спит, а я лежу рядом и думаю. Как остановить мыслительный процесс и просто вырубиться, обнимая любимую?

Нет же.

Хозяйским жестом прикасаюсь к коже спящей красавицы и одновременно роюсь у себя в голове.

Дурная привычка.

Но если не вычистить из сознания на ночь мусор, то на утро буду злым и уставшим. А когда перед глазами ещё и причина всех дум, то процесс значительно ускоряется.

Гномиха ещё в самом начале нашего знакомства засела в голове, и я иногда сам удивлялся, когда приходил к ней по ночам и смотрел на неё спящую.

Как

сейчас.

Надеюсь, я не разговариваю при этом сам с собой…

А то моё счастье по уважительной причине задумается, а надо ли ей это всё?

Не будем давать повода.

Наклонившись к женскому плечу, осторожно прикоснулся к нему губами.

Как перестать целовать её?

Как магнитом к Алисе тянет.

Кожа мягкая, вкус сладкий, попа круглая… так, всё.

Вдох-выдох.

А, пофиг.

Повинуясь своему влечению, спустился к подножью кровати, стянул с гнома одеяло и поцеловал её голые пяточки.

Приподнял голову и приготовился оправдываться.

Спит.

Продолжим.

Блин, это странно, но как тут устоять?

Её маленькие ножки, ручки, пальчики, ноготочки… крышу рвёт.

А эта поганка ещё и угорает надо мной. Заставила смотреть мультик «Дюймовочка» и внимательно наблюдала за реакцией. Вдруг я озабоченный и меня возбуждают маленькие девочки.

Смешно.

Я хочу только одну такую девочку. Только вот она уже совершеннолетняя и мне можно спокойно лизнуть ямочки на её пояснице, не волнуясь о чужом мнении.

— Ужин начался? — проснулась коротышка и потёрла глаза.

— У меня — да. — коварно улыбнулся и укусил её за упругую ягодицу. — Как себя чувствуешь, гном? Болит где-нибудь? — опомнился я, вспоминая, что было пару часов назад.

— Нет. — спрятала лицо в подушку.

Врёт.

Я слегка переусердствовал, не справившись с наслаждением. Для первого раза это было резко.

— Обещаю, в следующий раз я буду аккуратнее, гном. — поднявшись к изголовью, прильнул губами к её виску.

Алиса, похоже, пыталась проснуться или привести свои чувства в норму, и лица мне не показывала.

— Как думаешь… — протянул я, ковыряя пальцем на её запястье, подаренный мной, браслет. — Что будем делать с простынёй с этим изящным узором? — спросил я, говоря про засохший след крови. — Оставим на память горничной? Пошлём по почте твоему отцу? Продадим на eBay?

Затих, ожидая ответа.

— Второй вариант мне больше по душе. — взглянула на меня, как на умалишённого. — Я бы посмотрела на то, как тебя пустят на мясо.

Не выдержал и рассмеялся. Злая гномиха. Очень злая.

Перевернув её на спину, лёг сверху.

— Скоро перестанет болеть. — понял причину недовольств. — Сейчас выпьешь обезболивающее, поешь, познакомишься с новыми людьми и даже не заметишь, как пролетит время, и я снова буду в тебе.

— Ты кого успокаиваешь-то, Астахов? — ухмыльнулась девчонка, обнимая меня за шею.

Улыбнувшись, поцеловал ворчунью в губы.

— Лёнь, после каникул твоя бабушка возвращается из санатория. — резко поменяла тему она. — Нам придётся съехать…